Разговоры с молодыми российскими футболистами всегда привлекают внимание. Без излишней помпезности, но стоит отметить, что у нас немало игроков, о которых интересно рассказывать. Марат Шарипов – молодой человек из Чебоксар, получивший возможность рано посещать европейские академии благодаря отцу, в настоящее время тренируется с Джоковичем, участвует в турнирах «челленджеры» и занимает 276-ю позицию в мировом рейтинге ATP и вот-вот пробьётся в квалификацию турниров «Большого шлема». А ещё сегодня, 9 октября, Шарипову исполняется 23 года. «Чемпионат» пообщался с Маратом – получилось любопытно и душевно.
Как я начал заниматься теннисом, имея проблемы со зрением
— Я когда-то рассказывал, как начал заниматься теннисом, но могу повторить эту историю. Она довольно интересная.
— Я начал заниматься теннисом в возрасте пяти лет. Мою семью убедила записаться на этот вид спорта моя старшая сестра, поскольку у нас по отцовской линии наблюдаются проблемы со зрением. Она предложила теннис как полезное упражнение для глаз. Мы записались в детскую секцию в Чебоксарах, городе моего рождения, и начали тренироваться. Вскоре тренер отметил, что у меня есть способности.
Постепенно всё складывалось определённым образом. Мой отец стремился к тому, чтобы я выбрал серьёзное занятие. Мы переехали, с девяти лет начали регулярно посещать Европу, а с десяти я уже тренировался в Хорватии. По сути, большую часть времени я занимался в Европе, в России – крайне редко.
Позже, хорватского тренера, Бруно Билич, отец привез в Чебоксары на время зимних месяцев, поскольку летом мы находились в Европе, а зимой требовалось продолжить занятия в России].
— Значит, отец инициировал твое спортивное развитие в теннисе?
— Да. Мы не имели четкого представления о местах для тренировок в России, поскольку в Европе теннис всегда развит на более высоком уровне, поэтому решили попробовать в Хорватии. Рассматривался вариант поездки в Германию, однако мы выбрали Хорватию, так как там было немного легче с языковым барьером.
— В каком возрасте ты уже самостоятельно перебрался в Европу, без сопровождения родителей?
— Примерно в возрасте шестнадцати-семи лет я перебрался в Сербию, чтобы поступить в академию Янко Типсаревича. Именно там я начал тренироваться на постоянной основе, работая самостоятельно.
— Как сложно было перебраться в новый город в одиночку?
— В общем, мне не понравилось. Мои родители нередко приезжали ко мне в гости. Я — человек, которому комфортно наедине с собой, поэтому переезд в то время не вызвал у меня особых затруднений.
— Ты ещё базировался во Франции, да?
— С 2023 года и до настоящего времени. Однако я стал меньше времени проводить в академии, поскольку взаимодействовал с тренером Жюльеном Варле, ныне работающим в Швейцарии. В настоящее время я чаще тренируюсь в Белграде, Сербия. С юных лет у меня там было множество знакомых тренеров и игроков. Я уже привык к этому городу, Белград для меня – как второй дом.
— Я с ранних лет много времени провожу в Европе, где тренируюсь и играю. Получали ли вы предложения о смене гражданства?
— Да, действительно, в этом году поступило два предложения. Однако я не планирую менять гражданство, поскольку не представляю себя живущим в другой стране, и меня всё вполне устраивает. Федерация оказывает мне существенную финансовую поддержку уже продолжительное время, поэтому я точно не планирую отказываться от своего гражданства.
— Какие страны направили предложения, мы можем назвать?
— Лучше не будем.
Как я занимался под руководством Джоковича и начал формирование своей команды
— По возвращении к обсуждению Сербии: в мае вы сначала занимались с Миомиром Кецмановичем, а затем – с Новаком Джоковичем. Это произошло до того, как Новак отправился в Женеву, где через неделю одержал победу и завоевал свой 100-й титул в карьере. Вопрос, конечно, скорее шуточный, но всё же: ощущаете ли вы какую-то связь с этим?
— Нет… Я не думаю (смеётся). Фактически, Новак в последнее время проводит на тренировках относительно немного времени — не более полутора часов. Перед турниром в Женеве объем его занятий был аналогичным. В целом, тренировочные сессии Новака отличаются высокой концентрацией. Занимаются они недолго, но очень результативно. Ему удается охватить все необходимые элементы и отработать важнейшие аспекты его игры.
— Каковы наиболее значимые преимущества тренировок с игроками уровня Джоковича: улучшение техники, повышение физической подготовки или укрепление психологической устойчивости?
— В действительности, подобные занятия полезны для психологии, поскольку нередко игроки делают комплименты, отмечая, например, что ты сильный игрок. Это стимулирует мотивацию, ведь, отправляясь на игру в «челлендже», начинаешь задумываться: «Если я проходил тренировки с участниками топ-100, почему не могу показать достойный результат?» Ничто не препятствует тому, чтобы после таких занятий я успешно выступил.
— Не мог бы ты рассказать, что именно Новак сказал тебе после совместной тренировки?
— Я бы не сказал, что он высказал какие-то определенные слова. Он отметил, что я обладаю хорошими перспективами для игры, у меня есть удары, позволяющие в будущем выступать на высоком уровне. Однако, каких-то конкретных деталей он не обозначил.
— С кем ещё из игроков топ-100 ты тренировался в этом году?
— Кецманович, Хамад Меджедович – он мой близкий друг. Мы вместе играли в детстве на нескольких юниорских турнирах «Шлем». У нас также был общий тренер в академии Типсаревича, но сейчас он переехал в Испанию и там продолжает тренироваться. Когда мы находимся в Белграде, мы играем друг с другом.
Затем была встреча с Душаном Лайовичем, который, хоть и потерял позиции в первой сотне, по-прежнему находился в топ-50. Также Филип Краинович, завершивший карьеру, хотя ранее мы с ним занимались, а теперь он сам проводит тренировки. Ласло Джере. Наши тренеры поддерживают связь с их командами и организуют для нас тренировочные сборы в Белграде.
— Каким образом организована твоя команда на данный момент? Какие специалисты в нее входят?
— В настоящее время моими тренерами являются Стефан Солунац и Алекса Барбарес, оба из Сербии. Ранее они работали в академии «Янко», но покинули её год или два назад. Я занимаюсь с обоими тренерами, выбирая в зависимости от их доступности и местонахождения, поскольку они также тренируют других юниоров. Если они оба находятся в Белграде, я провожу одну тренировку с одним тренером, а вторую – с другим.
— А кто-то из них с тобой путешествует по турнирам?
— Никто из них не сопровождает меня в поездках, однако я планирую иногда путешествовать с фитнес-тренером или физиотерапевтом в следующем году.
— А сейчас с кем ездишь?
— В основном один.
— И каково ездить на турниры одному?
— Я привык в основном ездить на турниры в одиночку, мне так удобнее. Некоторые игроки не представляют свою игру без тренера, но для меня это не имеет значения. Я психологически устойчив и способен находить в себе силы для игры даже без тренера.
— Затронув тему Джоковича, стоит отметить, что многие, в том числе Даниил Медведев, хотели бы видеть его в роли тренера. Возникает вопрос: есть ли у вас, действующий или уже завершивший карьеру спортсмен, с которым вы бы хотели сотрудничать?
— Если бы появилась возможность играть на профессиональном уровне, я бы выбрал Женю Донского – он сейчас сотрудничает с Кареном Хачановым. Когда он ещё выступал, я сталкивался с ним, и он производит впечатление отличного человека и теннисиста. В случае, если в будущем возникнет такая возможность, я бы с удовольствием поработал с Женей.
Начало восхождения в топ-200 оказалось досадно омрачено тем, что не удалось квалифицироваться на Уимблдонский турнир
— Забавно, как я сейчас оцениваю свой стиль игры. Два года назад я считал, что моя основная сила — это подача. Произошли ли какие-то изменения с тех пор?
— Нет, нет. Способ представления остаётся главным инструментом. Это самое важное, да.
— Сейчас на тренировках мы с командой делаем упор на?
— Основное внимание уделяется эффективной подаче, поскольку я играю агрессивно. Необходимо использовать удары у сетки для завершения розыгрыша. Работаем над приёмом, так как он сейчас недостаточно стабилен. Уверен, что смогу принимать мяч на более высоком уровне.
Мы также работаем над повышением стабильности игрового процесса, поскольку, как я отмечаю, сила ударов присутствует, но требуется некоторая доработка в части стабильности.
— Как ты считаешь, нынешняя нестабильность обусловлена преимущественно техническими особенностями игры или психологическими факторами?
— Я бы не сказал, что проблема в первую очередь психологическая. Скорее даже физическая. У меня есть возможности для улучшения своей игры в физическом аспекте. Если это удастся реализовать, то и удары станут лучше и стабильнее.
— Судя по внешнему наблюдению, ты сейчас движешься по довольно спокойному пути. Ты методично улучшаешь свои позиции в рейтинге, участвуешь в турнирах ITF и «челленджерах». Что, на твой взгляд, является самым трудным на этом этапе?
— Наибольшие трудности, по моему мнению, возникли из-за изменений в системе начисления очков на «челленджерах». В этом году я принимал участие во множестве полуфиналов и четвертьфиналов, однако этого оказалось недостаточно, совсем немного не хватило, чтобы квалифицироваться на «Большие шлемы».
Я всё-таки пробился на Уимблдон! Позвольте мне рассказать историю.
В этом году я стал одним из последних, кто получил возможность посетить Уимблдон. Моя виза была оформлена в день старта турнира, но её выдача задерживалась. Таким образом, поездка была запланирована, однако во Франции мой паспорт удерживали на протяжении четырех недель. Вот такая получилась ситуация.
На Открытом чемпионате Франции мне не хватило, по сути, всего десяти мест, чтобы попасть на трибуны. Это было совсем немного. Поскольку, выиграв один «челленджер» в сезоне и дойдя до двух финалов, можно гарантированно попасть на все турниры Большого шлема, так как организаторы значительно увеличили количество очков, начисляемых за выход в полуфинал, финал и победу на «челленджерах.
Иногда не хватает совсем немного очков. К примеру, в этом году я дошёл до полуфинала на турнире с призовым фондом 125 тысяч долларов – победа позволила бы значительно увеличить разницу в очках. Аналогичная ситуация сложилась в двух полуфиналах на турнирах с призовым фондом 75 тысяч долларов: в одном случае я вёл на тай-брейке со счётом 4:2. Однако вновь не хватило совсем немного, и рейтинга для уверенной игры на турнирах серии «Шлем» пока не хватает.
В следующем году я ставлю перед собой задачу уверенно войти в топ-200, чтобы иметь возможность участвовать во всех «Больших шлемах» и крупных турнирах, а также, по возможности, проходить квалификационные раунды и выходить в основной состав.
— Вы разрабатываете конкретный план для команды, ориентированный на турниры? Какие этапы необходимо пройти, чтобы попасть в топ-200? Или у вас отсутствует подобный структурированный подход?
— На самом деле, такой опыт у меня есть, но я всегда показывал лучшие результаты, когда отправлялся на турнир без четкой задачи. Каждый раз, когда я приезжаю с желанием победить, это не получается. Поэтому я просто стремлюсь продемонстрировать свой уровень игры. Если я уверен, что буду играть хорошо, то, вероятно, смогу выступить на достойном уровне. Конечно, в течение сезона бывает много недель, и поддерживать стабильно высокий уровень во всех из них непросто. Сложно предугадать, когда наступит пик формы.
— Что касается календаря, то топ-игроки выражают недовольство из-за насыщенного графика. Как это влияет на игроков уровня «челленджеров»? Вы тоже полагаете, что календарь слишком перегружен?
— Безусловно. Все игроки, участвующие в турнирах «челленджеры», стремятся либо пройти в основной этап, либо сохранить позиции в рейтинге для участия в квалификационных турнирах «Большого шлема». Для этого требуется большое количество сыгранных матчей, и это оказывается сложнее, чем кажется, поскольку количество присуждаемых очков невелико. Например, за выход в полуфинал на «челленджере» начисляется меньше очков, чем за победу на турнире с призовым фондом в 25 тысяч долларов. Очевидно, что достичь полуфинала на турнире с призовым фондом в 100 тысяч долларов труднее, чем выиграть турнир с призовым фондом в 25 тысяч долларов».
В году много недель, и все испытывают усталость, высказывают жалобы, но, на мой взгляд, с этим ничего нельзя изменить. Конечно, если бы я тренировался эффективнее, я бы участвовал в меньшем количестве турниров, больше времени уделял восстановлению и тренировкам, но сейчас ситуация иная. Посмотрим, что будет в следующем году.
— Обладая знанием о грядущих трудностях и возможностью вернуться в прошлое, ты бы всё равно выбрал этот сложный путь?
— Да, конечно. Я бы согласился.
О том, с кем он хотел бы встретиться на корте – с Синнером или Алькарасом – и какие у него планы на завершение текущего сезона
— С каким соперником в этом сезоне было сложнее всего играть?
— Мартон Фучович. Я встретился с ним в полуфинале на корте «125-ки» в Бахрейне. За день до этого прошел дождь, и я завершал свой матч – дошел до 7:6 в третьем сете и одержал победу в четвертьфинале, а спустя два часа уже выходил на полуфинальную встречу с Фучовичем. Безусловно, к этому моменту я был физически измотан, однако уровень его игры в течение матча был настолько высок, что я не понимал, какой тактикой смогу его обыграть.
— Я думала, ты назовёшь Теренса Атмана.
— Моя игра с ним была далека от идеальной, и счёт составил 7:5, 7:6, очень незначительным перевесом. Несколько раз я выигрывал в сете, имея преимущество в брейк-пойнт. Однако утверждать, что играть против него очень трудно, я не могу. С ним необходимо сосредоточенно и качественно выдерживать свои подачи, поскольку его главным оружием также является подача, очень мощная. К тому же, он – левша.
Играть с ним на задней линии не представляет такой сложности, как с Фучовичем. В розыгрышах он допускает немало ошибок, однако, если выбирать одного соперника, то Фучович, безусловно, оказался самым сложным в этом году.
— Ранее мы обсуждали Хамада Меджедовича – вы вместе выходили на корт, у вас был матч четвертьфинала на «Ролан Гаррос». Наблюдаете ли вы сейчас за его играми?
— Да, безусловно, я слежу за его успехами. Очень рад за него и за то, какую карьеру он строит. Он выиграл Next Gen и стабильно входит в первую сотню. Несомненно, он молодец, демонстрирует хорошую игру и уверенно действует на корте, используя свои сильные стороны. Его характер также проявляется в полной мере: он очень трудолюбив – выходит на корт без опасений и показывает отличную игру, как в психологическом плане, так и в технике.
— Есть ли другие участники тура, с которыми у вас налажен такой контакт?
— Да, поддерживаю хорошие отношения и с Теренсом Атманом.
— Несомненно, ты слышал, что утверждают, будто в женском теннисе невозможна дружба. А в мужском туре спортсмены способны поддерживать дружеские отношения?
— Безусловно, я вижу это сам, поскольку продолжаю участвовать в турнирах. Таким образом, в мужском теннисе практически все игроки поддерживают связь друг с другом. У каждого из них есть близкие товарищи.
— Ты часто играешь, но следишь ли за теннисом одновременно?
— Да, конечно, я слежу за играми, когда есть свободное время и они вызывают интерес. Иногда я даже смотрю выступления друзей и коллег на турнирах «челленджер», у которых уровень игры примерно соответствует моему. Так что, если есть такая возможность и показывают интересные матчи, я, безусловно, их просматриваю.
— Какой матч произвел на вас наибольшее впечатление за последнее время?
— Безусловно, финал «Ролан Гаррос» между Синнером и Алькарасом – это 100%. Я никогда прежде не наблюдал тенниса столь высокого класса.
— Тебя беспокоит возможность столкнуться с кем-то из этих игроков? Ведь ты делаешь шаги к попаданию в топ-200 и получению квалификации на «Шлемы».
— Напротив, я очень хочу пообщаться с игроком такого типа, ощутить ту атмосферу, которая его окружает. Страха не испытываю, меня скорее интересует, как бы я проявил себя в такой ситуации и как играют они.
— И в завершение: какие у вас планы на заключительную часть этого сезона?
— В заключительной части сезона я приму участие в трех турнирах, результаты которых будут учитываться при определении моей позиции в рейтинге» Australian Open. 15 ноября мне предстоит участие в «челлендже» в Лионе – это будет заключительный турнир, учитываемый перед Australian Open. В конце сезона я могу сыграть в «50-ке» в Бахрейне, но это скорее связано с тем, что мне нравится это место, и я показал там хорошие результаты в этом году.
В конечном итоге, для достижения желаемого результата необходимо набрать примерно 45-50 очков за три турнира, что является вполне достижимой целью. Если не попаду [на Australian Open], конечно, если этого не произойдет, я буду огорчен, но постараюсь проявить стойкость. Моя мотивация заключается в том, чтобы отдать все силы на этих трех турнирах.
Недавно вернулся из Шанхая. В этом году едва не упустил возможность участия в «Мастерс», поскольку впервые «отсечка» составила 220-ю позицию в рейтинге, а у меня было 260-е место в заявке. В предыдущие годы «отсечка» была на отметке 300-400. Поэтому я отправился в Азию, подал заявку и планировал выступить, но немного не повезло и я не прошел отбор.
Я отправляюсь в Белград для тренировок. В течение десяти дней буду заниматься и готовиться.