В составе нынешних клубов Национальной хоккейной лиги пятеро хоккеистов являются олимпийскими чемпионами Пхенчхана-2018 года. Двое из них – вратари, входившие в состав «олимпийской сборной из России», Илья Сорокин и Игорь Шестеркин. В линии нападения – трое игроков: выдающийся нападающий «Миннесоты» Кирилл Капризов и ключевые защитники «Лос-Анджелеса» и «Оттавы» – Владислав Гавриков и Артем Зуб. Если бы сборная России выступала на недавнем Турнире четырех наций, оба защитника, вероятно, были бы включены в состав. Ведь игроки обороны уровня Артема Зуба регулярно противостоят сильнейшим звеньям и выдающимся игрокам соперников в каждом поединке.

У преданного своему делу 29-летнего жителя Хабаровска одна серьезная проблема — травмы. Он постоянно и без колебаний бросается на шайбу, из-за чего то челюсть получает повреждения, то, как в этом сезоне, стопу, что привело к пропуску 16 матчей в первой половине сезона. «Встречаются зоны, куда, если шайба попадет, уже ничего не спасет», — рассказывает Зуб, отмечая, что старается максимально защитить уязвимые участки тела. Однако, несмотря на все усилия и качество современной экипировки, иногда шайба все же пробивает защиту.

Артем не выражает недовольства, напротив, от него исходит какое-то сияние. Он почти постоянно улыбается, отвечая на вопросы. К завершению нашего интервью, которое длилось больше часа, я разгадаю причину этого.

Знарок упрекнул, что я испугался шайбы

— Что подразумевается под термином «щелчок Александра Овечкина? — интересуюсь у Зуба.

— Несколько раз сталкивался с подобным. Эффективнее играть с ним более плотно, не давая ему возможности бросить — в противном случае последствия могут быть серьезными. Однажды ему нанесли удар, и он получил его в полной мере. К счастью, обошлось без переломов.

— Однако в другой встрече, когда вы забили из-под Ови, впоследствии вам не так сильно сопутствовали удача.

— Да, это произошло в прошлом году. Но это был не чистый удар. Овечкин пытался добить шайбу, я блокировал, а один из наших нападающих подпрыгнул и направил клюшку — от нее шайба попала мне в голову. У меня диагностировали сотрясение мозга. Я потерял сознание и не смог подняться. Наверное, такое же ощущение испытывают в боксе при нокауте. Но это неотъемлемая часть хоккея.

— Как трудно развить в себе такую смелость перед этими попытками, когда кажется, будто в тебя направлен тяжёлый удар?

— Такова работа! У меня был случай, который преподал ценные уроки. Во время выступлений за СКА под руководством Олега Знарка, у нас был домашний матч с «Сочи». Мы проиграли вбрасывание, после чего игрок соперника нанес бросок с дальней дистанции. Я находился на линии броска, однако расстояние было значительным, выше круга, и вероятность того, что шайба попадет прямо в ворота, была невелика. Поэтому в тот момент я решил освободить обзор вратарю, чтобы ему было проще ее поймать. Но произошло так, что игрок соперника бросил неточно, шайба попала в мою ногу, а затем – в ворота.

Знарок выразил свое сильное недовольство. Он утверждал, что я отдалился и, по его словам, струсил, хотя это никогда не происходило. Он был возмущен и предупредил: «Еще раз так поступишь…». Разговор оказался непростым. Мои доводы не убедили его, и меня огорчило, что тренер мог так подумать. Поэтому с тех пор я решил, что даже если шайба попадет от меня, я всегда буду стремиться принять ее.

— После броска кого была отмечена наиболее интенсивная боль на протяжении всей карьеры?

— Боль всегда ощутима! Независимо от того, насколько надежна экипировка, она не всегда обеспечивает защиту. Сейчас многие отказываются от качественного оборудования. У Овечкина траектория полета шайбы для вратарей отличается непредсказуемостью. Но, на мой взгляд, уже половина команд может бросать не менее мощно. Так что исход зависит от того, куда полетит шайба.

— Обычно, при подготовке к большинству схем «Вашингтон», первостепенной задачей является блокирование канала передачи данных?

— Не линия, а пространство перед ней, через него все равно отдадут. Как правило, стремятся расположить игрока как можно ближе к Овечкину, чтобы не дать ему возможности спокойно нанести бросок. Так играют все команды, а не только наша.

— Владислав Гавриков, Никита Задоров и Илья Михеев высказывались схожими фразами, подчеркивая общее желание видеть, как Овечкин побьет рекорд Гретцки, однако при этом акцентировали, что это должно произойти не в их дежурство!

— Безусловно, никто не желает упустить возможность стать свидетелем рекорда. Большинство предпочитают наблюдать за ним со стороны. Часто болельщики утверждают, что ему помогают забивать, но это не соответствует действительности. Напротив, сейчас прикладываются значительные усилия, чтобы помешать ему забить гол. Однако у спортсмена есть талант, и с этим трудно что-либо предпринять, вне зависимости от возраста. Он демонстрировал это на протяжении всей своей карьеры, и это вызывает лишь уважение.

— Возможен ли обмен репликами между вами во время матча?

— Как правило, после попыток нападения на меня, Саша интересуется, как у меня дела, смешно. Я нередко выхожу против него, нашу пару дома специально отправляют на бой с его тройкой. Он крупный и массивный, и вблизи лучше не задерживаться, особенно спиной к нему. Если он наваливается и толкает вперед, сложно удержаться, чтобы не упасть на борт. Овечкин весит больше сотни килограммов, и просто ощущается разница в весе. Трудно утверждать, что игра против него доставляет удовольствие.

— Существуют ли в НХЛ игроки, которые намеренно наносят удары с целью травмировать соперника?

— Подобных специалистов можно найти повсеместно, как минимум одного или двух — в каждой второй команде.

— Иногда, нанеся удар игроку, человек сразу же спрашивает себя: «Что побудило меня к этому?»

— Встречаются они крайне редко, и, как правило, в ответ на агрессию. Наносить кому-то травму намеренным ударом считаю недопустимым. Я просто не понимаю подобного поведения. В конце концов, мы все преследуем одну и ту же цель. Сегодня ты нанёс удар, а завтра — тебе. Подобное можно как-то объяснить в плей-офф, но не в регулярном чемпионате. Я стараюсь, чтобы любые контакты происходили в рамках честной борьбы. Вероятно, меня так воспитали.

В «Амуре-2» нередко фиксировались поражения с разницей в десять или более очков. В таких ситуациях не уделялось должного внимания взаимодействию в атаке

— Благодаря вашему личному опыту, вы особенно хорошо понимаете состояние Кирилла Марченко, проходящего реабилитацию после перелома челюсти. Подобная травма случалась и с вами.

— Да. Ему шайба попала на скамейке, а меня задел точный бросок во время смены.

— Как долго вы не могли употреблять полноценную пищу?

— Похоже, целый месяц все измельчалось в блендере. Жена превращала и рыбу, и курицу в некое пюре, чтобы я по сути даже пил это, а не ел. Это, конечно, ужасно, но что поделать? Постоянно чувствуешь голод и больше всего беспокоишься о том, чтобы не потерять вес. Немного все равно похудел, но, когда вернулся, вес достаточно быстро восстановился.

— В период восстановления зала посетители имели возможность заниматься в нем?

— Первые две недели это было невозможно. Поскольку повышение пульса вызывало пульсирующую боль, челюсть должна была оставаться неподвижной на протяжении всего периода.

— В последних двух матчах против «Нэшвилла» вы сделали две голевые передачи, что несколько выбивается из вашей обычной статистики (в этом сезоне у Зуба 2 забитых гола и 6 голевых передач в 31 игре. — Прим. И.Р.). Ставите ли вы перед собой какие-то конкретные цели касательно результативности?

— Разумеется, каждому игроку хочется результативными действиями помогать команде и набирать очки. Но я помню, когда играл последний сезон в Санкт-Петербурге перед переходом, меня спрашивали, что я изменил в своей игре и почему начал забивать. Я отвечал, что ничего не поменял – возможно, мои партнеры стали чаще отдавать мне шайбу, когда я открываюсь. Я всегда стремлюсь поддерживать атаку. Просто бывают сезоны, когда результативность выше, бывают – ниже.

— Над броском на тренировках иногда работаете?

— Да не иногда, а каждый день.

— Всегда ли вы делали упор на защиту или когда-то играли в более агрессивном стиле?

— В детстве наш регион на Дальнем Востоке не отличался такой же развитостью, как центральные или уральские территории. Там я мог более активно включаться в атаку. Однако, когда я повзрослел и попал в состав «Амура-2» в первую лигу (официальное название турнира – первенство России среди клубных команд региона «Сибирь — Дальний Восток». — Прим. И.Р.), и начал в 15-16 лет выходить на поле против сорокалетних мужчин, стало не до активных действий. Нас, молодых игроков, просто перевозили по зоне и использовали в качестве развлечения.

В нашем составе играли преимущественно молодые спортсмены в возрасте от 16 до 20 лет, возможно, несколько человек старше. Нас ждали соперники из Прокопьевска («Шахтер»), Красноярска («Сокол») и Барнаула («Алтай»), представлявшие собой опытных игроков, для которых спорт был источником дохода, и которые не собирались проявлять милосердие. Разница в счете в наших играх часто достигала двузначных чисел. Атмосфера была напряженной, и сосредоточиться удавалось только на защитных действиях.

— Да, я сейчас изучил данные и был удивлен: в сезоне 2010/11 «Амур-2» финишировал на последней строчке турнирной таблицы, набрав всего четыре очка в 56 играх и имея разницу шайб 98 — 514. Получается, в среднем вы проигрывали со счетом 2:9. Трудно поверить, как можно привлечь внимание при таких показателях.

— Я привлёк внимание уже тогда, когда выступал во взрослой команде «Амур» в КХЛ. До этого момента всю свою карьеру я посвятил играм в родном городе, постепенно продвигаясь по уровням.

— Сейчас болеете за «Амур» или за СКА?

— Безусловно, я слежу за командами, в которых выступал, и переживаю за спортсменов, с кем играл.

Перед моим переходом в Национальную хоккейную лигу Могильный произнес: «Не разочаруй»

— Мне всегда было любопытно, как люди выбирают путь защитников. Ведь обычно мальчики предпочитают забивать голы, и их родители хотят, чтобы они получали высокий доход. Зачастую они играют на позиции нападающего.

— Просто первый тренер определил такую роль. С тех пор я играю исключительно в защите. Мысли о смене позиции никогда не возникали.

— А родители?

— Они трудились и не посягали на решения тренера. Мама работала в детском саду, а отец был бортмехаником, обслуживающим авиацию. Он посещал матчи суперлиги и брал меня с собой. Именно так я увлекся хоккеем и попросил записать меня в спортивную секцию. В определенный период отец предлагал поступить в летное училище, но я был полностью поглощен хоккеем и не желал ничего другого. К самолетам я хорошо отношусь, но только как пассажир.

— У самого известного хоккеиста из Хабаровска, члена «Тройного золотого клуба» Александра Могильного, был страх перед полетами. Вы ведь были с ним в тот сезон, когда он занимал пост президента «Амура»?

— Да, но общения было немного. Помню, однажды, после ошибки в предсезонной игре, он сделал мне замечание. Однако утверждать, что он чему-то меня учил или уделял личное внимание, я не могу. Когда я переходил в НХЛ, он пожелал мне удачи и сказал: «Не подведи». При встречах, конечно, здороваемся. Как мне известно, он бывает в Хабаровске по делам, и около двух лет назад я встретил его там летом в ресторане. Обменялись несколькими приветственными фразами.

— А еще хабаровчане в НХЛ были?

— Сергей Плотников.

— Путь от Хабаровска до Национальной хоккейной лиги, безусловно, очень непрост. Во всех аспектах.

— Да, это включает в себя и физические аспекты. Сейчас, во время поездки в отпуск, дорога занимает трое суток.

— Ого!

— Разница во времени составляет 15 часов. Чтобы не запутаться, мы используем следующий метод: если в Оттаве шесть вечера, добавляем три часа — и в Хабаровске столько же, девять утра. Это актуально в зимний период.

— Другой край света, в общем.

— Это также относится к моему хоккейному пути в целом. Я не был выбран на драфте ни в НХЛ, ни в КХЛ, и даже на ярмарке юниоров, которая проходила в год моего рождения. Поэтому я не был удивлен и не расстроился.

Мы выступали на соревнованиях, определяющих сильнейших команд Сибирского и Дальневосточного федеральных округов, в то время как внимание скаутов обычно приковано к Центральному и Уральскому регионам. Возможно, ситуация и изменилась, но тогда именно так и было. Я всегда воспринимал это без волнений, продолжал тренироваться и наслаждаться игрой, устанавливал перед собой задачи и последовательно добивался их.

— Какие же?

— Я всегда мечтал играть в НХЛ. Это была моя главная цель. Ранее я стремился попасть в профессиональный хоккей, в КХЛ. Я рад, что моя мечта сбылась.

— В России не так много сильных защитников, играющих правой рукой — Любушкин, Войнов, и вы сами. Именно поэтому они представляют особую ценность. Детские тренеры пытались изменить вашу технику?

— Нет, мне просто с детства было удобно. Как взял клюшку впервые, так всегда и играл. Говорят, праворуких немного, а в «Оттаве» в этом сезоне нас восемь человек, и задрафтовали игрока с такой же манерой! Здесь нет препятствий для того, чтобы хоккеисты играли не той стороной, чем они привыкли. Есть команды, где в паре спокойно могут выйти два леворуких или два праворуких игрока, если они достаточно сильны.

— В детстве вы всегда играли в паре с защитником другого хвата?

— В основном, это так. К слову, всю школьную карьеру я выступал слева. Правая позиция стала моей уже в молодежной команде.

— А в жизни вы левша или правша?

— По словам мамы, я был левшой и пытался писать левой рукой, однако родители изменили это. Она говорит, что в их семье так всегда поступали. Сейчас принято считать, что развитие ребенка должно соответствовать его природным способностям, но раньше существовали другие взгляды. В результате, сейчас я пишу правой рукой, которая является моей основной.

— А нога в футболе, допустим?

— Правая.

— Второй, связанный с фетишами, был у вас с детства?

— С юности. В «Амурских тиграх» выступал под четвертым номером, в «Амуре» также. Переехав в Питер, оказался в команде у Коскиранты, поэтому выбрал второй номер, который ранее уже был у меня, когда я играл в детских командах. Изначально я выступал под номером 33, но на одном из турниров в Москве нам предоставили майки только с первого по двадцатый номер. Я огорчился из-за отсутствия моего номера, но тренер сумел меня успокоить. В конечном итоге я был признан лучшим защитником турнира, и этот момент я запомнил. При переходе в СКА выяснилось, что четвертый номер занят, а второй свободен, поэтому я его и выбрал. И с тех пор не менял его. К тому же, четверка в «Оттаве» не используется (под этим номером на протяжении 18 лет за команду выступал защитник Крис Филлипс. — Прим. И.Р.). Но я и не рассматривал этот вариант, сразу хотел играть под вторым номером.

Улучшение результатов команды «Оттава» произошло благодаря замене главного тренера

— Вы заключили контракт с «Оттавой» в качестве свободного агента, когда вам исполнилось 24 года – это возраст, который можно считать зрелым для хоккеиста, ведь вы уже были олимпийским чемпионом. Возникает вопрос: почему вы не перешли в НХЛ раньше? Был ли у вас какой-то определенный план?

— Я всегда стремился попасть в НХЛ, независимо от возраста. Однако, когда я вскоре после обмена из «Амура» подписывал контракт со СКА, у меня не было уверенности в своей готовности к этому (Зубу было 22 года. — Прим. И.Р.). Я заключил трехлетний контракт, планируя, что после его завершения я отправлюсь в лигу и попробую свои силы. Так и случилось.

— Действительно ли известный в прошлом защитник, двукратный олимпийский чемпион Игорь Кравчук, который работал с вами в юниорской сборной России, рекомендовал вас «Оттаве?

— Меня не раз спрашивали об этом, но я действительно не знаю. Две команды Национальной хоккейной лиги проявляли ко мне наибольший интерес. Со мной связывались генеральные менеджеры и главные тренеры этих клубов. В целом, интерес проявили пять-шесть команд, однако на заключительном этапе борьбы оставались только две. Называть вторую команду не считаю нужным. Я выбрал «Оттаву», поскольку, как мне показалось, здесь у меня будет больше шансов для игры.

— Для новичка проще найти своё место в команде, подобной «Сенаторам», которые в то время были явными аутсайдерами.

— Существует немало тонкостей. Например, если видишь, что в составе команды заключено шесть или семь защитников по односторонним контрактам, уже по этому факту можно предположить, что перспективы будут ограничены. Прибыв в «Оттаву», я, насколько я помню, девять матчей провел на скамейке запасных. Благоприятным фактором было то, что в то время из-за пандемии составы были расширены, и было разрешено брать с собой несколько дополнительных игроков, не отправляя их в фарм-клуб. Возможность дебютировать появилась лишь после того, как кто-то получил травму.

— Как ощущали себя те девять игр?

— Изначально я был готов к тому, чтобы пережить весь сезон в фарм-клубе, даже если бы меня туда отправили. Поэтому я не испытывал сильного волнения. Однако появились признаки того, что мне не дают возможности играть, даже несмотря на травмы других игроков. К счастью, в моей ситуации все сложилось иначе: я остался с командой и вышел на лед. С тех пор я играл регулярно.

— Кому из жителей Оттавы вы испытываете наибольшую признательность за оказанную поддержку в первые годы пребывания за рубежом?

— Прежде всего, я хотел бы выразить благодарность Александру Тыжных и его жене Наталье. Александр работает в агентстве Дэна Мильштейна и проживает в столице Канады. Их семья оказала значительную поддержку в бытовых вопросах, они сопровождали меня во всех поездках. Мы поддерживаем хорошие отношения и по сей день. Также я очень признателен Никите Зайцеву, который ранее выступал за «Оттаву» и также оказал существенную помощь в моей адаптации к городу и команде.

— Полагаю, четырехлетний контракт с «Сенаторз» был заключен в период восстановления после перелома челюсти. Это был удачный шаг для клуба, который проявил поддержку спортсмену в непростой для него ситуации.

— Это, безусловно, произошло после травмы, скорее всего, плеча, а не челюсти. Тот год был крайне сложным. Переговоры по новому контракту велись и ранее, но были приостановлены, так как приоритет отдавался другим игрокам. Затем, казалось, настала моя очередь, но сначала одна травма, потом другая… Вопрос контракта тянулся около трех месяцев, начиная с лета. Мне было непросто сохранять невозмутимость, это немного отвлекало. Когда контракт был подписан, сезон был уже практически завершен.

— В настоящее время «Оттава» демонстрирует значительный прогресс, являясь одной из самых быстроразвивающихся команд лиги, и впервые за долгий период занимает место в зоне плей-офф. Что стало причиной такого улучшения?

— Вероятно, ключевым фактором стало изменение тренерского штаба (в межсезонье Ди-Джей Смита сменил Трэвис Грин. — Прим. И.Р.). Раньше у лидеров команды не было принято критику, демонстрацию ошибок на общих собраниях. Текущий тренер придерживается единого подхода ко всем игрокам. Если кто-то не выполняет необходимые действия, он предъявляет требования ко всем, независимо от статуса, и это сразу бросается в глаза. Поэтому все игроки прилагают усилия, осознавая, что за любые ошибки последует ответственность.

— Как вам приходилось обеспечивать положительный показатель полезности в каждом сезоне, играя за команду, которая более века не квалифицировалась в плей-офф?

— Помимо текущего сезона, демонстрируем, кажется, более качественную игру, но мои показатели в минусе (на момент перерыва на Турнир четырех наций у Зуба было «минус шесть». — Прим. И.Р.). Возникает тот же вопрос, что и с набором очков: порой складывается так, а порой иначе, и не всегда это можно объяснить логически. Я стараюсь не акцентировать на этом внимание, поскольку чрезмерное беспокойство по какому-либо поводу только ухудшит ситуацию. Приходится просто констатировать факты. Я сосредоточен на том, чтобы показывать максимально качественную игру в каждом поединке, не обращая внимания на статистические показатели.

— Первый в карьере плей-офф — мечта-мечта?

— Не только выход в плей-офф имеет значение. Если мы туда пробились, но сразу же потерпим поражение, это практически равносильно тому, что мы не попали туда вовсе. Однако, как первый этап — безусловно.

На дебютной тренировке в СКА все мои передачи перехватывал Дацюк

— В каком клубе было сложнее прижиться — в СКА после «Амура» или в «Оттаве» после СКА?

— Все устраивает. И в одном месте, и в другом появляются новые вызовы. Но я всегда стремился к этому, поэтому был готов к переходу на новый этап. В Петербурге мне очень помогло то, что мы с моей девушкой, впоследствии женой, переехали туда из Хабаровска. Она помогла мне обустроиться и взяла на себя решение бытовых вопросов. Ранее я жил только с родителями, и если бы я отправился через всю страну один, вероятно, было бы труднее. Благодаря ей я смог сосредоточиться исключительно на хоккее.

— Вы оказались в Санкт-Петербурге под руководством Олега Знарка. Что делает его таким привлекательным для игроков, если даже двукратный обладатель Кубка Стэнли Вячеслав Козлов, сотрудничавший со Скотти Боумэном, отмечал после работы со Знарком в «Динамо»: «За него хочется бросаться под шайбу», а Илья Ковальчук называл его «одним из нас, пацанов»?

— Он вызывает исключительно положительные эмоции, и я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил о нем плохо. Я тоже отношусь к нему с уважением. Это честный тренер, который не уклоняется от правды и говорит каждому игроку то, что думает. Именно за это его ценят. Я знаю, что сейчас он работает в «Филадельфии», и мне было бы приятно встретиться с ним. Однако пока это не удалось – я видел его лишь прошлым летом в Москве на Матче звезд НХЛ и КХЛ.

— Он сразу начал вам доверять?

— Я благодарен всем тренерам в Санкт-Петербурге за оказанное доверие. В первые годы работы Олег Валерьевич делал упор на защиту, так как в составе было очень сильное нападение, и, в основном, хватало игроков, способных забивать голы. Однако, когда в сезоне перед уходом присоединился Алексей Кудашов, мне также предоставили больше свободы действий, и игра пошла. Возможно, так поступил бы и Знарок, по его мнению, когда я только приехал из Хабаровска, тот период был временем моего становления, когда необходимо приобретать опыт и избегать излишней ответственности.

— Какую пользу для вашей карьеры принесла работа в СКА, где вы играли вместе с такими мастерами, как Павел Дацюк и Илья Ковальчук? Предположим, Никита Гусев мне рассказывал, они с Волшебником перед тренировками выходили на лёд и пытались отбирать шайбу друг у друга, используя только одну руку. Несмотря на то, что руки пересыхали, это приносило значительную пользу.

— Я также принимал участие в этом! На самом деле Дацюк много с кем так возился. Понятно, что контролировать шайбу так, как Паша, могут единицы в мире. Он таким образом сам себя тренировал. У нас там по четыре-пять человек в углу ковырялось, а он нас всех наворачивал. Отбирать было тяжело, но потихоньку чего-то набирались от него.

За пределами ледовой площадки, наблюдая за такими игроками, в первую очередь усваиваешь особенности поведения, отношение к работе и самовосприятие. Освоить какие-либо технические детали у них непросто – они, как правило, нападающие, а я играю в защите. Илья чаще всего выступал с речами в команде, создавал атмосферу в раздевалке, а Павел давал конкретные советы, касающиеся игры. Он замечал незначительные детали во время тренировок или матчей и давал рекомендации, указывал, у кого стоит изучить определенные приемы, которые могли бы быть полезны мне. Наблюдая за отношением к делу таких игроков, за тем, как они или Слава Войнов проводят тренировки, многое становится ясно.

Я до сих пор вспоминаю эту историю. Когда меня перевели из «Амура» в СКА, моя новая команда находилась в Хабаровске и тренировалась по московскому времени. Моя первая тренировка в составе СКА началась в два часа ночи! Это было очень непросто. Я был в числе запасных игроков и не припомню, почему Дацюк был с нами на льду. Зато отчетливо помню, что он перехватывал абсолютно все передачи, которые я пытался сделать через него. Он настолько тщательно просчитывал действия соперника, что, как бы я ни пытался его переиграть, у меня ничего не получалось. Я подумал: «В какое место я попал?!» Но со временем я начал находить способы его где-то перехитрить. Когда на тренировке приходится сталкиваться с таким уровнем сопротивления, ты начинаешь искать новые решения и действуешь более изобретательно.

Это, безусловно, стало для меня ценным опытом. Теперь я играю против сильнейших игроков клубов, особенно на домашнем льду, когда мы можем накладывать комбинации, а не наши соперники. Макдэвид, Маккиннон, Кучеров и Поинт – их выпускают против всех. С каждым из них сложно по-своему, и именно это отличает настоящих звезд: ты можешь провести на льду 19 минут, не позволив им создать голевые моменты, и тебе будет казаться, что у них игра не складывается, и ты полностью доминируешь. Но стоит лишь на мгновение потерять концентрацию – и вот уже они забивают. Могут нанести бросок из-за ворот или совершить нелогичный поступок, и все равно отправить шайбу в ворота.

— Вашим наиболее значимым командным успехом на данный момент является олимпийское золото, завоеванное в Пхенчхане. Какие эмоции вы испытали в тот напряженный момент финального матча с командой Германии, когда вы отставали со счетом 2:3 и был удален Сергей Калинин?

— Все испытали некоторое удивление, однако времени на раздумья не оставалось, поскольку меня сразу же вывели на площадку вместе с Андреем Зубаревым. Необходимо было провести результативную смену и поддержать нападающего — время поджимало. Владение шайбой перешло к сопернику, она была доставлена в зону, там последовала борьба — и в этот момент тренеры заменили Василия Кошечкина Никитой Гусевым, который вышел на площадку пятым полевым игроком. Он сумел забросить шайбу.

На команду оказывалось сильное давление, что вызывало нервозность. Все осознавали потенциал состава, однако из-за переживаний в определенных эпизодах играли скованно, включая и финальный матч. Только после победного гола Кирилла Капризова все смогли расслабиться. После этого все сложилось отлично!

— Очень досадно, что не удалось выиграть золотые медали на двух чемпионатах мира, где вы принимали участие, оба раза довольствовались бронзой. В 2019 году команда получилась поистине выдающейся.

— В 19-м году я был в запасе, а за два года до этого выходил на лед. В той команде тоже собрались сильные игроки: Кучеров, Панарин, Василевский, Кузнецов, Орлов… Они были молодыми и энергичными. В полуфинале против канадцев вели 2:0, но затем пропустили четыре шайбы и завоевали бронзовую медаль.

Я чувствую себя хорошо в Оттаве и не склонен к частой смене мест и клубов

— После того, как Владимир Тарасенко был обменян и Никита Зайцев перешел в СКА, вы стали единственным представителем России в «Сенаторз». Не ощущается недостаток общения с коллегами на русском языке?

— Безусловно, этого недостаточно. Ранее в команде были Женя Дадонов и Артем Анисимов, и мы часто собирались вместе, хорошо проводили время. Когда я присоединился, нас было пятеро, а затем всех постепенно распределили. Является ли это какой-то тенденцией — не знаю. Что имеем, то имеем. Необходимо работать над тем, чтобы психологически правильно воспринимать эту ситуацию. Но я уже научился.

— Тарасенко завоевал свой второй в карьере Кубок Стэнли.

— Он сам инициировал обмен (принадлежал Тарасенко. — Прим. И.Р.). Безусловно, я наблюдал за финалом между «Флоридой» и «Эдмонтоном», как и любой финал Кубка Стэнли, он представлял для меня большой интерес. Неприятно, когда ты не участвуешь в таком событии, но всегда хочется поддержать наших соотечественников. Я болею за команду, за которую выступают российские хоккеисты. Написал Володе сообщение с поздравлениями по поводу завоеванного Кубка. С Сергеем Бобровским у меня не сложились близкие отношения, мы лишь однажды играли вместе за сборную. С Дмитрием Куликовым я вообще не знаком. Но я рад за каждого из них!

— Был ли у вас личный контакт с одним из участников легендарного состава «Сенаторов» в XXI веке, с Антоном Волченковым, вашим коллегой по актерской профессии?

— Они сталкивались непосредственно друг с другом, когда он вернулся из НХЛ в Россию. В нашем клубе есть игроки, которые с ним играли, в частности, Даниэль Альфредссон, много лет являвшийся ключевым нападающим «Оттавы», а ныне — один из наших тренеров. Он до сих пор демонстрирует прекрасную форму на льду. И Альфредссон, и бывший силовой нападающий Крис Нил, также работающий в клубе, а также сотрудники команды, характеризуют Волченкова исключительно положительно.

— Николая Кулемина неожиданно пригласили на просмотр перед стартом сезона. Каковы были его перспективы остаться в команде?

— Вероятность всегда существует. Судя по тому, сколько времени ему предоставили, он показал себя достаточно хорошо. Не могу понять мотивы тренера, возможно, он решил предоставить возможность молодым игрокам.

— Когда вы заключали четырехлетнее соглашение, до достижения статуса свободного агента оставался лишь один сезон. Что побудило вас отказаться от возможности выйти на рынок?

— Прежде всего, согласно регламенту, взаимодействие и переговоры с другими командами запрещены до полного исполнения обязательств перед текущей. Однако, решающим фактором стали собственные ощущения. Мне комфортно в этом городе, и я не сторонник частых смен команды и места жительства. Именно поэтому я решил продлить контракт.

— Хотели бы провести в «Оттаве» всю карьеру?

— Давайте посмотрим. Исходное положение дел зависит от нашей стратегии. Естественно, хотелось бы постоянно быть одним из главных претендентов на Кубок Стэнли и выходить в плей-офф. Сейчас мы движемся в этом направлении и, я надеюсь, будем и дальше прогрессировать. Для меня приоритетом является хоккей, и мои действия будут направлены на то, чтобы быть полезным команде, получать больше игрового времени и стремиться к высоким результатам.

— Что собою представляет Оттава как город?

— Это тихое место с размеренным укладом жизни, особенно там, где мы проживаем. В центре, где расположено красивое здание канадского парламента и офисные помещения, жизнь, возможно, и более активная, но чуть в стороне уже почти нет людей. Иногда это спокойствие кажется даже избыточным.

— К руководителям высшего звена канадской государственной власти, премьер-министру Канады, столичную команду не приглашают?

— Нет, за все время работы в команде подобного случая не возникало.

— В Канаде жилье купили или снимаете?

— Начали съемки. При рассмотрении возможности приобретения недвижимости действовал закон, согласно которому иностранцы должны были платить повышенный налог, близкий к двадцати процентам, и его возмещение возможно только после получения гражданства. Позже этот закон, как сообщается, был изменен, однако нет уверенности, что его действие не будет возобновлено. Кроме того, при покупке все равно потребовалась бы ипотека, и процентная ставка по ней оказалась завышенной. Поэтому решили отказаться от этой затеи и заняться съемками.

— В Канаде действительно довольно высокие налоги.

— Иностранные граждане могут воспользоваться некоторыми способами, чтобы сохранить свои средства. Играть там более выгодно нам, нежели самим канадцам.

— Дональд Трамп выдвинул неожиданное предложение о присоединении Канады к Соединенным Штатам в качестве 51-го штата, привлекая канадцев обещанием значительного снижения налогов. В Оттаве, перед началом спортивного матча, местные зрители выразили свой протест, освистав американский гимн. Заметили ли вы эту реакцию?

— Да, это действительно, по мнению многих, стало первым подобным случаем в истории. После инаугурации Трампа и его высказываний на матче с «Миннесотой» болельщики выразили свое недовольство свистом, а затем команда отправилась на выезд, который длился до перерыва в чемпионате. Остается только узнать, будет ли это иметь продолжение. В команде шутят на эту тему, но серьезных обсуждений я не слышал.

«Я полностью разделяю эту точку зрения!

— Не могли бы вы поделиться историей вашей необычной фамилии? Ведь это не Зубов, а именно Зуб?

— По словам отца, у нее украинские корни. Племянница отца пыталась установить происхождение, собрала генеалогическое древо и прислала его мне. В нашей семье было много людей, подвергшихся репрессиям, а по материнской линии, представители которой в основном проживают на Кубани, есть даже семья, в которую входили ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС. Родители учились в Санкт-Петербурге, там и познакомились, а затем переехали в Хабаровск, где я и родился.

— Родители по-прежнему живут в Хабаровске?

— Да, отец приезжал на месяц, теперь приехала мать, она помогает с сыном. Мать жены также была в начале года. Они приезжают по очереди, но ненадолго. Все работают, поэтому пока не могут остаться с нами на длительный срок. Мы тоже стараемся приезжать домой каждое лето, хотя путешествовать с ребенком стало непросто.

— Какие у вас сейчас стремления и задачи в хоккее?

— Я предпочитаю хранить их при себе, так как, если поделиться, желание не исполнится. Лучше постепенно двигаться к намеченному. Однако я работаю над своей психологической устойчивостью и с прошлого года размышляю о том, что необходимо извлекать радость из самого процесса. Зачастую я испытываю неудовлетворенность своей работой после игр, мне трудно переносить поражения и уснуть, я предаюсь самоанализу, рассматривая свои ошибки. Однако время неумолимо идет, и все это лишает меня возможности получать удовольствие от того, чем я занимаюсь.

— «У самурая нет цели — только путь»?

— Я с вами согласен! Но, скажем, мы выиграли золото Олимпиады в Пхенчхане, испытали радость, провели празднование. Однако выяснилось, что эти эмоции быстротечны. Человек вновь возвращается к привычному режиму и должен уметь находить в нем положительные моменты. Ведь самое важное — это сам процесс.

— Что заставило вас обо всем этом задуматься?

— Все это вместе. Жизнь здесь. Поскольку родители и друзья большую часть времени находятся вдали, а победы приходят нечасто. Я понимаю, что не люблю проигрывать. Кто вообще любит проигрывать? И я пришел к такому заключению: чтобы это не портило жизнь, необходимо находить удовольствие в небольших вещах. Невозможно изменить все процессы, которые находятся вне твоего контроля.

Поэтому я стремлюсь обращать минимальное внимание на негативные аспекты, а напротив, собирать любой позитив, пусть даже понемногу, и двигаться вперед. Когда в регулярном чемпионате у тебя 82 игры, и матчи проходят через день, а порой и каждый день, твоя жизнь становится похожей на «день сурка». Чтобы это ощущение не поглотило тебя, необходимо находить положительные эмоции во всем. И я стараюсь это делать.