— Ты утверждал, что придешь на бой с Исламом в сапогах, изготовленных из кожи крокодила, которого ты сам поймал. Всё-таки сделали эти сапоги?

Изготовили голову, но ботинки пока не успели.

— В смысле голову успели?

То есть шею высохли, а самой кожи не хватило для пошива ботинок.

— Ты сильно расстроился?

Нет, нормально, не по мне. В «Найках» тоже сойдет.

Можешь рассказать, как тебе помог на этом сборе Дастин Порье?

— Нет, не помогал. Но когда был в зале, сказал: «Если понадобится помощь — в спаррингах, в борьбе, — дай знать».

— Ты спросил его об Исламе?

— Нет, я не спрашивал, потому что сам смотрел поединок. В поединках всё можно увидеть.

Не можешь сказать, почему Порье за 25 минут боя не смог нанести серьезного урона, кроме удара левой рукой в пятом раунде и вот того же удара правой рукой в первом?

— Потому что много сил потратил на защиту от борьбы, и я думаю, что на ударке… Нет, почему? Много раз попадал Порье. Что вижу в бою — у него всё было односерийно — левый, правый. Не бил атаки, которые нужно было пробивать. Допустим — джеб, ещё джеб. Он один джеб бросал и уже свой левый хук закидывал. Может быть, надо было два-три джеба ударить, подойти поближе. Ну, понимаешь, сейчас так говорить легко, а когда в бою, всё по-другому.

В какой руке тебе удаётся наносить более сильные удары?

— В левой.

— Левый боковой?

— Левый наружный — верно. Но для левшей — правый наружный.

— Ты ведь сотрудничал с Адриано Мартинсом, а его правый боковой против Ислама был очень эффективен. Тебе удалось разобраться, как выполняется этот удар? Подходит ли тебе такая техника удара?

Я вам гарантирую, что удар у него невероятный. Это не просто случайный выстрел, как многие говорят. В спарринге он два раза по мне так попал. Полагаю, никто в спаррингах таких ударов не наносил. Один раз — и глаз мой весь синим был. Две недели я харкал кровью после этого удара.

— То есть это именно сила удара?

Его удары необычайно сильны: правый боковой и левый прямой — просто невероятно мощные!

— То есть неудивительно, что он положил Ислама?

Неудивительно! Думал, это лаки-панч, но когда мы посоревновались… Он меня правым боковым ударом поправил. Почувствовал, что с этим парнем лучше боксировать на дальней дистанции.

В углу Ислама будет Хабиб Нурмагомедов, который ему будет подсказывать на русском языке. Ислам — лакский, а Хабиб — азербайджанец, у них разные языки. Стоит ли тебе подумать о том, чтобы сконтрировать его подсказку? Или во время боя ты ничего не слышишь, кроме своего угла?

Я слышу, наверно, привезли лакца, который знает аварецкий, или в углу, может быть, будет лакец, слушающий подсказки Хабиба по-русски и говорящий на лакском Исламу. Или кодовые слова — «борьба», не знаю, как это на аварском, но, наверно, два-три слова можно выучить.

Если победить Ислама, то будешь самым большим лёгким весом в истории UFC?

— Нет, конечно.

Несмотря на серию из четырнадцати побед подряд, отнять у него эту победу будет сложно, как будто добыть пять.

— На бумаге всё равно ни о чём не говорит. Это простой легковес, много раз защищавший титул, но… Чтобы стать величайшим легковесом, нужно защищать его минимум четыре раза.

Значит, ты ставишь высокую планку — четыре раза.

Моя цель — победить и получить пояс. А дальше — посмотрим, что будет.

Предположим, Дана Уайт не сможет приехать на этот турнир, и у тебя появится шанс выбрать того, кто тебе вручит пояс чемпиона. Кого бы ты выбрал в этом случае? Любого человека.

— Отца.

— Он приедет в Лос-Анджелес?

Визу никак не может получить. Четырежды подавал заявку — каждый раз отказ. Не понимаю… возможно, опасаются, что переселится сюда?

Будут ли посмотреть всю семья вместе футбольный матч в Краснодаре?

— Возможно, в ресторане установят телевизор для просмотра. В домах рискованно смотреть — можно разрушить всё вокруг.

— Твой отец — Благополучное положение. Сколько сражений тебе ещё предстоит одержать, чтобы превзойти состояние родителя?

— Много (улыбается).

Кстати, у тебя есть доля от продажи просмотра этого боя по системе pay-per-view? С учётом того, что Ислам — лучший в своем весе, и ты можешь запросить долю.

Нет, и ничего не смог сказать, потому что требовался титульный поединок. Дерусь по обыкновенному контракту.

Хочу узнать про вашу встречу с Хамзатом Чимаевым. Какой он боец и как сложно с ним сражаться?

Это даже круче, чем все думают. Он очень хороший борец, ударка тоже хорошая. С ним много раз спарринговал. Прессингует очень хорошо, очень сильный. Даже если на него смотреть, не скажешь, насколько он сильный. Но когда вцепится, тяжело от него избавиться.

Можешь ли ты представить, что Махачев сумел бы хотя бы раз удержать его в партере?

Тейкдаун был возможен, но удержание или подавление не представлялось возможным.

— Тысячи спаррингов Ислам и Хабиб провели, видео с тренировок никогда не выходили. Насколько тебе интересна эта информация, если измерять интерес в деньгах? За 10 тысяч долларов получишь два 25-минутных спарринга Хабиба и Ислама.

— Нет, но я приблизительно понимаю, как эти спарринги выглядят.

— Как?

Полагаю, в расцвете сил Хабиб никому не покорился бы.

— Но 10 тысяч это не стоит?

— Нет смысла. Для покупки такого спарринга нужно было бы заплатить около пятисот тысяч, а может даже больше, учитывая возможности Хабиба.

Каро Парисян с тренером Ромой Калантаряном говорят, что Жорж Сен-Пьер якобы частично имеет армянские корни. Сам Сен-Пьер им об этом, по их словам, сказал. Значит, ты можешь стать не первым армянским чемпионом UFC.

Не знаю, честно говоря, про эту ситуацию, но если это правда, то хорошо, что у него армянские корни. У него же генетика сумасшедшая. Может быть, из-за этого. Я только рад буду, если армянские бойцы будут выигрывать титулы и попадать в UFC, потому что нас очень мало. Хотелось бы больше хороших атлетов. Даже собрать команду… молодежь не в том направлении идет. Хочется побольше хороших спортсменов.

Мераб мечтает, чтобы при победе на UFC 311 вы вместе с ним исполнили танец «шалахó» из фильма «Мимино». Хочешь потанцевать с ним?

Я плохо танцую, но потом научусь.