Клэр Иган – заметная биатлонистка, и в российской сборной сейчас она заняла бы позицию третьего или четвёртого номера, возможно, даже вошла бы в состав эстафетной команды. В периоды пиковой формы Иган неоднократно поднималась на пьедестал Кубка мира. При этом Клэр обладает необычной биографией: она начала заниматься биатлоном в возрасте 25 лет. Ранее она получила высшее образование и овладела четырьмя иностранными языками. В настоящее время Иган возглавляет комиссию спортсменов IBU и в этой роли сделала ряд резонансных заявлений, направленных против России. Иган посчитала санкции, примененные к России на биатлонном чемпионате мира, «недостаточно строгими», выступала за четырехлетнюю дисквалификацию и нейтральный статус. Получается, некий Самуэльссон в женском обличье. Мы встретились с Иган в Поклюке и узнали, что её убеждения гораздо сложнее, чем кажутся. И маловероятно, что они действительно антироссийские.
Помимо занятий биатлоном, она занималась огородничеством на ферме
— Этот чемпионат мира оказался не самым успешным для вас. В чем причина?
— Мне самой интересно, в чем причина. В этом сезоне у меня, скорее, нестабильные результаты. Были хорошие выступления в Хохфильцене (там Иган показывала результаты в топ-20 во всех гонках, а в спринте однажды заняла 9-е место. — Прим. «СЭ»), но затем я начала ощущать усталость. Полагаю, это связано с тем, что, добившись хороших результатов, возникает соблазн участвовать во всех соревнованиях подряд. В Поклюке на индивидуальной гонке я имела три штрафных круга до самого финального рубежа, и мне до сих пор непросто вспоминать об этом! Однако я перевозбудилась и в конечном итоге на последней «стойке» допустила три промаха…
— В социальных сетях Вы рекламируете товары с символикой американской сборной по футболу. Все доходы от этих продаж направляются на подготовку команды. Пожалуйста, расскажите подробнее о механизме работы этой системы. Не осуществляет ли собственная федерация финансовую поддержку своей команде?
— В Соединенных Штатах биатлонная федерация берет на себя все расходы, касающиеся спортсменов уровня Кубка мира. Такая политика действует только в этом сезоне, поскольку раньше ситуация была иной. Однако существуют и другие спортсмены, участвующие в Кубке IBU и юниорском чемпионате мира, которым приходится покрывать значительную часть расходов самостоятельно. Например, наши представители, выступавшие на открытом чемпионате Европы, оплатили по 800 долларов плюс расходы на авиабилеты. Чтобы оказать им поддержку, мы начали продавать фирменную продукцию. Я лично от этого не извлекла никакой выгоды, но благодаря помощи поклонников нам удалось возместить все затраты шести спортсменок, принимавших участие в европейском первенстве.
— Какие виды спорта — лыжные гонки или биатлон — пользуются большей популярностью у американской аудитории?
— Оба вида спорта не пользуются большой популярностью, хотя интерес к лыжному спорту заметно растет. Появление олимпийских чемпионок в Пхенчхане стало важным стимулом для развития лыжного спорта. Кроме того, ограничения, связанные с пандемией, сузили выбор доступных для людей видов спорта, и лыжи оказались одним из немногих вариантов. По имеющимся сведениям, сейчас в торговых точках наблюдается дефицит беговых лыж. С биатлоном ситуация более сложная: для занятий этим видом спорта требуется огнестрельное оружие и стрельбище…
— Я начала заниматься биатлоном в возрасте двадцати пяти лет. Для многих спортсменок это время знаменует завершение спортивной карьеры. Что послужило причиной такого развития событий?
— Я выступала за школьную лыжную команду, однако это нельзя назвать профессиональным спортом. Даже не возникало мысли о поездке на Олимпийские игры или чемпионат мира. Поэтому после окончания школы поступила в университет, где изучала политологию и иностранные языки. Помимо английского, я владею еще четырьмя: немецким, французским, итальянским и испанским. Но интерес к спорту не угас, и в выходные я иногда участвовала в лыжных гонках. Как оказалось, у меня получалось неплохо, и к 22 годам мои результаты были сопоставимы с результатами лучших лыжниц страны моего возраста. Тогда я задумалась: если я могу достигать высоких результатов без тренера, без четкого плана, тренируясь по настроению в свободное от учебы время, то, возможно, стоит заняться этим всерьез. Поэтому, после окончания университета, я присоединилась к профессиональной лыжной команде, а через два года перешла в биатлон.
— Действительно, я подрабатывал в пиццерии, чтобы покрыть расходы на занятия спортом?
— Это случилось еще во время учебы, но и впоследствии мне тоже приходилось работать. Наша команда функционировала таким образом, что спортсмены не оплачивали тренировки и сборы, но взамен выполняли различные обязанности. Помимо профессиональных спортсменов, у клуба был собственный отель, где организовывались любительские спортивные сборы. Это являлось основным источником дохода клуба, который затем направлялся на содержание профессионалов. Поэтому я присматривала за детьми, помогала с тренировками любителей, даже занималась выращиванием овощей на ферме…
— Это правда? Вы утром занимаетесь подготовкой к Олимпиаде, а вечером работаете в огороде?
— Понимаю, это может показаться необычным, но это правда. В Соединенных Штатах олимпийские виды спорта не финансируются государством. Наш олимпийский комитет существует исключительно за счет средств спонсоров. Если вы занимаетесь малоизвестным и непопулярным видом спорта, и при этом не являетесь спортсменом высшего уровня, то у вас нет другого выхода, кроме как искать источники дохода в других сферах. Мне повезло, что я работала всего около десяти часов в неделю. Многие спортсмены сталкиваются с куда более сложными обстоятельствами.
— Как вам удается успешно соперничать с спортсменками, которые с 14-15 лет посвящают себя исключительно спорту? Не может ли быть в вашей системе обучения и какие-либо сильные стороны?
— Я начала серьезно тренироваться в 23 года, и сейчас мне 33 — таким образом, я около десяти лет являюсь профессиональным спортсменом. Лишь в последние пять-шесть лет у меня появилась достаточная поддержка, позволяющая не совмещать спорт с работой. Если говорить о Лизе Витоцци, то она начала профессионально заниматься биатлоном в 13 лет и к 23 уже вошла в число лидеров Кубка мира. Лучше ли начинать заниматься спортом в раннем возрасте? В определенной степени — да. У вас будет больше времени для карьеры. Я, к примеру, продолжаю совершенствоваться в стрельбе и вижу в этом потенциал, однако физическую подготовку становится все сложнее поддерживать на прежнем уровне с каждым годом. Но сожалею ли я о том, как сложилась моя жизнь? Совершенно нет.
— Почему?
— До 23 лет моя жизнь была похожа на жизнь любого другого человека. Я получила высшее образование в университете. У меня нет опасений по поводу того, чем заняться после окончания спортивной карьеры. И мне импонирует наша американская система, в которой нет предрассудков и она открыта для спортсменов самых разных специализаций. К примеру, я занималась бегом еще в университете вместе с лыжницей Роузи Бреннан. Мы ровесницы, но она добилась пика своих достижений только в этом сезоне. Полагаю, во многих других странах ей бы давно пришлось завершить карьеру. Если спортсмен не демонстрирует результатов в 22-23 года, то его не поддерживают. Но у нас все иначе.
Я не согласна с позицией Коулмана и довольна его последующим отстранением
— Я достаточно часто комментирую ситуацию с допингом в российском спорте. Что вызывает у меня наибольшее опасение?
— Я не согласна с решением CAS (Спортивный арбитражный суд — Прим. «СЭ») я полагаю, что в разбирательстве ВАДА против РУСАДА не были выполнены предписания этой организации, которые значительно строже действующих мер. Считаю, что санкции следовало установить на более длительный срок – четыре года, а не два. Кроме того, российским спортсменам необходимо было бы выступать под абсолютно нейтральным статусом, без использования флага СБР или эмблемы иной спортивной федерации. Иначе это нельзя назвать нейтральностью, поскольку в обозначении присутствует название страны, и, по сути, они ее представляют.
— Имеет ли это значение для вас? Почему спортсмены из России, не замешанные в допинговых скандалах, должны подвергаться санкциям и лишены возможности выступать под национальным флагом?
— Я не возражаю против участия российских спортсменов, и полностью поддерживаю их выступления — при условии, что они проходят в нейтральном статусе. Это единственный способ добиться каких-либо изменений в существующей системе. Я полагаю, что текущие санкции неэффективны и не приведут к существенным переменам в российском спорте.
— Какие изменения вы ожидаете? В Министерстве спорта, Олимпийском комитете и большинстве федераций произошла смена руководства… Что еще?
— Я ознакомилась с докладами Макларена и Паунда, и в них утверждалось, что многие российские спортсмены не осознавали, какие вещества им вводят или какие процедуры проводятся с их пробами. В этих документах упоминались случаи, когда несовершеннолетним давали ЭПО, стероиды и другие опасные препараты. Было ли им известно об угрозе для здоровья, о том, что это может привести к серьезным последствиям на всю жизнь? Недавно, в декабре, у 20-летней спортсменки из России был обнаружен положительный тест на анаболики. Неизвестно, был ли это ее осознанный выбор или нет. Я хочу, чтобы российские спортсмены имели возможность выступать без допинга. Хочу, чтобы никто больше не оказывался в ситуации, когда перед ним ставят выбор: принимай допинг или заверши карьеру. Не было такого, чтобы тренер говорил: «Если хочешь побеждать, прими допинг, потому что все так делают». Это не соответствует действительности! Я уверена, что в России много талантливых спортсменов, способных добиваться побед честным путем. И я надеюсь, что система не сломает их. Они заслуживают возможности выступать справедливо. Прекратится ли эта система после относительно мягкого решения CAS? К сожалению, это маловероятно…
— В 2019 году американский спортсмен Кристиан Коулман не явился на три допинг-контроля вне соревнований, а затем выступил на чемпионате мира, где завоевал золотую медаль. Почему это вызвало столь слабую реакцию?
— Это действительно было очень стыдно и неправильно. Я не поддерживаю Коулмана и рада, что его в итоге отстранили и он не поедет на Олимпийские игры. Он не должен был выступать в Дохе, это была ошибка. Пропустил три теста — и всё. Хорошо, допустим, можно случайно допустить ошибку при смене данных и пропустить один тест, хотя со мной такого не происходило. Можно даже допустить такую ошибку дважды. Но когда ты знаешь, что у тебя уже есть два предупреждения, третий ты не получишь случайно, это невозможно. Особенно если ты – ведущий спортсмен с целой командой помощников. Я хочу, чтобы меня услышали: я не против России, напротив! Я мечтаю выучить русский язык, меня очень интересует ваша культура. Но я выступаю за честный спорт. Если для этого нужно критиковать США, Канаду, Россию – не имеет значения, я буду это делать.
— Тогда разъясните, в чем принципиальное отличие: когда речь идет о Коулмане или даже о велосипедисте Лэнсе Армстронге, достаточно наказать конкретных спортсменов. Никто не предлагает запретить участие американских спортсменов или отнять у них национальный флаг. Почему в ситуации с Россией все иначе?
— Причина в том, что в России проблема не связана с отдельными спортсменами, а коренится в самой системе. В эти злоупотребления были вовлечены должностные лица высшего звена. А Лэнса Армстронга разоблачили специалисты USADA, и я этим очень горжусь. Хотя он и был настоящим национальным героем, мой младший брат не пропускал ни одной гонки «Тур де Франс» и боготворил Армстронга. Благодаря ему удалось реализовать множество полезных инициатив, в частности, собрать средства для реабилитации пациентов с онкологическими заболеваниями. Но когда выяснилось, что Армстронг оказался мошенником, все изменилось. В настоящее время его никто не уважает, он стал позором для своей страны. В России ситуация иная. Чем больше проводят расследования, тем больше обнаруживается уровней коррупции. Даже в прошлом году, когда у вас была возможность предоставить ВАДА все имеющиеся данные и завершить эту историю, что вы сделали? Вы все сфальсифицировали! Я не являюсь юристом, но я верю людям, которые посвятили годы решению этой проблемы. Например, Джонатану Тэйлору из ВАДА. И если он рекомендует именно такое наказание, значит, оно и будет действенным.
Выбор в пользу допинга привел к тому, что Логинов столкнулся с осуждением
— Каково ваше мнение об Александре Логинове? Вы поддерживаете Мартена Фуркада, который ранее делал резкие заявления в его адрес и даже избегал рукопожатий на подиуме?
— Согласно установленным правилам, после дисквалификации спортсмен сохраняет право на дальнейшее участие. При наличии такой возможности, я с удовольствием лично поздравлю Александра с достигнутым результатом. Однако другие люди вправе критиковать его за применение ЭПО. Александр сам принял это решение и теперь должен нести за него ответственность.
— Вам хотелось бы, чтобы он когда-нибудь разъяснил свой выбор? К примеру, комиссии спортсменов IBU. Возможно, это помогло бы вам лучше понять его.
— Мне лично очень интересно узнать причины, побуждающие людей к применению допинга, что ими руководит. Об этом часто говорят спортсмены из других стран, но не из России. Я никогда не слышала, чтобы кто-то из российских спортсменов открыто критиковал товарищей по команде, употреблявших допинг…
— Вы бы сами поступили так? Вы же много лет путешествуете вместе по этапам Кубка мира, проживаете в одних гостиницах, а затем вдруг начинаете очернять человека в прессе?
— Если бы мне стало известно, что кто-то из нашей команды употребляет допинг, я бы прекратила с ним общение навсегда. Без сомнений. Я осознаю, что каждый человек может ошибиться, и понимаю, что у допингирующего спортсмена могли быть свои мотивы для такого поступка. Прощение и дружба – это важно, но с точки зрения спорта такой человек потерял бы доверие и не смог бы вернуться в нашу команду.
— Каково ваше мнение об информаторах, передающих сведения о потенциальных нарушениях антидопинговых правил в ВАДА и другие антидопинговые организации? Осознаете ли вы, что в России к этой проблеме относятся иначе и к осведомителям у нас, говоря помягче, не проявляют симпатии?
— Я уже упоминала, что меня привлекает русская культура, и ваши рассказы вызывают восхищение. Я непременно изучу это подробнее. В Соединенных Штатах все обстоит иначе. Если происходит мошенничество – будь то в деловой сфере или в спорте, – и вы выступаете источником правдивой информации, то вас считают героем. Вопрос о том, стоит ли становиться информатором, сейчас не имеет принципиального значения. Новый кодекс ВАДА не предоставляет выбора: если вам известно о применении допинга, вы обязаны об этом заявить. В противном случае вас также могут привлечь к ответственности. Однако я прекрасно осознаю, что это может представлять угрозу для карьеры и даже для жизни. И я хочу подчеркнуть: совсем не обязательно становиться вторым Родченковым, чтобы сообщить о допинге. Это можно сделать анонимно. В ситуации с биатлоном я гарантирую полную конфиденциальность, ваше имя никто и никогда не узнает.
— Кстати, о Родченкове. Как вы к нему относитесь?
— Это довольно любопытная личность. Трудно назвать его героем, ведь он был одним из основателей этой преступной структуры. Однако, ему можно отдать должное за то, что в конечном итоге он всё же озвучил правду.
— Вы верите, что он еще жив?
— Да, насколько мне известно. Комиссия IBU провела с ним беседу. Однако, ему, безусловно, не позавидуешь. Жить в состоянии постоянного страха — это серьезное испытание…
— Скажите, правда ли, что после ваших заявлений о российском допинге вы получали много оскорбительных сообщений в Instagram?
— Нельзя сказать, что их было очень много, но негативные сообщения все же поступали. Вероятно, после этого интервью их количество увеличится, ха-ха. Но я не принимаю это близко к сердцу. Я понимаю, что это деликатная тема. Когда я перевожу эти комментарии с помощью онлайн-сервиса, они кажутся забавными. Однако, ни разу не было каких-либо реальных угроз или чего-то пугающего. Это самое важное.
— Как вы взаимодействуете с российскими биатлонистами?
— Они замечательные. Я стараюсь поддерживать общение, насколько это возможно, учитывая языковой барьер. Как-то беседовал с Ульяной Кайшевой, а со Светланой Мироновой пытался поиграть в такую игру: по 20 минут говорим на английском, а затем по 20 — на русском. Я действительно стремлюсь овладеть этим языком!