Равным образом, вне зависимости от места моей работы, «Химик» — мой родной клуб.

— Я посмотрел вашу итоговую пресс-конференцию. Полагаю, вы удовлетворены результатами работы за этот год?

Команда продемонстрировала прогресс. Существовали шансы, и сказать, что мы выглядели плохо против «Трактора», нельзя. Однако у нас были неудачи в отдельных моментах. Немного огорчает, что не получилось привезти серию в Минск на шестую игру, как я прежде говорил.

Мне казалось, что после перехода в минское «Динамо» вы стали меняться.

— Почему?

— Ну потому что российские клубы уже не зовут.

Если не зовут — пусть и не зовут. Решения принимают руководители. Я уверен в своих силах. Работаем, учимся, развиваемся. Раз так думают — значит, так.

— Чувствовали, что сходите с орбиты?

Прошлый год был без работы, поступали только мелкие предложения. Решил попробовать себя в Минске. Хочу сказать, что «Динамо» — весьма непростая организация, хотя и работаю в ней. Но она интересная. И то, что сейчас такой бум в республике, очень здорово. Это не предел команды. Думаю, кого-то все равно потеряем. Но даже если сможем сохранить молодежь, костяк не распродать, то у нас будет очень конкурентоспособная команда на следующий год.

— С вашими игроками я беседовал. Говорят, что вы стали более уравновешенными, чем в Казани. Даже в сложных ситуациях уже не пережимаете горло.

— С этой точки зрения, может быть, виднее. Но изменить себя в силах я ведь не. И наша работа, деятельность тоже подвергается анализу. Проигрыш — вина однажды твоя. Твоя и никого больше.

— Часто вы способны были морально подтолкнуть коллектив к падению в решающий момент. В Минске такого не наблюдалось, я уточнял у белорусов.

Внутренний анализ здесь просто необходим. Атмосфера отличается от российской. Первый год было трудно адаптироваться.
Постоянно приходится делать выводы и анализировать обстановку.

— Вы на пресс-конференции говорили: «В «Ак Барсе» я был открыт для СМИ по просьбе руководства, а в Минске решаю сам». Не считает ли господин… , что мир так сильно изменился, что СМИ должны присутствовать везде?

— Про «Ак Барс» я говорил немного иначе. Когда приглашали туда, сделали серьёзные обещания. Сказали, что в команде должно быть 70 процентов молодых ребят, а их там вообще не было. Я год назад сюда пришёл, смотрю на этих парней — но они же откуда-то появились. Сказали: эти вещи обязательно, и открытость с прессой. Я этим не был сторонником, но это была часть сделки.

— Я знаю, что вам мешало это.

После игры — пожалуйста. К этому отнесся снисходительно. Президент сказал так надо — и делал. Никому не говорил, но для меня было некомфортно. Разговариваем с командой, а клубные медиа всё слушают и видят. Должно оставаться здесь. В семье, допустим, с кем-то ругаетесь — зачем это выносить? Такое в карьере впервые происходило, в Минске у нас с этим все четко. Минск впереди планеты всей, в Беларуси хорошо освещают хоккей, результат идет в гору. Приходится разговаривать с людьми, которые отвечают за это.

— Нельзя во время перерыва допускать людей в раздевалку?

Если что-то заснять — пожалуйста. Зачем нам говорить, если мы будем говорить? Кто разрешает интервью в КХЛ? Говорят, что микрофон будет у этого игрока, а у того. В игре бывают негативные эмоции, это всё случается. Хорошо, что так. И плюс иногда выхватывают на камеру такие вещи — где-то смешные, может, где-то неправильные.

— В каждом клубе молодежь совершает рывок. Как вам удается так эффективно с ней работать?

У нас везде были: и в Казани, и в «Локомотиве». Вспомните Коваленко, Денисенко — им по 16-17 лет было. Уже монстрами стали. Во-первых, наши все. Свои пацаны, честные. Я вот в Воскресенске родился. Для меня «Химик», где бы я ни работал, всегда родной клуб. Выросли здесь, и для них эта буква на груди всегда будет что-то значить.

Я уверен в своих способностях, тружусь порядочно и справедливо.

— Повторяете ли вы вратарям «дайте мне шанс», как раньше Сорокина завели до астматического приступа?

— По поводу Сорокиных, это хоккеист высокого класса. В те годы он переиграл Галимова и Фаста. Но его Вася (Кошечкин) победил в финале, он ещё не был готов. После победы ЦСКА в Кубке Гагарина, Вова Чебатуркин позвонил мне и сказал: «Я только сейчас увидел Сорокина, вот такого, уже мужичка». Он после того как я ушел, стал сильнее, хорошо играл. До финала дошли, но там уже были другие обстоятельства.

Возвратитесь ли вы в высший дивизион и привлекут ли вас клубы с амбициями завоевать Кубок Гагарина?

Я осознаю свой потенциал, тружусь с честью и добросовестностью. Докладываю всё силы и стараюсь изо всех сил. Окончательное слово не за мной. Нужно укреплять команду, выполнять поставленные задачи.

Рассказывают, что Пинчука в «Динамо» увели, предложив большее вознаграждение. Мне бы хотелось, чтобы он остался с вами.

— У нас самобытная команда, руководители это понимают. Бум в стране сумасшедший, и им тоже это понятно. Если вопрос в деньгах, то я этого не знаю. Я не слышал, что будем кого-то отдавать. Кто-то, возможно, уйдет как неограниченно свободный агент.

Потеря Волкова — это серьёзное обстоятельство.

— Горбунов скорее всего уйдет. Волкова мне, конечно, очень жалко, нам его в решающий момент не хватило. Он ко мне один раз подходит и говорит: «Вячеславыч, мне позвонили, и я прочитал, что вы мной недовольны и у нас какой-то конфликт». Мы точно не можем контролировать, что пишут эти ребята. У нас с ним шикарные отношения. Мы его смогли раскрыть, это игрок очень хорошего уровня. К сожалению, мы пока в стадии, когда у нас какие-то ведущие игроки решают исход матча. Есть вот «Локомотив» — там один игрок из-за травмы выбыл, и играют, не заметили отсутствие героя. А мы это сразу замечаем. Мы старались, мы хотели. Было искренне жаль, что мы его потеряли.