Вчерашними новостями в мире биатлона стало заявление президента сербской федерации биатлона Велимира Вукадина о том, что его организация утратила интерес к сотрудничеству с бывшей российской спортсменкой Екатериной Аввакумовой.
— Она покинула Сербию несколько месяцев назад и с тех пор не поддерживала с нами связь. Мы не знаем о её планах на будущее, поэтому мы больше не обращались в Международную федерацию борьбе (IBU) касательно возмошего участия Аввакумовой в следующем сезоне, — сообщил Вукадин ТАСС.
Примерно год назад Екатерина начала тренировочный процесс в Сербии и планировала к осени дебютировать в Кубке мира в составе национальной команды, однако Международный союз биатлонистов приостановил это развитие событий.
Аввакумова начала заниматься спортом в возрасте 19 лет. В 2016 году она выиграла серебряную и бронзовую медали на чемпионате России по биатлону, после чего перешла в сборную Кореи, присоединившись к биатлонистам, готовящимся к Олимпиаде в Пхенчхане. На чемпионате мира 2017 года Аввакумова показала пятый результат в индивидуальной гонке. Однако выступление на Олимпиаде, на которой многие российские спортсмены не смогли участвовать, оказалось неудачным.
IBU встал в позу
Аввакумова сейчас стремится перейти в сборную Сербии, однако ей не нравится отношение, которое к ней проявляет местная федерация. Но проблема заключается не только в этом, а в позиции Международного союза биатлонистов.
— Президент федерации не вполне прав, утверждая, что Сербия мне безразлична. Сам Вукадин тоже не проявлял ко мне интереса. Ранее федерация придерживалась нейтральной позиции в отношении меня. Заинтересовались мной, напротив, представители города Златибор, за который я планировала выступать.
— В принципе, сербский паспорт должен был быть оформлен, и все ограничения должны были быть устранены.
— Да, и эти люди организовали процесс получения гражданства, я его оформила, безусловно. Однако, когда IBU не допустил меня к выступлениям за Сербию, мотивируя это тем, что я не имею права представлять третью страну, представители Сербии сразу отказались от дальнейших действий, заявив, что ничего нельзя сделать. Я говорила: «Как же так? Необходимо бороться. Я ведь, в конце концов, потратила ваши средства». Русские же не сдаются ( смеется). Мне было предложено лично отстаивать свою позицию. В течение нескольких месяцев я поддерживала переписку с IBU, президентом, генеральным секретарем Никласом Карлссоном и направила множество писем членам правления.
Моя позиция имеет законное обоснование: мой переход следует оценивать по действующим ранее правилам. Запрет на переход в третью страну был введен конгрессом в октябре 2019 года, а на тот момент я уже четыре месяца являлась гражданкой Сербии и провела там полтора года, таким образом, процедура перехода фактически была завершена. Однако из-за резолюции IBU декабря 2018 года, касающейся скорого изменения правил, необходимые документы не были приняты. В итоге, все предпринятые усилия оказались напрасными.
— А что отвечает IBU? «Мы вас услышали»?
— Я не слышу ответов на мои вопросы. Никто не желает брать на себя ответственность. Всем всё равно. Пишут о необходимости предоставить документы. Я отправляю их. Затем просят доказать тесную связь с новой страной. Пожалуйста, вот мой паспорт, как можно быть связаннее? Предлагают версию о третьей стране. Я доказываю, что переход был совершен до конгресса. И они начинают всё повторять заново. Благодарю их, конечно, за то, что они вообще поддерживают со мной общение. Этим вопросом, по идее, должна заниматься федерация. Но хотелось бы более серьёзного подхода, ведь моё время ограничено. Я полагаю, IBU осознаёт, что допустил в отношении меня ошибку, но теперь занимает оборонительную позицию.
— Подать в CAS — вообще никак?
— Я не располагаю достаточными средствами для приобретения этого, так как стоимость слишком высока.
— Почему сербская федерация не оказывает вам поддержки? По всей видимости, ваш уровень мастерства превосходит уровень любой биатлонистки из Сербии.
— Он испытывает опасения. В настоящее время IBU выступает почти как единственный спонсор биатлона в Сербии. Поэтому отказ был воспринят ими как окончательное решение, и они не стали действовать вопреки этому.
— Много ли в вас инвестировали уже?
— Расходы были незначительными. Предоставили оружие и боеприпасы. Специальной подготовки не требовалось, поскольку финансирование отсутствовало. Однако были созданы все возможности для проведения качественной подготовки в Сербии летом. Была предоставлена полная свобода действий. В течение первых четырех месяцев я проживала в контейнере, где отсутствовали санузел и душевая. В туалет ходили под елку ( смеется). Но я чувствовала себя счастливой, была полна мотивации и готова к выступлению на Кубке мира. Я была уверена, что достигну финансового благополучия. Нисколько не ожидала подобных действий со стороны IBU. Корейская сторона позволила мне выступить, хотя обстоятельства складывались непростые, документы уже были оформлены. Это был сложный путь, и я мечтала о передышке. Но решение IBU стало настоящим ударом.
Действия Прокунина были предательскими, неудача на Олимпиаде стала результатом его поступков
— Не могли бы вы рассказать о вашем уходе из корейской сборной? По всей видимости, процесс адаптации и взаимодействие с тренерами оказались непростыми?
— Я покинула команду из-за главного тренера Андрея Прокунина. При заключении контракта корейская сторона дала согласие на тренировки с моим наставником и по моим методикам. Это было ключевым условием, которое было принято всеми. Все было хорошо до моего выступления на чемпионате мира, где я заняла пятое место. После этого начался сложный период: Андрей Прокунин показал себя с неприглядной стороны. Теперь я осознаю ситуацию. Он является главным тренером, получающим высокую заработную плату. У него не было значительных достижений, а я неожиданно показала высокие результаты, занимаясь самоподготовкой. Он опасался за свое место и свой авторитет. И, выбрав не самый честный путь, он начал создавать препятствия и препятствовать моему прогрессу, вместо того, чтобы провести анализ своей деятельности.
— Что значит «ставить палки»?
— Он провоцировал искусственные конфликты, действовал нечестно и некрасиво. Это продолжалось на протяжении всего олимпийского цикла. Чтобы улучшить ситуацию, корейцы даже организовывали отдельные тренировочные сборы, один из которых Андрей сорвал, спровоцировав скандал. Я сам не склонен к конфликтам. Вероятно, мне легче проигнорировать подобные ситуации, чем устраивать выяснения.
Мы несколько раз пытались донести до него ситуацию, он отвечал, что все в порядке, договорились, будем спокойно готовиться к Олимпиаде. Однако впоследствии он продолжал совершать неблаговидные поступки. Я не ожидала, что в своей команде мне будут создавать помехи. Я не могла поверить в это. Разве Олимпиада – это не общая цель для всех? Не имеет значения, кто из нас покажет результат. Не важно, как каждый из нас подходит к этому процессу. В конечном итоге он сам ничего не показал и не позволил нам. Это был полный провал для Кореи, пожалуй, каждый из нас продемонстрировал худший результат в сезоне.
— Это помешало повторить триумф на Олимпиаде?
— Безусловно, это стало одной из ключевых причин. Я способен сохранять концентрацию в напряженных ситуациях. Напротив, мне даже лучше удается работать в таких условиях, однако постоянно находиться в подобной обстановке невыносимо. Это истощает и негативно сказывается на физическом состоянии. Врач регулярно прописывал мне успокоительные препараты. Было страшно осознавать, приехав на Олимпиаду, что ты совершенно не готов, и не из-за недостатка тренировок. А из-за того, как это определял Прокунин: «Так правильно». Но я не сожалею о том, что этот опыт был в моей жизни, жалею лишь о том, что не смогла справиться с этим.
— Возможен ли был вариант возвращения в Россию и попытки попасть в национальную команду?
— Сразу после Олимпийских игр появилась возможность сотрудничества с Сербией. У меня есть знакомые в Златиборе, которые заинтересованы в развитии биатлона, и они меня приглашали. Однако, в руководстве страны другие люди, которые, как это часто бывает, препятствуют развитию событий. После соревнований в Корее мне был необходим перерыв для восстановления, в этот период я занималась оформлением гражданства. А сейчас, согласно правилам IBU, я фактически не имею возможности вернуться и в Россию, оказалась в затруднительном положении. ( Смеется.) Переезд в другую страну также невозможен.
— Вы наблюдали за выступлениями сборной России в этом сезоне? Каковы ваши впечатления от ее результатов, не кажется ли вам, что она могла показать себя лучше?
— Я внимательно следила за почти каждой гонкой, анализируя технику соперниц. К октябрю я достигла пика формы, включив в программу новые тренировки. По сравнению с выступлениями в Корее, я определенно улучшила свои показатели.
Меня беспокоит, как в России создают скандалы на пустом месте. Но это незначительная проблема по сравнению с ситуацией в Корее. Там были задействованы огромные средства, однако результат никому не был нужен, и тебе не позволят тренироваться так, как тебе необходимо. Требуется подчинение командным решениям. В области логистики руководство принимает решения, которые могут разрушить имеющийся опыт. В Сербии, напротив, существовала полная свобода.
Возвращение в Россию и трудоустройство в каком-либо регионе на данном этапе для меня не представляется возможным. Я опасаюсь, что если IBU все же даст ответ, это может выглядеть неблагоприятно. Как я смогу объяснить: «Простите, мне нужно прощаться, я возвращаюсь»? Такой вариант развития событий также неприемлем. Сейчас, когда напряженность, связанная с коронавирусом, снизится, и люди перестанут массово скупать гречку и туалетную бумагу, я продолжу свою борьбу.
