Обозреватель «СЭ» продолжит откровенное общение с влиятельным хоккейным агентом НХЛ, представляющим таких звёзд, как Никита Кучеров, Андрей Василевский, Михаил Сергачев, Иван Барбашев и множество других известных хоккеистов из России и других стран.

Из второй части интервью вы узнаете:

• О противодействии Павлу Дацюку возращению в Россию в контексте фильма «Детройт».

• Причины, по которым «Ред Уингз» не выбрали Евгения Кузнецова на драфте.

• Развитие трагической истории о кончине Романа Амирова от рака.

• Какова причина, по которой Мильштейн принял решение стать продюсером фильма «Русская пятерка»?

К месту подъезжает снегоуборочная машина, и из неё выходит Дацюк с Жердевым.

Пятое место среди хоккейных агентов мира по общим заработкам клиентов в НХЛ вас удовлетворяет?

В юности я мечтал стать главным банкиром. Много лет шел к этой цели. В 1998 году, в возрасте двадцати трех лет и имея за плечами несколько лет работы в банковской сфере, ушел из банка, чтобы создать собственную финансовую компанию. Однажды в самолете прочитал журнал, где каждый апрель публиковался список двухсот лучших банкиров мира по ипотечному кредитованию из пятисот пятидесяти тысяч человек. Меня впечатлил этот список и я сказал: «Когда-нибудь буду в нем на первом месте, а когда стану им — напишу книгу о том, как это сделал». Сбылось и то, и другое.

В агентском бизнесе для меня самое важное — удовлетворение клиентов. Это ценнее любой позиции в рейтинге, хотя прекрасно осознаю, что со временем наше агентство станет лидером, поскольку последние годы мы выводим на драфт больше игроков, чем кто-либо ещё.

Приехав в Америку с семнадцатью центами в кармане и начав мыть полы в «Макдональдсе», услышал такую историю. Основатель Рэй Крок нанял первого президента, который смотрел на ежедневные доходы компании. Крок сказал: «Не смотри на доходы, смотри на количество клиентов, которых обслуживаем каждый день. Это — главный показатель». Поэтому на их логотипе написано: «Мы обслужили более 99 миллиардов человек».

С чего начал свой путь в агентом бизнесе? Все из-за Павла Дацюка?

В 2001 году он присоединился к команде, где выступали более десятка будущих членов Зала хоккейной славы. В то время я занимал место в топ-20 финансистов Америки в сфере ипотечного кредитования. У меня было много клиентов из Голливуда и из мира хоккея, но ещё не из России. Когда Паше сообщили, что он останется в «Ред Уингз», ему дали мою визитку: мол, этот человек поможет тебе с жильем и многими другими бытовыми вопросами. В течение его первого сезона, 2001/02, Паша позвонил мне — так мы познакомились. Во время перерыва между играми он приехал ко мне в Анн-Арбор, путь занимал более часа. Мы встретились в стейкхаусе — и с первого дня подружились.

— Почему, достигнув успеха в одном бизнесе, решаете переходить в совершенно другой? Не Дацюк ли повлиял на такое решение?

Можно сказать так, если вспомнить слова Паши, когда я поделился с ним новостью о первом месте в рейтинге банкиров. Дацюк долгое время оставался моим единственным клиентом, поскольку одновременно я создавал финансовую империю.

В хоккее всё крутилось вокруг него: от операций до рождения детей. Пока он на год в сезон локаута-2004/05 уезжал в «Динамо» и выигрывал чемпионат Суперлиги, я помогал строить его дом под Детройтом. Делал для него всё, и многие хоккеисты видели меня рядом с Пашей — уважаемым всеми хоккеистом и человеком. За время работы с ним я понял, как сделать такое агентство, которого ещё не было и которое сможет по-настоящему помогать игрокам.

— То есть?

Первый звонок сделал Киту Маккитрику. Этот американец много лет был видеотренером у Майка Бэбкока, я с ним знаком. С Бэбкоком мы были хорошими знакомыми и соседями с 2005 года. К тому же Кит вместе с Дацюком ездил на детские летние лагеря в Россию. Мне нужен был он для того, чтобы делать видеоразборы всем хоккеистам нашего агентства. Я хотел того, что сейчас делает Кучеров и многие другие, а тогда не было так распространено — после игры ты сразу получаешь видеонарезки своих смен, на следующее утро созваниваешься с тренером, который, просмотрев твои 17-20 минут, их с тобой предметно обсуждает.

Маккитрик стал моим первым сотрудником. Вторым человеком, которому я позвонил, был Александр Тыжных. Есть интересная история, которую мне рассказал Дацюк. Паша какое-то время даже не знал, что его взяли на драфт. Однажды к нему приехали представители «Детройта» и сказали: «Теперь тебе нужен агент». И дали ему список русскоговорящих агентов. Первым в списке стоял Тыжных. Он позвонил Саше, тот пробил по нему информацию, положившись на своего скаута в Екатеринбурге – маленького, косолапого, с травмами, поставленного на драфт в 20 лет в шестом раунде. И не взял его!

В 2004 году во время Матча звезд НХЛ в Миннесоте было минус тридцать градусов. При входе в гостиницу красная ковровая дорожка, фанаты терпели мороз ради фотографий, автографов и прочего. В фойе я с Пашей, а Тыжных — с Колей Жердевым, играющим в матче молодых звезд.

Вечером русские собрались вместе, подальше от Родины хочется привычной пищи. В справочнике нашли — Nina’s steakhouse. Ну точно наше заведение! Заказали несколько такси. Гололед, снегопад, минус 30 градусов. Полтора часа ехали из-за ужасной погоды. Окраина Миннеаполиса, но все хоккеисты в предвкушении хорошего ужина. Приехали — и видим, что это темное и страшное место для байкеров. Десятки мотоциклов вокруг, бородатые мужчины с суровыми взглядами.

Опытные ребята не оставили такси и сразу уехали обратно. Остались мы четверо: Дацюк, Жердев, Тыжных и я. Хотелось уехать нам тоже, но слышим: «Плохая погода, гололед. Полтора-два часа ожидания такси». Выхожу на улицу, вижу, что снегоуборочный грузовик чистит парковку перед рестораном. «Друг, — говорю, — даю тебе сто долларов. Отвези нас, пожалуйста, в центр!» А тогдашние сто долларов — это триста сегодняшних. Он без раздумий: «Ребята, садитесь, я сейчас только снег дочищу — и поедем». Залезаем туда четверо. Вместе с нами дочищает парковку — и едем.

Водитель по дороге к центру понял, что рядом с ним сидит Дацюк. Тот вернул сто баксов и посчитал за честь везти нас. Естественно, мы ему эти деньги оставили. Поздний вечер, лютый мороз. Красная дорожка, ограждение, по одной стороне — гостиница, по другой — фанаты с мечтой о фотографиях. Подъезжает снегоуборочная машина, и из неё вылезает суперзвезда Дацюк и восходящая звезда Жердев. И вот в этом грузовике я познакомился с Тыжных, бывшим дублером Третьяка, ровно 20 лет назад!

После этого каждый из нас отправился в своё путешествие. Однажды выяснилось, что мы, не подозревая друг о друге, преследовали одного и того же потенциального клиента. Саша позвонил мне: «Ты это?» Вспоминая прошлое, я ответил: «Может быть, стоит попробовать работать вместе?» Он сказал: «Когда будешь в Оттаве, приезжай, поговорим».

Два дня спустя я там был. Сказал: «Саша, ты классный скаут, у тебя глаз-алмаз». Тогда я ещё не знал о проколе с Дацюком. Рассказал ему о компании, которую открываю, объяснил, что у него будет полный карт-бланш — и на поездки, и на видео, и на скаутов в различных регионах. Быстро договорились — если Маккитрик отвечал за развитие игроков, то Тыжных — за скаутинг. Мы просматриваем тысячи хоккеистов на протяжении двух лет прежде чем подписываем с ними соглашение.

— Кто ещё из знаменитых людей мира хоккея трудится у вас?

Сергей Самсонов — бывший форвард, получивший приз «Колдер Трофи» (приз лучшему новичку сезона в НХЛ) и занесенный в первую десятку драфта НХЛ. Выступал за клубы «Бостон», «Монреаль» и «Каролину», проведя 888 матчей в регулярных чемпионатах. Представляете его ум, хоккейный интеллект — просто на другом уровне. Если сесть вместе с Дацюком и Кучеровым, то не уверен, у кого из трех IQ выше по хоккею. Его уровень точно на их уровне.

— Ни о какой работе его здесь не сообщалось!

Это произошло недавно. Сергей начинал в IHL в Детройте, познакомился там с будущей женой и остался жить. Каждый летний период либо играли в футбол, либо Сергей с Пашей тренировались на льду.

В 2015 году, завершив карьеру игрока, он устроился в «Каролину». Где-то год спустя, продолжая строить компанию, я предложил ему присоединиться к нам. В ответ услышал: «У меня незаконченное дело. Я не взял Кубок Стэнли как хоккеист и хочу сделать это как часть клуба». «Сергей,— говорю,— с нами ты будешь выигрывать Кубок каждый год. Вопрос только — с кем из наших клиентов». Он дошел в «Харрикейнз» до должности директора по развитию хоккеистов, ему предлагали стать ассистентом генерального менеджера.

В прошлом сезоне его контракт с «Каролиной» завершился, а продление он не принял — хотя владелец клуба желал оставить его. Самсонов перешёл к нам и выполняет в нашей компании очень важную роль. Один из первых результатов его работы — Кирилл Марченко, снайпер «Коламбуса». Многие наши клиенты из АХЛ и некоторые из НХЛ сотрудничают с Сергеем.

— В чем функции?

— Он связывается с хоккеистом и подробно разбирает прошедший матч. Если игрок не понимает, как и почему его использовали именно таким образом, тренер объясняет. В России тренер может послать тебя грубыми словами, а американцы лечат позитивом: «Не переживай, всё хорошо!» На следующий день ты приходишь на этом позитиве, а твоего имени в составе нет. Сергей же объясняет, что и как, трезво оценивает игру и помогает ребятам. Абсолютно уверен, что многие прогрессируют в НХЛ, потому что рядом с ними такой человек, как Самсонов.

Имея представление о менталитете как российских, так и североамериканских людей, подсказывает ребятам, как вести себя в разных ситуациях. В России, например, принято общаться с тренером не так активно, а он советует: «Здесь наоборот» — и даже подготовит к такому разговору. Сергей — незаменимый член нашего агентства.

— Какой совет от опытного генерального менеджера, когда вы начинали работать в сфере агентства, оказался для вас самым полезным?

— Лу Ламорелло.

— При всей его олдскульной строгости?

Все говорят об этом, а у меня с ним прекрасный контакт. Если не лжешь, он тоже честен. Например, сделал хорошее предложение Александру Романову, хотя права на арбитраж и другие способы воздействия на клуб у нас отсутствовали. Он мог дать меньше. Когда договорились о новом контракте Никиты Зайцева с «Торонто», говорю: «Лу, давай объявим о контракте завтра». Начало февраля, до конца сезона еще три месяца плюс плей-офф. Отказывается, спрашиваю — почему. И тут Ламорелло спросил: «Как можно суммировать одним словом то, чего хотят люди?» Задумался. Он сказал: «Feelings». Чувства.

Объяснил: если завтра объявим о контракте Зайцева, шесть других защитников и все остальные будут думать: «Ему дали, а мне нет. Значит, меня здесь не хотят». Это разложит команду. Именно поэтому у меня есть правило — где бы я ни был и что бы ни делал, всегда сразу отвечаю на телефонные звонки либо очень быстро перезваниваю.
Это означает, что отношусь к человеку с уважением. Те самые чувства!

Случается, приходится сообщать генеральному менеджеру неприятные новости. Припомню случай: открылся рынок свободных агентов, мой клиент пообещал клубу контракт, а потом передумал. Мне нужно было не уклоняться от клуба и первым рассказать его боссу о произошедшем. Только так к тебе будут относиться нормально.

Дацюк объявил: «Возвращаюсь в Россию». Холланд просиживал на кухне, пока не появились хорошие новости.

— Как человек состоявшийся, живущий в трёхэтажном особняке у океана во Флориде, может к третьему часу ночи успокаивать рассерженного хоккеиста, да ещё и не знаменитого игрока? Или сидеть сутки с собакой Кучерова, потому что случился форс-мажор, и её не с кем оставить?

Это мой труд. Выбрав этот путь, эти пальцы приведут только к неудаче. Мог бы я сидеть на диване и ничего не делать? Мог. Но выбрал иначе, значит, должен быть готов ко всему. Работаю не ради денег, а потому что это нравится.

В Детройте недавно поужинали с генеральным менеджером «Тампа-Бэй Лайтнинг» Жюльеном Брисбуа, а до этого ходили с ним на студенческий хоккей в Анн-Арборе из-за белоруса Артема Левшунова, который должен уйти на предстоящем драфте в топ-5. Брисбуа задал вопрос, которого я ожидал меньше всего, ведь при поиске информации о моём имени 95% будет о работе в спорте. Только после длительных поисков можно наткнуться на финансовую сферу, где у меня заслуг гораздо больше. Но всем интересен спорт. Жюльен потратил ужин на то, чтобы расспросить про финансовую компанию. Все просят рассказать про хоккей, а двукратного обладателя Кубка Стэнли интересует совсем другое.

С детства отношусь ко всякой работе, как к своему делу. Как агент моя задача — клиенты не тревожились бы хозяйственными заботами. Пусть думают только о хоккее.

Зачастую молодые хоккеисты просят телефон ведущего игрока своей команды, чтобы позвонить агенту по его номеру. Иначе звонок останется без ответа.
В НХЛ тоже такое бывает. Я помню, как хоккеисты просили мобильный у Никласа Лидстрема в «Детройте» с этой целью. Спросил молодого: «А почему ты работаешь с этим агентом?» — «Не знаю. Давно привык…» — «Привык, чтобы тебя игнорировали с утра до вечера, зато стабильно платили деньги?»

Два запакованных чемодана всегда готовы — для выездов на день и на три дня. Как и другим сотрудникам компании, в любой момент нужно быть готовым к отъезду в аэропорт. Если клиент обратился с проблемой, а у меня свои планы и я говорю: «Извини, не приеду» — он позвонит другому агенту.

Постоянно поступает множество писем с содержанием вроде: «Я обожаю спорт, хочу устроиться на работу или хотя бы пройти стажировку». Ответ всегда один: если ты — болельщик, оставайся таковым. Не расстраивайся, потому что это совсем другая история, и для фанатов здесь нет места.

— Почему?

— За это приходится решать задачи, не связанные с криком «Гол!». Сначала я помогал Паше и не думал о большом агентстве. Продолжал развивать финансовую компанию и тогда не находил преемников, которым мог бы поручить управление повседневными делами. Такой человек появился в компании только к 2017 году.

В 2014 году Дацюк заключил трехлетний контракт на сумму 21 миллион долларов. Еще до того как чернила высохли, он позвонил мне из России и сказал: «Я решил возвращаться домой». Представляете? Он никогда не был американцем и всегда мечтал вернуться после каждого отпуска.

Второй раз Кен Холланд пришел ко мне на кухню в отчаянии с просьбой. Первый раз был в 2012-м году. В НХЛ был локаут, Паша уехал играть в ЦСКА, и команда шла на первом месте в КХЛ. Одним январским утром меня ошеломила невозможная ситуация — проснувшись в восемь утра, я увидел 40 пропущенных звонков. Оказывается, часа в четыре ночи НХЛ и профсоюз договорились об окончании локаута, и нужно было срочно привозить игроков. Звоню Паше в Москву, он отвечает: «Скажи Кену, что до конца сезона осталось 13 матчей, мы возьмем Кубок Гагарина, а после этого я сразу приеду». А Холланд был моим соседом, жил в пяти минутах от меня. Он услышал это и предложил встретиться в кофейне в центре нашего городка.

Кен чуть ли не хватал меня: «Не могу сказать Зеттербергу, что Паша приедет на плей-офф, а ты сейчас!». Я его понимал, но пробить настроя Паши казалось невозможным. И тогда Кен приехал ко мне домой и отказался уходить с кухни, пока не услышит хорошие новости. Закончилось все тем, что Паша согласился вернуться, но при условии, что через две недели ему дадут сыграть в Матче звезд КХЛ в Челябинске.

В этом случае договорились, что Холланд пообещал отпустить его за год до конца контракта. Холланд человек слова: если что-то сказал, то точно сделает. Моя задача состояла не только в том, чтобы друг вернулся домой, но и чтобы он вернулся с букетом цветов, а не с топором в спине. То есть люди в Детройте поняли и приняли его решение.

Честно говоря, до последнего надеялся, что Паша передумает и свой заключительный сезон по контракту отыграет в России. Десять лет подряд он за свой счет — а это стоило бешеных денег — проводил в России летние лагеря для детей, и в его штаб входило много тренеров из НХЛ. Только этих двух недель в Екатеринбурге ждали — днем работа, а вечером отличные русские рестораны, дискотека «Пушкин»… Затем Паша добавил Питер, а последний его год в НХЛ оказался единственным, когда он сделал лагерь под Детройтом. Для него это было как прощание со страной, о чем тогда еще почти никто не знал.

За день до объявления о своем отъезде умер Горди Хоу, главная легенда «Ред Уингз». Похороны назначили в Детройте на тот же день, когда у Паши проходил лагерь. А он в своих именных лагерях сам на льду отрабатывал по полной. Провел тренировку, потом поехали в церковь, где было прощание с Хоу. Оттуда — на поминки, проходившие на бейсбольном стадионе клуба «Детройт Тайгерс», а потом — на «Джо Луис Арену» для финальной встречи с Холландом, его замом и главным тренером Джеффом Блэшиллом. Встречу организовали, чтобы еще раз попытаться уговорить Пашу остаться.

Аргументируя свою позицию, Дацюк спокойно сказал: «Пришло мое время». Оставалось подписать документы о том, что он по собственному желанию уходит на пенсию в НХЛ. Не забуду, как тем вечером мне нужно было только нажать на мышку, чтобы мейл с подписью отправился в клуб — и у меня вдруг замерз палец. Даже в кино такого не видел! Для Паши все было просто — он принял решение год назад и теперь уже мысленно был в России. А я понимал, что это клик для истории — легенда клуба уезжает, не доиграв контракт.

Через месяц состоится драфт, где под первым номером будет выбран Остон Мэттьюс. «Детройт» совершит обмен с «Аризоной», в результате которого права на Пашу перейдут к «Койотам». Я позвонил Паше, в Екатеринбурге была глубокая ночь, он спал и перезвонил утром. Сообщил ему об обмене, но уже он был очень далек от всего этого. Он был очень счастлив у себя дома.

У болельщиков «Ред Уингз» ухода не было негативных последствий, а спустя годы одно американское университетское исследование даже показало, как команда Дацюка разрешила потенциальный медийный кризис лучше всех в истории спорта. Это может быть преувеличением, но задача была трудной, и мы справились.

Были ли тайные методы разрешения этой ситуации?

— Да. Я обратился к знакомым североамериканским инсайдерам, постепенно сообщая им о возможном возвращении Паши в Россию и причинах этого.
Открытое вы disclosure информации сразу вызывает шок, а это влечет за собой ненависть и прочие проблемы. А если по чуть-чуть, в течение полугода, то все постепенно привыкают к этой мысли. Негатив нужно выпускать порциями. Когда наступает кульминация и информация становится официальной, все уже готовы к этому и говорят: «Паша, дорогой, конечно, езжай к дочке. Удачи!»

Президент хоккейного клуба «Торонто» предложил семье Амирова посетить два матча команды в качестве его личных гостей.

На матчи «Торонто», за который Родион Амиров так и не сыграл, приглашены родители умершего от рака мозга хоккеиста. Они собираются в Канаду.

Мы постоянно на связи, помогли получить канадскую визу. Так получилось: родители Родиона написали сообщение президенту «Мэйпл Лифс» Брендану Шэнахэну с поздравлениями по случаю католического Рождества. Тот ответил, что хочет пригласить всю их семью в Канаду на домашние игры команды. Бывший партнер Русской пятерки по «Детройту» написал Амировым: «Вы будете моими личными гостями».

У отца, матери и младшей сестры Родиона уже имелись визы. Когда в сентябре—октябре 2022 года он ездил в Торонто тренироваться, был план включить его в заявку «Кленовых листьев» на предсезонную игру против «Оттавы» и провести столько смен, сколько сможет. Для этого были сделаны визы родителям, чтобы они смогли быть на трибунах в этот день.

Его здоровье помешало этому осуществиться. В один из октябрьских дней, примерно в час-два ночи, я находился в Детройте, когда генеральный менеджер «Торонто» Кайл Дубас позвонил мне: «Немедленно приезжай за Родионом. Если ты его сейчас не заберешь, до России ему уже может и не добраться». Состояние его резко ухудшилось.

За рулем добрался до Торонто за четыре часа. О восемь утра у меня была встреча с врачом, который сообщил, что ему осталось жить шесть месяцев. В тот же день пришлось немедленно повторять эти слова родителям парня. Это было по-настоящему ужасно.

К моменту звонка он не ощущал половину лица. Я привез его в Майами ко мне домой, чтобы несколько дней наслаждался солнцем. Потом мы улетели в Россию. Настоял, хотя Родион не желал встречи у самолета и на пересадках в Стамбуле и Домодедово в инвалидной коляске. Ходил он нормально, но я понимал, что после перелета может понадобиться помощь. В Москве, где до паспортного контроля идти долго, он поблагодарил за помощь, поскольку сам бы расстояние уже не прошел. Он улетел в октябре, а родители должны были еще раз прилететь в Канаду в ноябре как гости «Торонто» — в НХЛ был день под девизом «Хоккей против рака», и там планировалось присутствие Родиона и его семьи, которым бы аплодировал весь дворец. Но увы…

Шэнахэн пригласил семью Родиона в Торонто. У одной из сестер Родиона не было визы, но её сделали за две недели. Возник вопрос о дате поездки. Я сказал им, что зимой в Канаде холодно, хоть здания центра соединены тёплыми переходами. Порекомендовал приехать под конец регулярного чемпионата, а это апрель — на две игры. Сейчас оформляю американские визы, чтобы Амировы побывали в США и прошли тот же маршрут, что Родион — из Торонто во Флориду, чтобы провести полноценный отпуск, покупаться и позагорать.

— Как вы сами пережили трагедию Амирова?

В мире отсутствуют курсы, которые обучали бы и объясняли суть профессии агента. 90 процентов людей полагают, что деятельность этих профессионалов заключается в заключении крупных сделок, получении комиссии и отдыха до следующей сделки.

Мои друзья становятся частью моей семьи. Когда мой близкий родственник умер, мы вместе прошли через всё: с 16 лет до драфта, где «Торонто» выбрало его в первом раунде. Мы всегда были рядом с ним и его семьей. Мне пришлось дважды сказать родителям, сколько времени осталось их сыну, быть наедине с Родионом и поддерживать его, когда семья была в разных странах. Потом я занимался доставкой его тела из Германии в Россию…

— Что говорил о своем состоянии Родион? Как принял ужасную правду, сколько продолжал сражаться?

— Он ни разу не пожалел о своём положении, не заплакал. Когда врач сказал ему, что осталось шесть месяцев, мы улетели в Майами, ехали ко мне домой и большую часть пути в машине стояла тишина. Я спросил его: «Родион, как ты?» — «Я в порядке. Больше переживаю за родителей».

В какой-то момент позвонили ему, зная, что уже ничего не видит. Спросили, как дела. Родион ответил: «Всё нормально». Когда лечился в клинике в Сколково, мама варила пельмени, а он был уже полностью слепым. И руками наощупь вылавливал в тарелке эти пельмени. Все всё прекрасно понимали, включая его самого. Но не было слов прощания. Смерть не обсуждалась.

— Помните последний разговор?

— Да. Это происходило в Германии. За две недели до смерти я был рядом с Родионом и его родителями, проводили встречи с врачами. Гуляли по городу, возили его в коляске. В какой-то момент я улетел, сказав, что через две недели вернусь.

Вернулся из Америки в Мюнхен через Лиссабон и Амстердам. Приземлившись в Португалии, доктор позвонил и сообщил, что у Родиону осталось несколько часов. Родители находились рядом с ним, но мне нужно было сообщить им эту весть. Он до последнего момента был в сознании и понимал происходящее.

Не успел к нему. Умер во время моей пересадки в Амстердаме. Опоздал всего на два часа, и это меня мучает. Почему не улетел раньше или с более быстрыми пересадками? Да, мы не предвидели такого развития событий, но всё равно…

«Продавец спортивных туловищ»

После событий с Амировым становится ясно, что работа агента намного труднее, чем думают некоторые.

В моих соцсетях кажется, что каждый день занимаюсь поднятием Кубков Стэнли, на самом деле это происходит раз в год, а потом начинается обычная жизнь. Ни один клиент не должен чувствовать себя обделенным вниманием. После матчей всегда звонят игроки, которым дали мало времени: «Меняй меня отсюда!». Нужно их успокоить, перенести серьезный разговор на завтра, и к этому времени они уже остывают. В такие моменты я словно боксерская груша, чтобы люди выпускали пар, и я к этому готов.

У меня в доме во Флориде есть письмо от Богдана Киселевича, которое он написал мне, решив вернуться в КХЛ. Оно настолько меня ра трогало, что я решил повесить его на стену кабинета в рамке — рядом с игровым свитером его партнера по золотой олимпийской сборной в Пхенчхане Дацюка. Там написано: «Я не ожидал, что «обычный продавец спортивных туловищ», или делец, или как еще назвать агента, 1) станет моим советчиком, старшим товарищем, умным собеседником, вечерним приятелем, 2) хорошим добрым Другом!» И это при том, что Богдану, которому тогда было под 30, отыграл в НХЛ всего год и решил вернуться. Но мы остались в таких отношениях, как он написал.

Как часто приходится сопровождать ваших хоккеистов во время серьёзных операций?

Я регулярно это делаю, поскольку хирурги часто трудятся в других штатах, и нашим коллегам в незнакомых местах требуется помощь. Вспомню, как ездил с тем же Дацюком в Каролину летом 2015 года. После того, как во время сезона шайба раздробила ему голеностоп, хотя многочисленные снимки ничего не показали, и вся серьезность ситуации выяснилась только на операционном столе. Он отдыхал в России и поехал на две недели на экстремальную рыбалку. Вдруг звонит оттуда: «Дэн, что-то не в порядке с ногой. Спроси — может, я поеду на обследование в Германию?».

Ему совсем не хотелось посреди отпуска лететь в Америку. Паша всегда полностью отдавал работу, но лето – это его время: друзья, семья, рыбалка, отдых. В этом смысле он абсолютно русский человек. Не знаю, как мне удалось уговорить его полететь за океан. Думали, будет небольшая операция. Рентгены опять ничего не показали, и врач сказал: «Во второй половине дня будем оперировать. Не должно быть ничего серьезного – откроем, почистим, и он будет как новенький».

Это был день драфта, накануне Кен Холланд написал мне: «Мы возьмем русского в первом раунде». Им оказался Евгений Свечников. Это было после попытки Дацюка уехать в Россию, и я в шутку отреагировал: «Ты еще не накушался?». Ответ был прекрасным: «Русские держат меня в бизнесе с 1997 года!».

В полдень дня драфта приезжаем в операционную. Пашу забирают в палату, а старики Иличи, владелец «Детройта» и его жена, ждут каждой новости у телефона. Звоню то Холланду, то им. Иличам нужно было сообщать каждую деталь — настолько переживали за Дацюка. Эти люди были одними из немногих владельцев, для кого деньги никогда не стояли на первом месте. В «Ред Уингз» всегда был топ-уровне.

Мы предполагали быстрый исход событий, но Паша отсутствовал два часа, потом три… Через пять часов врач сообщил о вживлении Дацюку чужой связки в голеностоп длиной около метра. Врачи обнаружили разрушения, которых ни одна рентгенограмма не показала! Операция прошла очень сложно. Вечером, когда он ещё не полностью пришел в себя, я сказал ему о выборе «Детройта» Свечникова в первом раунде драфта. Он поднял трубку и поздравил — хотя говорить ему давалось с трудом.

Когда будет Дацюк зачислен в Зал хоккейной славы в Торонто, а его тринадцатый номер висит в новом дворце в Детройте?

Паша завершил карьеру в «Аризоне», хотя за неё не сыграл ни одного матча. Как я понимаю, это несколько усложняет задачу. Нет формального процесса, как с приемом в Зал славы — решение принимают владельцы. Флаг трехкратного обладателя Кубка Стэнли Сергея Федорова, который сделал для «Детройта» не меньше Паши и играть закончил давно, тоже там не висит. Можно было бы повесить флаг со всей Русской пятеркой, потому что она внесла колоссальный вклад в победы «Ред Уингз» в 90-х. Это было бы заслуженно.

Номер Дацюка и Федорова в «Ред Уингз» никогда никому не выдавался из уважения к ним.

С Набоковым так случилось в «Сан-Хосе», куда его отправили из «Тампы» специально для этой цели.

— «Детройт» такого никогда не делал. По крайней мере, мне подобные случаи неизвестны. А майка под сводами, и Зал славы больше значимы для меня как друга Паши, который был рядом с ним много лет, чем для самого Дацюка. Человек, который всегда живет своей жизнью. Сейчас он мог бы занимать разные важные должности в Екатеринбурге, на Урале, вообще в России. Но для Паши главное — семья, дети, друзья. И даже любовь к Екатеринбургу для него важнее, чем любые посты, ордена и всё такое.

Я рассказываю больше. Каждый год примерно за месяц до драфта провожу всех своих клиентов, которые выходят на этот драфт, в Америку. Тренируемся в Калифорнии, затем едем на комбайн, а после — ко мне домой во Флориде. Ребята живут у меня дома на берегу океана. А потом — сам драфт.

В 2019 году Паша приехал в Штаты впервые после отъезда на неделю. Прилетел ко мне, когда у меня жили ребята 2001 года рождения. Я даже им заранее об этом не сказал, для них это стало сюрпризом. И он не сидел в стороне с видом знаменитости. Мы с Пашей и его женой готовили ребятам еду, а Дацюк подавал им ее! Пацаны сидели совершенно обалдевшие. А ему только в удовольствие — у Паши никогда зазнайства не было.

— Чем сейчас занимается Дацюк?

— В развитии молодых футболистов системы клуба «Автомобилист». Ему нравится находиться в родном городе.

Подписав контракт с «Вашингтоном», Протас поинтересовался: «Много ли мне?».

Рассказывал ли вам Кен Холланд у вас дома или где-нибудь ещё интересные истории?

Было про Евгения Кузнецова. Я рассказал о нем Жене, у него есть своя версия, немного другая. Но представлю вариант Холланда. Он увидел молодого Кузнецова на одном из турниров и поклялся себе его задрафтовать. В это время его многолетний зам Джим Нилл ушел генеральным в «Даллас», Стив Айзерман стал генеральным в «Тампе», и они забрали с собой из «Детройта» многих скаутов.

Другие скауты настаивали на проведении психологических тестов до драфта, чтобы понять историю игрока. Тест, переведенный на русский, был дан Кузнецову на комбайне. Для парня из Челябинска американский тест в переводе оказался нелегким для понимания, и он сдал его не столь блистательно.

Лучше всех сдал этот тест и ушел в «Ред Уингз» в первом раунде Райли Шиэн. Провел несколько лет в нижних звеньях, поменял пять клубов, а сейчас маринуется в низших лигах. Выбрали 21-м, а Кузнецов 26-м упал в руки «Вашингтону», с которым взял Кубок Стэнли и стал его лучшим бомбардиром. А если бы в начале 2010-х к находившимся в самом соку центрам Дацюку и Зеттербергу привели молодого Кузнецова, которого Паша многому бы научил и на льду, и за его пределами, то «Детройту» не пришлось бы уходить ни в какую перестройку. Просто передали бы ключи Жене и пошли дальше.

— И Холланд не стесняется про это рассказывать?

Это честный человек, высказывающий своё мнение и принимающий свои неточности.

— С двумя белорусскими хоккеистами из НХЛ, Алексеем Протасом и Егором Шаранговичем, вы сотрудничаете.

Существует ещё немало молодых белорусов, которые хотят попробовать себя в хоккее. Родитель одного из юных хоккеистов заявил: «Каждому белорусскому хоккеисту снится два достижения — выиграть Кубок Стэнли и сотрудничать с вашим агентством».

— А как вы Протаса разглядели?

— 2019 год, зима, канадский Ред-Дир, ежегодный матч 40 лучших хоккеистов CHL, канадских юниорских лиг. Матч закончился в 9.30 вечера, я стою и жду пятерых своих клиентов-звезд. Тут — звонок с неизвестного номера. У меня правило — всегда брать трубку. «Здравствуйте, меня зовут Леша Протас, играю в Северной Америке. Много о вас слышал, мои друзья — ваши клиенты. Хотел бы с вами поработать».

Через три месяца его выбрали в третьем раунде драфта. Потом он быстрее всех своих ровесников 2001 года рождения подписал контракт и начал играть в лиге. Когда я сделал очень хороший контракт Протасу, он задал неожиданный вопрос: «А не много ли мне?»

— Каким был Протас к моменту телефонного разговора?

— Выступал в CHL. Очень быстро вырос, и из-за этого катание не всегда было идеальным. Подписали его, через три месяца у их команды начинается плей-офф — и он как начал хет-трики забивать!

У меня есть фотография с перерыва на Матч звезд АХЛ: ко мне домой во Флориду приехали Саша Хмелевский, Егор Шарангович, Коля Кныжов и Михаил Мальцев, и мы сделали снимок на фоне океана. Тогда бы кто-то спросил, кто первый заиграет в НХЛ, то все назвали бы американца Хмелевского, который перед тем в полуфинале МЧМ отправил домой молодежную сборную России. Второй — Мальцев. Третий — Шарангович, на протяжении трех лет мариновавшийся в АХЛ и у которого, как считали, очень мало шансов чего-то добиться. И четвертый — Кныжов, который 12 матчей подряд не попадал в заявку на матчи АХЛ. Всерьез обсуждалась вероятность его отправки в Лигу Восточного побережья, на задворки североамериканского хоккея.

Через две недели всё изменилось. В полвторого ночи позвонил генеральный менеджер «Сан-Хосе» Даг Уилсон: «Мы поднимаем твоего клиента. Только не того, которого ты ожидаешь». У меня в «Шаркс» было пять клиентов, включая уже упомянутого Хмелевского. А у них накануне сломалось сразу два защитника с таким же хватом, как у Кныжова. И в потолок зарплат они не могли записать никого, кроме Коли!

Мы познакомились в Новогорске во время просмотра хоккеистов перед ЮЧМ-2018 в Баффало. Спустя время он играет в КХЛ, последний год контракта со СКА, ему 21 год. За сезон сыграл всего три матча как лимитчик. У меня встреча с Уилсоном в Лас-Вегасе. Второе место только что выменяли Эрика Карлссона, отправив в «Оттаву» всех перспективных игроков.

В нашем агентстве всегда больше всего свободных агентов из Европы, не подписанных контрактами. В том сезоне я три дня был в России с пятнадцатью генеральными менеджерами клубов НХЛ. Привозил их по отдельности, показывал игроков. Уилсон говорит: «Дайте мне свой список».

Кныжов присутствовал на мероприятии, и Даг вспомнил, что видел его когда-то в WHL, где тот провел всего 20 матчей. «Он и по-английски классно говорит!» – сказал кто-то. Генменеджеры знают уровень наших клиентов. И вдруг Уилсон спрашивает: «Хочет ли он к нам на контракт в НХЛ?» Звоню Кныжову, который чуть ли не думает заканчивать с хоккеем, и он подписывает с «Шаркс» контракт как свободный агент. Лотерейный билет!

Было одно обстоятельство: контракт новичка мог быть максимум 925 тысяч долларов в год плюс бонусы. Я сказал: «Не бери максималку, возьми минималку». — «Зачем, если предлагают больше?» — «Команда, которая прямо под потолком зарплат, может в него не вписаться. Если ты никогда не сыграешь в НХЛ (шансов практически не было), какая разница, что за зарплата у тебя там будет? Главное — взять по максимуму в АХЛ. А минимум в НХЛ может помочь тебе при определенных обстоятельствах туда попасть».

Год спустя, 12 матчей вне состава в АХЛ. Полвторого ночи, звонок от генерального, вызов в НХЛ. Я позвонил Коле, он сам тоже не поверил. Но первую игру за «Шаркс» провел хорошо, вторую — тоже. После четвертой началась пандемия, и вместо того, чтобы, как многие, поехать в Россию, отправился к известному тренеру Борису Дороженко, который воспитал Остона Мэттьюса. И на все заработанные деньги целое лето пропахал, набрал 15 килограммов мышц и вернулся в команду, где было девять защитников на односторонних контрактах. Выбил всех и целый сезон провел в паре с Карлссоном. Всю первую половину сезона я ждал, что вечером мне позвонит генеральный и скажет: «Да мы просто тебя обманули, никакой он не игрок НХЛ», засмеется и повесит трубку. Потому что такого не бывает!

Кныжов получил травму и пропустил два года. В текущем сезоне после десяти матчей в НХЛ отправился в АХЛ.

Ему было тяжело после очередной травмы, слезы его не покидали. Но когда Коля подписал контракт с «Сан-Хосе», заявил: «У меня одна просьба. Можешь устроить меня в университет? Если не заиграю, то хочу получить американское образование». Сейчас помимо выступлений за «Барракуду» он учится бизнесу. Не сомневаюсь, что он наберет форму и вернется в НХЛ. Он — однозначно хоккеист этой лиги.

Часто ли вы отказываете хоккеистам, когда те просят вас взять их в команду?

Мы отбираем 5 до 15 самых выдающихся спортсменов по каждому году рождения. Тем, кто не входит в этот список, отправляем электронное письмо с благодарностью за интерес к нашему агентству. В нем просим продолжать совершенствоваться, а мы будем следить за их прогрессом. Заключаем письмо фразой: «Удачи — и скоро увидимся в НХЛ!»

Человек после такого ответа чувствует себя хорошо, несмотря на отказ. Его не проигнорировали. Неизвестно, как у него сложится в хоккее: может быть, он позднего созревания и здорово проявит себя потом, а мы при этом дверь для него не захлопнем.
Если не получится в игре, то человек может стать агентом, тренером — и об этом будет помнить. Сам ведя себя так же. Вернувшись к ответу Ламорелло про чувства, каждый имеет право на уважение!

Я никогда не забуду момент, когда Константинов и Боумэн выступили на презентации фильма «Русская пятерка».

— Работа в «Макдональдсе» во время жизни за рубежом, когда вы были подростком, пригодилась сейчас?

Работал там с шестнадцати до семнадцати лет с пяти до восьми утра, потом бежал в школу, затем возвращался в «Макдональдс» и заканчивал смены. Прошел школу менеджеров этой компании, выиграв внутреннее соревнование, и научился многому в управленческом плане. Относился к любой работе как к собственному бизнесу и считал, что если моешь туалет, то должен мыть его лучше, чем все остальные. И в этом нет ничего постыдного, поскольку президент «Макдональдса» когда-то тоже мыл туалеты. Многие миллиардеры не окончили университет, ушли оттуда и стали теми, кем стали, а я его окончил уже в статусе миллионера только для бабушки, которая очень хотела, чтобы у меня было хорошее образование.

Сначала четырнадцать месяцев я работал в одиночку. Желал пройти все этапы самостоятельно, не ограничиваясь лишь руководством, а прочувствовав каждую деталь работы своими руками.

— Вы главный продюсер фильма «Русская пятерка». Зачем вам это понадобилось?

Я вырос под Детройтом и болел за «Ред Уингз», когда Фетисов, Константинов, Федоров, Ларионов и Козлов спустя 42 года после предыдущего Кубка Стэнли помогли команде завоевать трофей. Для меня было честью — спустя 25 лет первыми рассказать историю, как враги стали друзьями, и как пятерка российских хоккеистов покорила Америку. Я прожил всё это сам – эти победы стали частью моей личности.

Наша компания специализируется на разных направлениях, включая творческие. В один прекрасный день в кабинет, расположенный в штате Мичиган, пришёл молодой режиссёр и представил проект фильма. В кабинете находились клюшки и свитера знаменитых хоккеистов. Нечто достойное внимания. Когда этот молодой человек вошёл в мой офис, то потерял дар речи.

Четыре года длилась работа над фильмом, и его решили представить на кинофестивале в Детройте. Три тысячи билетов в старинный театр, где проходила премьера, были распроданы онлайн за 22 минуты. Премьера состоялась в восемь вечера. Я приехал за час до начала и увидел многокилометровую очередь. Половина ее — в смокингах с бабочками, половина — в майках «Ред Уингз». Это было неописуемо. Внутри мне сказали, что люди начали собираться у театра с десяти утра. Пришла моя семья, родители. Для меня это было очень важно.

В зале, как старом «Джо Луис Арена», пропитанном историей хоккея и пивом болельщиков времен Горди Хоу, кричали: «Давай, Красные Крылья!». Появление каждого нового персонажа на экране – от Айзермана до Ларионова – вызывало безумие у людей не только в клубных свитерах, но и в бабочках и смокингах. Миллионы потраченных долларов, четыре года работы, постоянная борьба за состав фильма окупились за часы премьеры и не только с финансовой точки зрения. Когда на сцену вывезли Владимира Константинова на коляске, а встал Скотти Боумэн, казалось, что зал сейчас обрушится…

Это событие навсегда останется в моей памяти. Фильм удостоился пяти наград на кинофестивалях, но не менее значимой была для меня российская премьера в кинотеатре «Октябрь», где присутствовали остальные участники Русской пятерки, за исключением Константинова. Им, как и в Детройте, устроили овацию. С двух сторон океана публика реагировала на это кино и его героев одинаково. От этого меня пробирало мурашки по телу.