Федору Воронкову 22 года. Играет в качестве доигровщика. В прошлом сезоне выступал за команду «Нова», занявшую 11-е место по итогам сезона, однако по индивидуальным показателям вошел в десятку лучших игроков по среднему количеству очков за сет (четыре). Из игроков, не занимающих диагональную позицию, только он вошел в топ-10 Егор Клюка и Дмитрий Волков. Десятый Воронков также имеет показатель 0,43 эйса за партию. Его процент позитивных действий составляет 52%.
В текущем розыгрыше Лиги наций Федор впервые выступил за сборную России. Те, кто наблюдал за турниром, не могли не заметить его. А в грядущем клубном сезоне уроженец Барнаула будет выступать за казанский «Зенит». Именитый Владимир Алекно, по словам эксперта, Воронков является одним из наиболее многообещающих игроков на рынке, и он видит в нем потенциал для развития российского волейбола».
«Кузбасс», «Динамо», «Зенит»
– Знаете, что о вас говорил Алекно? – вопрос Воронкову.
– Да, читал.
– Услышать подобное не от рядового специалиста, а от Владимира Романовича лично – это действительно уникальная возможность?
– Безусловно. Это стало для меня настоящим сюрпризом. Если он так утверждает, вероятно, я заслужил что-то. Возможно. Теперь мне необходимо приложить немало усилий, чтобы оправдать эти слова.
– Лично вы с Алекно говорили?
– Ох, думаю, теперь уже можно рассказать.
В начале календарного года, в период трансферного окна, я получал большое количество звонков. Прежде всего звонил «Кузбасс». Но у меня еще оставался год контракта с «Новой», и за его досрочное прекращение требовалась компенсация. Эта сумма была весьма значительной. Я лично обратился к директору с просьбой организовать мой переход. Положение дел у нас было достаточно непростым («Нову» в декабре покинул ряд ключевых сотрудников из-за финансовых трудностей. – Прим. «СЭ»), в настоящее время любая финансовая помощь была бы весьма кстати для клуба.
Одновременно со звонком Алексея Игоревича Вербова поступило предложение перейти в «Зенит». Я сообщил, что мой приоритетный вариант – «Кузбасс». Команда вызывала у меня симпатию, тренер Туомас Саммелвуо представлялся крайне интересным, а расположение места было удобным – я родом из Барнаула. Всего 5-6 часов – и я дома. По местным стандартам это вполне приемлемо. После 42-часовых перелетов – это как поднять чашечку кофе и сразу же почувствовать приземление.
– Как отреагировал Вербов?
– Я сообщил ему, что в случае, если переход в команду «Кузбасс» не состоится, я с радостью перейду в «Зенит». Возможность тренироваться с игроками, по которым я наблюдал по телевизору в детстве, – это замечательно.
В результате переговоров «Нова» и Кемерово не смогли прийти к соглашению относительно размера компенсации. В ситуацию вмешалась Казань.
– И вы сразу согласились?
– Динамо» также демонстрировало высокую активность. Главным тренером команды стал Константин Брянский, ранее работавший в «Нове». – «СЭ») он стремился объединить тех игроков, которых считал своими подопечными, прошедшими путь развития под его руководством.
– Эпопея как с Неймаром в «Барселоне».
– Примерно так. Было время, когда я не мог нормально тренироваться. Телефон постоянно звонил. Предлагали перейти в разные клубы, обещали улучшить контракт и добавить еще что-то. Однажды в Новокуйбышевск приехали Брянский и генменеджер «Динамо» Николай Ступаков. Они убеждали меня в течение полутора часов, обещая много выгод. Но я отказался.
– Вас что-то смутило? Кроме того, что «Зениту» уже предоставили слово».
– Откровенно говоря, я не заинтересован в работе с этим тренером. Я знаком с его методикой и знаю, как она влияет на мое здоровье, поэтому не хочу ее повторять. Понимаю, что это может прозвучать резко, но для меня этот вариант неприемлем. Возможно, для кого-то он и хороший специалист, но мне он не подходит.
Владимир Романыч позвонил мне после моего отказа. Он отметил, что я достойно выдержал это давление, и поблагодарил за верность моему изначальному решению. На данный момент это был единственный наш разговор.
Корона на голове в 10-12 лет
– В «Динамо» вам предрекали выход в основном составе, тогда как в «Зените» никаких обещаний не звучало, особенно на вашей позиции Максим Михайлов и Эрвин Нгапет.
– Я не могу это отрицать. У каждого есть свои сильные и слабые стороны. Утверждается, что я хорошо умею принимать решения, и, возможно, для решения определенных задач это действительно необходимо. К тому же, люди не являются неуязвимыми, и время идет. Максу – 31 год, Нгапету немного меньше 30. Это не означает, что пора им уступать место. Однако смена поколений должна происходить постепенно, и, возможно, я как раз вписываюсь в эту схему.
– Вы не считаете, что тот факт, что следующий сезон является олимпийским, может стать проблемой? Если не удастся найти общий язык с клубом и игровое время будет ограничено, существует значительный риск потерять форму незадолго до Токио.
– Я никогда не испытывал страха перед этим. Мой путь к суперлиге был сложным. Не было такого, чтобы кто-то сразу обратил на меня внимание – уже в 14 лет я перешел в молодежную команду. Я занимался в детской спортивной школе, затем провел четыре года в Высшей лиге «Б». И затем, неожиданным образом, сразу же попал в суперлигу. Формально, следовало бы сначала попробовать свои силы в Вышке «А», но, тем не менее, получилось. И в последние полгода, когда у меня появилось больше игрового времени, я стал прогрессировать.
– Вы прибыли в Новокуйбышевск, по сути, из третьего дивизиона. Какие самые сложные моменты были в первые годы?
– Тренировочные нагрузки. Занятия длительностью до трех часов, чрезвычайно интенсивные сборы. Порой возникало желание все прекратить, но друзья убедили меня: «Ты что, совсем сдался? Ты попал в высший дивизион, у тебя появилась возможность реализоваться, добиться успеха в жизни. Хочешь, чтобы, имея такие способности, ты стал обычным офисным работником и просидел штаны в офисе»? Я прислушался к ним и остался.
Сейчас мне хорошо. Однако в дебютный сезон начали проявляться травмы. Проблемы с коленом преследовали меня постоянно, были растяжения связок. Кроме того, я повредил мышцы, из-за чего рука опустилась. Тогда тренер был крайне недоволен и отмечал, что какие могут быть травмы в 20 лет? Он был в замешательстве, но наш тренер по физической подготовке сумел, благодаря своим уникальным методикам и растяжкам, восстановить меня всего за пару недель.
– Существует распространенное представление о суровом характере сибиряков. Присутствует ли это в вас?
– Нет, я по своей природе добрый. В школе, где я начал свой путь, нас воспитывали в стремлении к победе. Именно это и есть моя главная черта. В остальном я очень уравновешен.
– В одном из интервью я упоминал, что мой творческий потенциал был сформирован в детстве. Что вы подразумеваете под этим?
– Моим тренером был друг Николая Карполя – Юрий Братухин. До этого он специализировался на женском волейболе, и мы стали его первой мужской командой.
После первых региональных побед появилась иллюзия величия. На тренировках ощущали себя знаменитостями. Ребятам едва ли перевалило за 10-12 лет, а у каждого – ощущение собственной значимости. У некоторых даже не одна. Тогда тренер ясно дал понять, что все это лишь развлечение, не более чем детский сад. Вместо короны мы надевали кепки – и выходили на стадион, где из нас выбивали это самодовольство.
– Каким было детство в Барнауле?
– Я не родился в Барнауле, а в Новоалтайске, который находится неподалеку. В те годы главным развлечением была улица. Старшие ребята брали меня с собой, не отказывались. Мы постоянно катались на велосипедах, играли в войнушки, использовали рябину в качестве боеприпасов. Мороженое стоило 1,50 рубля, жевательная резинка – 30 копеек. Было хорошо. Иногда, когда мы приближались к моему дому, кричали, чтобы я вышел – это тоже случалось. Ведь тогда не было телефонов.
У меня младший брат, между нами восемь лет разницы. Кажется, это не так уж и много, но фактически это уже другое поколение. Летом он также бывает на улице, с велосипедом или без него. Однако социальные сети, интернет и телефон – этого у него предостаточно. Мир существенно трансформировался, и люди тоже.
Возможно, я слишком строг, и поэтому игроки испытывают неуверенность, играя со мной
– Вы только-только дебютировали в сборной. Как оно?
– Это волнует. Это не суперлига. Ответственность здесь очень велика, ведь защита чести родной страны – это совсем иной уровень.
– Гимн поете?
– Да.
– Понимаете тех, кто стесняется?
– А что, есть такие (смеется)? Я никого не осуждаю, каждый волен сам принимать решения. У нас нет никаких предписаний. В Конституции не прописано, что при прослушивании гимна необходимо сразу же начать его исполнять. Мне лично – просто хочется. Я не выкрикиваю, а тихонько пою. Просто испытываю удовольствие.
– Главные впечатления от месяца в сборной?
– Их очень много. Начнем с того, что я не посетил ни одной из стран, которые мы посетили: Сербию, Иран, Бразилию, Австралию. Познакомиться с другими людьми и немного понять их образ мышления – это интересно.
– Игрой своей довольны?
– Есть моменты, где я мог проявить себя более успешно. Полагаю, чрезмерное желание иногда мешало мне. Волнение по-прежнему ощущается во время матчей. Даже в поединках с менее сильными оппонентами.
– На первой игре, вероятно, было очень тяжело?
– Внутри ощущалось подобное онемению ноги: серый экран перед глазами. Однако, несколько позитивных действий приносят облегчение. Тревога, напряжение, стресс – эти слова оказывают угнетающее воздействие. Необходимо преодолевать негативные состояния и переходить к позитивным. Эффективные действия, улыбки, энтузиазм – когда достигаешь этого, ощущаешь прилив энергии.
– Согласно статистическим данным, вопросы могут возникнуть исключительно в отношении блока. Учитывая ваш рост, его размеры кажутся недостаточными. Это вызывает опасения? Или приоритетными задачами являются прием и атака?
– Откровенно говоря, прием имеет большее значение. Туомас и другие тренеры отмечали, что доигровщик прежде всего должен уверенно принимать мяч. Ведь игра начинается с подачи и приема, а все остальное следует за этим.
Блок также играет немаловажную роль. Пока не понимаю, что именно идет не так. Пытаюсь следовать указаниям тренера – избегаю резких движений руками, стараюсь не «вылетать» из позиции. Если мяч попадает в меня – это хорошо. Если он отскочил от меня, и мы его подняли – тоже хороший результат. Если удар прошел мимо меня и попал в защиту – мы снова в выигрыше, мы заставили атаку ударить по защитнику. А причина, по которой я не перехватываю – неизвестна. Вероятно, они боятся играть через меня ( смеется).
Тетюхин – знаковая фигура, игра Вербова – блестящее решение
– Вы только недавно стали частью основной команды, однако постоянно излучаете хорошее настроение, шутите и активно комментируете происходящее, проявляя удивительную открытость. Кажется, будто вы уже много лет играете в сборной.
– А чего стесняться?
– Для адаптации к новой команде часто требуется определенный период.
– Полагаю, корни этой уверенности кроются в детстве. Когда я был совсем маленьким, родители определили меня в развивающую школу, где проводились занятия с психологами. Мне было 4-5 лет, и я уже не помню многих деталей, однако, вероятно, на уровне подсознания нам внушили, что не стоит бояться. Если обратиться к человеку с вопросом, он не причинит вреда. Вероятнее всего, даже не ударит.
Так что день, второй, третий – и всех уже узнаешь. А нам предстоит играть вместе целый месяц. Возможно, даже на следующий год. Зачем же прятаться?
– Авторитеты в волейболе у вас есть?
– Сергей Юрьевич Тетюхин. Легендарная личность. Он умел сплачивать команду. Сейчас занимает должность генерального менеджера. По-прежнему сложно поверить: такой авторитетный человек, а общается с нами как с коллегами. Безусловно, мы придерживаемся иерархии. Но он способен пошутить, поддразнить и при этом делится с нами свой опыт. Иногда дает подсказки, иногда задает вопросы, а иногда выдвигает требования. После матча дает установку и тут же спрашивает: «А почему вы там не сделали этого?». Делится советом, как можно было сыграть иначе.
Вербов вызывает у меня искреннее восхищение. Его игра в обороне – это нечто невероятное. Я наблюдал за ним с большим удовольствием. Порой кажется, что игра только начинается, а он уже мчится через всю площадку, туда, где скоро окажется мяч. Это поистине гениально. Сейчас он станет моим тренером, и я очень надеюсь усвоить некоторые его приемы.
– А не из мира спорта?
– Отец.
– Александр Овечкин как-то в Кремль в сланцах пришел. Можете представить себя в таком виде в этом месте?
– Я бы сделал это на спор. Но какой смысл мне посещать Кремль?
– Если вы одержите победу на Олимпиаде, вас пригласят. Давайте поспорим об этом накануне.
– Ну, это стоит того, чтобы вступить в серьезный спор. Хотелось бы, чтобы об этом узнал весь мир!
