Иногда речь идет о таких людях, будто они – герои выдающегося романа. Коби Брайант был именно таким — слишком ярким, чтобы оставить его без внимания, и слишком сложным, чтобы прийти к единому мнению. Его судьба и карьера наполнены эпизодами, вызывающими противоположные чувства: от искреннего восторга до раздражения. Поэтому проще всего рассматривать его личность через противопоставления — за что его боготворили, а за что не принимали.
Основная причина заключалась в полной самоотверженности. Тренировки для Брайанта были не просто обязанностью, а важной составляющей его личности. Он мог пропустить съемки у Спайка Ли ради дополнительных занятий в спортзале, выходил на площадку с травмами, демонстрируя кажущуюся нечувствительность к боли. Одни считали это высшей степенью профессионализма и глубокой приверженностью работе, другие – чрезмерной одержимостью, создающей давление на команду. Он ожидал от товарищей по команде аналогичной самоотдачи, не жалея усилий, чтобы довести их до предела, побуждая снова и снова демонстрировать максимум усилий после утомительных тренировок.
Вторым важным аспектом его игры было уникальное баскетбольное чутье. Даже критики признавали: Коби обладал глубоким пониманием игры. Он тщательно изучал «треугольное нападение» ещё до того, как оно стало фирменной тактикой «Лейкерс», долгое время копировал приёмы уличных игроков, чтобы затем отточить их до совершенства на площадках НБА. Однако, наряду с этим, проявлялась и избыточная самоуверенность. На Матче всех звёзд он отказался от предложения Карла Мэлоуна выполнить заслон, демонстрируя, что справится самостоятельно. Такие эпизоды только подкрепляли репутацию человека, который прислушивался исключительно к собственному мнению.
Третья причина кроется в его культурной широте. Коби владел несколькими языками, вырос в Италии, был увлечен футболом и легко находил подход к людям разных национальностей. Его знания и представления простирались далеко за пределы НБА. Однако тот же характер, который помогал ему налаживать контакты, нередко приводил к их разрыву. В 2007 году, когда обсуждался его возможный переход в «Чикаго», Брайант настоял на том, чтобы Луол Денг остался в команде, тем самым заблокировав сделку. Для руководства клуба это выглядело как упрямство, а для болельщиков — как эгоизм, разрушавший надежды на значительные изменения в составе команды.
Четвёртая — это влияние, выходящее за рамки баскетбольной площадки. Брайант был не просто спортсмен: он получил премию «Оскар», писал книги, учредил благотворительный фонд и активно поддерживал женский спорт. Проникновенные рассказы о его занятиях с дочерью Джиджи и её подругами стали отражением его новой жизни после завершения спортивной карьеры. Тем не менее, события прошлого продолжали оказывать влияние: обвинение в сексуальном насилии 2003 года, несмотря на прекращение дела, навсегда вошло в его биографию. Для многих это остаётся поводом для осуждения.
Пятая причина – семья. В образе заботливого мужа и отца он производил впечатление искреннего и подлинного человека. Пережив непростой период в отношениях с Ванессой, Коби вновь сосредоточился на семье, отмечая, что именно дом и дети являются его основной поддержкой. Его отношения с Джиджи стали одной из самых эмоциональных глав его жизни. Однако взаимоотношения с родителями были сложными: длительные судебные разбирательства с матерью по поводу продажи его личных вещей и отстраненность в отношениях с отцом создавали иной, менее благоприятный портрет.
Коби Брайант нельзя назвать идеальным героем или однозначным злодеем. Он создал себе репутацию, которую невозможно описать одним определением. В этом и кроется его особенность: противоречивый, неидеальный, но всегда привлекающий внимание. С днем рождения, Коби. Сегодня тебе могло бы быть 47 лет.