Александр Александрович Белов
Родился 9 ноября 1951 года в Ленинграде.
Центровой, воспитанник знаменитого советского тренера Владимира Кондрашина, который работал с ним с самого детства.
Заслуженный мастер спорта.
Вся его спортивная карьера прошла в московском «Спартаке», где он выступал с 1967 по 1978 год. За сборную Советского Союза он играл с 1969 по 1977 год, имея перерыв в выступлениях).
Олимпийский чемпион 1972 года, забросивший решающий гол в финальном матче с командой США (51:50), когда у советской сборной оставалось всего три секунды для завершающей атаки. Бронзовый призер Олимпийских игр 1976 года.
Чемпион мира-1974, бронзовый призер ЧМ-1970.
Двукратный победитель первенства Европы — 1969 и 1971.
Чемпион СССР-1975.
Кавалер ордена «Знак Почета» (1972).
Умер 3 октября 1978 года вследствие ангиосаркомы сердца. Похоронен в Ленинграде на Северном кладбище. В декабре 1999 года рядом с ним был перезахоронен Кондрашин.
в день открытия Зала Славы ФИБА 1 марта 2007 года он был посмертно включен туда.
В Санкт-Петербурге в середине апреля состоится публикация книги Александра Кузьмина, многолетнего собственного корреспондента «Спорт-Экспресса» в Северной столице, ныне писателя. Новое издание под названием «Петрович Первый и его гренадеры» расскажет о».
Впервые настолько обстоятельно, опираясь на свидетельства людей, близких к Владимиру Петровичу Кондрашину, рассказывается о жизни выдающегося тренера, олимпийского чемпиона, чемпиона мира и Европы по баскетболу. Такой Кондрашин, или Батюшка – два самых известных прозвища тренера, – был неизвестен отечественному баскетбольному сообществу. Особый интерес представляет собой откровенный, и, как следствие, особенно болезненный рассказ о событиях, не связанных со спортом, и причастность к ним двух друзей – великого советского баскетболиста, автора знаменитого «золотого» броска в олимпийском Мюнхене Александра Белова и другого заметного игрока сборной СССР середины 70-х годов, снайпера Владимира Арзамаскова по прозвищу Зяма. Их «шалости с законом» оберглись огромной человеческой трагедией…
«СЭ» представляет две главы из книги, основанной на воспоминаниях баскетболистов ленинградского «Спартака», чья команда достигла пика популярности в середине 70-х. В этих воспоминаниях рассказывается об Александре Белове, близком друге игроков, чье выдающееся спортивное дарование стало очевидным еще в детстве.
Друг мой Сашка!
Вячеслав Бородин, чемпион СССР 1975 года в составе «Спартака», рассказывает»:
— Двенадцатилетний Саша Белов впервые приехал в лагерь в Токсово в 1964 году. Он казался совсем еще ребенком. Во дворе дома №7 по Советской улице, где он жил, были только малыши, и он играл с ними в машинки. Вот и в спортивный лагерь, где действовала строгая дисциплина, Саша привез… грузовичок и маленькую детскую яхту, но быстро осознал, что игрушки здесь неуместны. Его поселили в нашей палатке, где поддерживался порядок и чистота. Грузовик и кораблик так и остались у него под кроватью — он ни разу не воспользовался ими. А мы обнаружили игрушки во время очередной уборки комнаты. Над ним мы не стали смеяться. И потом, в первое воскресенье, в день посещений родителей, игрушки исчезли — мама, приехавшая к Саше, забрала их с собой. Мыть пол под его кроватью стало легче.
Наши палатки неизменно получали высокие оценки от санитарной комиссии, а мы в награду получали пироги и шоколад. Мы не съедали весь шоколад сразу, а откладывали его. Доходило до того, что сам Кондрашин стал обращаться к нам с просьбой поделиться шоколадом, чтобы наградить других ребят!
Несмотря на юный возраст и внешность ребенка, Саша уже тогда проявил свой сильный характер. Он не прощал обид и отвечал на них тем же. Убежать от него не представлялось возможным! Забияка устраивал «длинный спринт», но быстро выдыхался через 200-300 метров, в то время как Белов двигался как марафонец – медленным, но уверенным шагом, неизменно догоняя противника и наказывая его. Он уже тогда отличался сообразительностью и умом: в его действиях важна была не только физическая сила, но и стратегическое мышление.
Саша бежал до самого конца и не собирался останавливаться. Если бы ему позволили, он бежал бы так целый день. Единственный способ избежать наказания от Белова заключался в том, чтобы попытаться оторваться от него резким движением и найти укромное место, где можно было бы спрятаться.
У Саши с рождения был отличный вестибулярный аппарат, его движения отличались хорошей координацией. Например, в упражнении «треугольник» требовалось касаться высоко расположенного мяча с поворотами. Мы испытывали трудности и мучились, а он выполнял это легко и элегантно.
Кондрашин разработал основное упражнение для Саши.
У баскетбольной площадки росла ольха. Одна из её веток свисала над помостом. Чтобы достать её, Саше приходилось стоять с согнутыми ногами, высоко поднимая руки и совершая прыжок вверх. Кондрашин тайно от Белова поднимал эту ветку всё выше, используя для этого привязанную к стволу дерева веревку. И Саша выполнял это упражнение в поте лица, пока остальные ребята уже отдыхали. Я потом невольно вспомнил эту ветку, когда Саша перепрыгнул двух американцев в финальной игре на Олимпийских играх и забросил свой золотой мяч!
Помимо баскетбольных тренировок, в лагере устраивались соревнования по легкой атлетике. Мы соревновались в прыжках в высоту, и на отметке 1 метр 20 сантиметров все участники не смогли преодолеть планку. За исключением Саши. У него оставалась последняя попытка на высоте 1,35 метра. Весь лагерь поддерживал его!
Кондрашин начал подбадривать его, обещая Белову бутылку лимонада в случае успешного прыжка. Петрович не успел закончить фразу, как Сашка стартовал, взлетел и легко перепрыгнул планку. Именно такие незначительные моменты помогали нам тогда устанавливать личные рекорды.
Дальше события стали развиваться весьма увлекательно. На дистанции 400 метров весь лагерь с нетерпением ждал от Саши чего-то необыкновенного.
Он стремительно вырвался вперед. Затем бегуны, во главе с Сашкой, скрылись за крупным кустом на повороте, а спустя несколько секунд вновь появились в нашем поле зрения. Однако уже без Сашки! Все участники финишировали, а Белов просто пропал.
Кондрашин, сам к удивлению, подошел к кусту, но там не оказалось Сашки. Лишь через 10 минут он возник из-за угла, выглядя крайне огорченным. Выяснилось, что во время забега у него возникла боль в животе, из-за чего он был вынужден сойти с дистанции и уйти «до ветру». Установить второй личный рекорд не получилось.
По возвращении в город церковь на углу Марата и Стремянной оказалась закрыта, и наши тренировки перенесли в спортзал ДК имени Кирова. Дорога до Васильевского острова была весьма затруднительной: приходилось пересаживаться с троллейбуса на автобус, в котором всегда было очень много людей. Однако Сашка, единственный из нашей компании, неизменно находил возможность ехать стоя. У него был широкий «чемоданчик сантехника», популярный в те годы, который он ставил на сиденье, а сам присаживался.
В школьной игре «трясучка» ему невероятно сопутствовала удача! После тренировок, выходя из зала на Стремянной, мы шли к гастроному, расположенному через дом на углу, где продавали кофе. Две сладкие булочки и стакан ароматного кофе – вот наш привычный набор. Когда мы перешли на Васильевский для тренировок и возвращались домой по Невскому, Сашка, вспоминая старые времена, неизменно предлагал: «Пойдем за пышками». — «Саш, у нас есть только деньги на проезд». — «Идем, идем, я угощаю. Опять победил в «трясучку!»
Однажды в старшей школе, рассерженные одноклассники, которых он постоянно обыгрывал, зажали Белова у стены в туалете, чтобы избить. А Сашка вытащил молоток из-за пазухи — и они разбежались. С тех пор он стал носить этот молоток с собой. Во второй раз они попытались выкрасть у него заранее этот молоток, снова притащили его в туалет для избиения — а он снова вытащил второй! Я же говорю, это был смекалистый парень, он заранее просчитывал все «игровые» ситуации…
***
Первый выезд в летний спортивный лагерь ленинградского мальчика Саши Белова оказался поистине знаменательным. Уже через три с половиной года он дебютирует на тренировке в составе взрослой команды мастеров «Спартак». И эта встреча запомнится всем, кто станет ее свидетелем. Вот что рассказывает один из них — защитник, чемпион СССР-1975 Валерий Федоров:
— Первая тренировка Белова в основном составе навсегда останется в моей памяти! Ему не повезло – он столкнулся с Борькой Григорашенко, основным центровым «Спартака». Как и Коля Леонов, Боря в чемпионате СССР в начале и середине 60-х мог набирать по 20 очков в любой игре. В итоге общая тренировка завершилась, и все уселись посмотреть, как Григорашенко обыграет один на один молодого Белова.
Боря начал работу не с энтузиазмом. Саша не давал ему возможности что-либо сделать. Совсем ничего! Боря вошел в ритм, набрал обороты — и попал на подвох. Это означало, что мяч оказался в кольце. Ни один баскетболист в Союзе не мог тогда эффективно защищаться от таких бросков. Как? Траектория броска была очень высокой!
Боря забросил мяч, а Сашка неожиданно подбросил его в воздух! И он ударил по мячу! Никто никогда не видел ничего подобного. Мы все были поражены! Пришли мы в себя, и ребята кричат: «Боря, ну что это было, а?! Что этот парень с тобой делает?!»
Григорашенко пришел в ярость! Последовательность обманных маневров – и он был вынужден пойти на второй крюк. А Белов снова переводит мяч. Дважды подряд! Невероятно! И я вижу все это своими глазами, в зале ДК Кирова. Сашке, кажется, всего 16 лет, или даже меньше, а мне уже 19. Это просто незабываемое зрелище!
***
Саша Белов, которому было всего 16 лет, дебютировал в составе «Спартака» в официальном матче против рижского ВЭФ. Его соперником стал очень высокий центровой — легенда советского баскетбола Янис Круминьш.
Мои старшие коллеги-журналисты так часто рассказывали мне об этой игре, что у меня сложилось о ней четкое представление.
Белов появился на площадке во втором тайме. Фактически, он был еще подростком — такое зрелище могло заставить дрожать коленки у любого. Однако Александр практически сразу после выхода на площадку продемонстрировал фирменный (и ранее не виданный для большинства зрителей) прием: он высоко подпрыгнул навстречу мячу, уже направлявшемуся в кольцо спартаковцев, и… прижал его к щиту. В те годы это не противоречило правилам. Трибуны замерли, повисла тишина на несколько секунд — затем их оглушили бурные аплодисменты! Воодушевленный Белов успел несколько раз «накрыть» как Круминьша, так и его партнеров. Но когда Белов немного запоздал с прыжком и был вынужден сфолить, его глаза наполнились слезами разочарования. Юношеские переживания — всего шестнадцать лет!
На трибунах ленинградские болельщики, пораженные увиденным, перешептывались, не веря своим глазам и ушам: «Ты говоришь, он родился 9 ноября 1951 года?!»
***
Уже в начале января 1968 года имя баскетбольного вундеркинда гремело на весь спортивный Советский Союз. Под руководством Александра Гомельского первая сборная страны готовилась к Олимпиаде в Мехико. В Ленинграде команду ждал товарищеский матч со «Спартаком». Александр Гомельский, естественно, привлек для игры всех сильнейших игроков. Как же иначе!
Уже тогда «Спартак», с которым Владимир Петрович работал в первый сезон, продемонстрировал узнаваемую кондрашинскую надежность в обороне. Главным центром защиты, 24-летний Леонид Иванов, уверенно доминировал на щитах, и в том сезоне он станет капитаном команды, а также надолго займет эту позицию. Вместе с ним на площадке выступал 16-летний Александр Белов, который при этом безупречно опекал одного из лидеров сборной СССР — Модестаса Паулаускаса.
Разозленный литовец пытался разными способами перехитрить соперника — маневрировал, запутывал, притворялся, — но везде, на любой части площадки, его поджидал этот дерзкий юноша, выигрывающий все мячи. В концовке матча, при равном счете, Паулаускас, вновь обманутый, не выдержал унижения. Грубо толкнув Белова руками, он громко выругался на весь зал… По-русски, разумеется.
Уже пять лет Владимир Кондрашин единолично контролировал этот, пока еще не до конца отшлифованный, бриллиант. Однако до воплощения его мечты – создания новой команды «Спартака» с Беловым в ее основе – было еще далеко…
***
Иван Рожин, многократный вице-чемпион СССР в составе «Спартака», рассказывает»:
— В начале нашего знакомства, когда Саша еще не пользовался широкой известностью, нашу жизнь определяли обыденные, понятные каждому заботы: мы после тренировок вмещались в переполненный автобус № 45, усаживались на задние сиденья и отправлялись на обед в «Сосисочную» возле Московского вокзала. Там щедро кормили спартаковцев по талонам. Затем мы спешили в кино или за мороженым, знакомились, влюблялись в девушек, обменивались с ними адресами и телефонами — в целом, жили, как и все молодые люди в стране.
Забавный случай произошел с нами в кинотеатре «Октябрь». Фильм оказался неинтересным, и мы с Сашкой начали вести себя в зале довольно свободно. Женщина, сидевшая позади нас, попросила утихомириться и даже предупредила, что пожалуется своему сыну. На вопрос «Кто же ваш сын?» мы ответили с иронией. «Александр Яковлевич Гомельский!» — заявила она. Саша после этого заметно съежился! Ведь он претендовал на место в сборной страны, тренируемой Александром Яковлевичем. И действительно, в кинотеатре оказалась его мать!
Мы тогда жили в общежитии «Спартака», расположенном на Пяти углах, и Саша нередко навещал нас со своей девушкой Гражданкой. В общаге мне было очень комфортно. Тогда там проживала дружная и энергичная команда баскетболистов: Владимир Арзамасков, Андрей Макеев, Толик Панков, Сергей Кочергин, а впоследствии и Юрий Павлов, Иван Дворный и многие другие.
Мы проводили время, играя в игры, которые придумывал Зяма — Арзамасков. Набор игр был разнообразным: от простых домино до быстрых шахматных турниров. Саша терпеть не мог проигрывать даже в такие незначительные развлечения, поэтому найти пару для игры с ним было непросто — достаточно было сделать ошибку, как он одним взглядом мог заставить почувствовать себя виноватым!
Неудачникам назначались разнообразные взыскания, в частности, победитель должен был нести на плечах человека до Загородного проспекта и громко выкрикивать: «Экскурсия! Сограждане, экскурсия! Захватывающее катание на верблюдах!»
Страсть к спорту и вспыльчивость всегда руководили действиями Саши. Он не терпел неудач, будь то в жизни или в соревновании. Я убедился в этом уже в первые дни нашего знакомства в Токсове, где мы часто играли в баскетбол один на один. Обычно Белов довольно легко выигрывал, но у меня тоже был сильный характер, и однажды я всё же Сашку одолел. Как же болезненно он воспринял это поражение! Я даже потом жалел, что обыграл его, — не ожидал такой острой реакции на незначительное событие от Саши.
Белов был нетерпим к соперничеству и на тренировках не желал уступать в бросках, подборах или дриблинге. Способности Саши проявлялись не только в баскетболе: он изящно и пластично бегал, хорошо плавал и без опасений прыгал с десятиметровой вышки. Часто наши уроки физической подготовки проходили в легкоатлетической школе Алексеева, где вместе с нами занимались прыгуны в высоту. Они осваивали набирающий популярность стиль фосбери-флоп, который давался далеко не всем. Саша долго наблюдал за их попытками и, наконец, не сдержался: он совершил стремительный разбег и изящный прыжок спиной через планку, установленную на высоте двух метров! Тренеры легкоатлетов были впечатлены.
С самого начала баскетбольной карьеры Сашу преследовали боли в спине. Врачи констатировали неблагоприятный диагноз: смещение поясничного позвонка. Существовала угроза того, что со временем может произойти защемление спинномозговых нервов, что чревато параличом ног. Поэтому Белову необходимо было укреплять мышцы спины и живота для стабилизации позвоночника. Однако эти мышцы были недостаточно развиты: лежа на спине, он мог приподнять туловище всего пять-шесть раз. Мы решили мотивировать Шурку к тренировкам. Заключили пари на шоколад — и я без труда 30 раз выполнил это простое для меня упражнение. А тут и расторопный Зяма вмешался: предложил сделать 40 раз. Но убеждать Белова было больше не нужно — он стал ежедневно тренировать мышцы живота и спины, что позволило существенно укрепить его позвоночник.
Это было очень своевременно, поскольку юный баскетболист испытывал огромные нагрузки. Его ключевой особенностью была игра на «втором этаже». Необыкновенная, словно врожденная, интуиция в блокировании бросков соперников лишала их возможности забить. Даже такие атлеты, как Володя Андреев и Сергей Коваленко (оба ростом 215 сантиметров), опасались этого двухметрового баскетболиста из Ленинграда, который с поразительной легкостью взлетал в воздух и перехватывал все мячи, направлявшиеся к нашему кольцу. Благодаря его игре и продуманной тактике Кондрашина, команда пропускала в среднем около 60 очков за матч.
Первый значительный спортивный успех настиг Сашу в 1968 году: он вместе с товарищами по команде завоевал в Испании титул юношеского чемпиона Европы. Это была одна из его первых зарубежных поездок, после которых Белов неизменно привозил подарки для мамы и друзей. Особенно нам нужны были кеды больших размеров, которые Саша регулярно привозил. Из-за таких незначительных вещей ему нередко приходилось общаться со строгой советской таможней. Но Саша продолжал радовать нас, причем совершенно бескорыстно, хотя его финансовое положение было не самым успешным.
Он проживал вместе с матерью в небольшой двухкомнатной квартире на улице Карпинского. Мария Дмитриевна, отзывчивая и гостеприимная женщина, на свою невысокую зарплату бухгалтера не только обеспечивала семью, но и оказывала дружескую поддержку сыну. Мы часто собирались у них дома и ощущали тот уют, которого нам, живущим в общежитии, очень не хватало. У Марии Дмитриевны всегда был накрыт для нас стол, простой, но вкусный: вареная картошка, маринованные грибы, колбаса «Докторская» и — по праздничным дням — настойка из 40 корешков. Наши посиделки проходили оживленно и беззаботно, а Мария Дмитриевна была для нас близким человеком. За это мы и любили ее. Эту значительную доброту в характере он унаследовал от мамы и сам Саша.
***
Вот воспоминания Андрея Макеева, бронзового призера Олимпиады-1976 и чемпиона СССР-1975 в составе «Спартака»:
— Саша Белов был самым молодым в команде до моего появления. Естественным образом сложилось так, что мы — достаточно большая группа ребят примерно одного возраста — стали сплоченной веселой компанией, лидером которой стал Саша. Примечательно, что он был из Ленинграда, а остальные только приехали в этот замечательный город. Вова Арзамасков, впоследствии известный как Зяма, прибыл из Волгограда незадолго до меня, Ваня Рожин — с севера, а Толя Панков — с юга страны. И все они, за исключением Белова, уже проживали в знаменитом «спартаковском» общежитии в центре города, на Загородном проспекте.
Можно сочинить отдельную книгу о жизни в той общаге. Это была настоящая «Воронья слободка», и в хорошем смысле! Там проживали спортсмены самых разных видов спорта: легкоатлеты, фехтовальщики, танцоры. И мы, четверо молодых баскетболистов «Спартака». Сначала меня поселили на первом этаже, а затем я переехал на второй, в комнату к Арзамаскову, с видом на двор. Рожин и Панков жили через коридор. В нашей комнате с Зямой стояли три кровати, поэтому позже к нам подселили Сергея Кочергина — он некоторое время выступал в спартаковском дубле и молодежной команде, но не смог пробиться в основной состав.
Прекрасные, беззаботные времена. В доме постоянно что-то готовилось, парилось, стиралось (даже простыни застирывали прямо в баке с водой на плите — и они уходили; затем возвращались, если вода закипала — вот такой порядок!), царил шум и гам. Соседями были крысы, мыши и тараканы — полный набор. Но никто не обращал внимания на такие незначительные детали. Спали мало. Однако энергии и сил было предостаточно. Все были молоды. Музыка, танцы до изнеможения, девушки… Но чувство меры не утрачивали. Как только приближалось начало чемпионата СССР, вся эта оживленная жизнь отходила на второй план. Хотя иногда могли и пошуметь после матчей, конечно.
Комендант общежития, человек с консервативными взглядами, очень хотел, чтобы мы, баскетболисты, поскорее покинули дом. В те годы было популярно украшать комнаты плакатами с изображением музыкальных групп. У нас таких плакатов было предостаточно – мы привозили их из других городов после игр. Поэтому, входя в нашу комнату с Зямой, комендант, казалось, заранее принимал успокоительное. Появлялся на пороге – и тут же, скрестившись, уходил обратно! И сразу же отправлялся составлять очередной рапорт о баскетболистах.
В 1970 году я и Белов в составе молодежной сборной СССР завоевали титул чемпионов Европы и привезли из Греции множество афиш и пластинок. В них были записи от Фрэнка Синатры до группы «Криденс». И снова из нашего окна, которое выходило во двор, на весь Загородный проспект раздавалась громкая музыка!
***
И вновь слово Ивану Рожину:
— Когда Белов получил квартиру на Зверинской улице и начал самостоятельную жизнь, его дом неизменно был открыт для друзей. Круг общения Саши расширился до весьма внушительных размеров. К этому популярному, хотя и очень простому парню тянулись самые разные люди. Наивысший пик славы наступил в сентябре 1972 года, когда Белов стал олимпийским чемпионом и одним из ключевых участников Игр в Мюнхене. Этот успех принес ему немалое удовольствие, но одновременно оказался тяжелым испытанием для 20-летнего парня. Сашка внезапно оказался в центре внимания всего города: его приглашали на телевидение и радио, в газетах публиковались восторженные статьи, чиновники возносили дифирамбы, поклонники и поклонницы выражали свое восхищение. Телефон не умолкал ни днем ни ночью! Поток болельщиков не утихал: его останавливали на улице, просили автографы, похлопывали по плечу, предлагали различные услуги и помощь. Каждый проявлял свою поддержку по-своему.
На Петроградской стороне произошла забавная ситуация, когда мы с Шурой и Зямой гуляли по улице. Двое слегка захмелевших мужчин шли навстречу и внезапно остановились, заметив нас. Затем один из них подбежал ко мне и крепко обнял, восторженно восклицая: «Саша, спасибо! За все спасибо! За Олимпиаду спасибо!»
Я убедительно воплотил образ Александра Белова, не уклонялся от вопросов, а мягко повторял: «Да что вы, ребята! Я все это делаю для вас, для города, для страны! Событие не заслуживает особого внимания — всего лишь три секунды, этот бросок, а что мне оставалось делать?»
Люди были поражены такой сдержанностью и со слезами на глазах прижимались ко мне. Сашка с упреком наблюдал за происходящим, а Зяма заливался смехом!
Коммерсант Зяма
В 1997 году, после двухлетнего перерыва — редкого по графику, но результативного для меня, репортера, моего общения с Кондрашиным на баскетбольных матчах «Спартака», Владимир Петрович неожиданным образом меня удивил. Ранее наши разговоры проходили в привычном формате: «вопрос молодого журналиста — ответ баскетбольного авторитета». Эти ответы, в стиле Кондрашина, были сдержанными и точными, но при этом всегда попадали в суть дела. Но однажды Кондрашин, удобно прислонившись к сводчатой колонне на верхнем ряду небольшой трибуны в «Можайке» (это место в спортивном манеже академии, «место Петровича», никогда никто не занимал), вдруг оживился и начал говорить.
Впервые наша беседа отошла от обсуждения недавней игры красно-белых. Похоже, я какой-то репликой спровоцировал его исторические воспоминания, но, скорее всего, это сделал сам матч «Спартака». Задумчиво глядя на последних уходящих из «Можайки» болельщиков, Владимир Петрович неожиданно произнес: «Я совершил в «Спартаке» две серьезные ошибки, которые продолжают меня беспокоить. Первая — следовало немедленно изгонять Зяму из команды. А вторая — я должен был постараться удержать Белостенного…»
Честно говоря, на первую часть «покаянного» монолога Петровича я тогда не обратил должного внимания. Разговор с Кондрашиным был сосредоточен на побеге из ленинградского интерната в киевский «Строитель», где тренировался будущий центровой сборной СССР Александр Белостенный…
Тогда я не имел представления о том, кто такой «баскетбольный Зяма». Зиновия Черного, многолетнего помощника и партнера Вячеслава Платонова в волейбольном клубе «Автомобилист», я, конечно, знал. Также я был знаком с известными московскими актерами Зиновием Гердтом (он же – легенда Паниковский) и Зиновием Высоковским (Зюзя из очень популярного когда-то «Кабачка «13 стульев»). Всех троих близкие им люди называли именно Зямой. Однако четвертый Зяма оставался для меня неизвестным.
Лишь в ходе почти полугодовой кропотливой работы над книгой я осознал истинный, демонический характер «баскетбольного Зямы».
За всю историю ленинградского «Спартака» ни один другой человек не нанес клубу столько ущерба и неприятностей, как защитник-снайпер Владимир Арзамасков, известного как Зяма!
Кондрашин абсолютно точно оценил его, высказав свое мнение в «Можайке» 97-го года. Однако, он же и ошибался, слишком долго сохраняя Арзамаскова в «Спартаке», несмотря на его сильный дальний бросок. Более того, он постоянно вызывал Зяму в сборную, где тот также не преминул испортить многое, разрушив тем самым крепкие отношения двух ведущих игроков…
…В Волгограде, родном городе Арзамаскова, школьник Володя увлекся баскетболом примерно в седьмом классе. Друзья звали его Арзам. В то время его мысли были сосредоточены исключительно на спорте, а также на предстоящей поездке в крупный город и поступлении в институт.
Стоит похвалить светловолосого парня из Волгограда. Благодаря своей выдающейся целеустремленности и усердию Арзам реализовал не менее двух пунктов из своего юношеского плана: он приехал в крупный город Ленинград и успешно поступил в ЛЭТИ. Не удалось ему лишь дорасти до желаемых двух метров. При росте 190 сантиметров перед ним открывалась перспектива игры в баскетболе на позиции защитника. Впрочем, с выбором своего основного направления новоиспеченный Зяма, так его уже называли в Питере, определился неожиданно быстро.
***
Рассказывает Андрей Макеев:
— Уже в восемнадцать лет Зяма демонстрировал весьма интересные взгляды. На свою первую зарплату, полученную в «Спартаке», он приобрел крупное золотое кольцо. Я был удивлен и спросил, зачем ему это, ведь оно будет мешать. Зяма посмотрел на меня свысока и объяснил: «Ты не понимаешь! Это инвестиция! Нужно осознавать, что стоимость золота постоянно увеличивается!»
Это сказал совсем молодой человек, мальчик, как бы вы это поняли. Ему от природы свойственен определенный тип мышления. В наши дни Зяма наверняка стал бы миллиардером. Без всяких сомнений! В конце короткой жизни Сашки они также поссорились и расстались. Похоже, в последний момент Саша начал осознавать, кто и куда его вовлек…
***
Иван Макеев поделился информацией о первых приобретениях Арзамаскова, 18-летнего новичка «Спартака», которые оказались весьма неожиданными. Сейчас я вновь передаю слово Ивану Рожину. Его рассказ еще больше удивляет:
— Поздней весной 1969 года спартаковцы провели две игры в Тбилиси, где завоевали бронзовые медали чемпионата СССР и с радостью вернулись в Ленинград. Впереди был еще матч на первенство города против «Буревестника». В составе этой команды было много сильных баскетболистов, среди которых были Волчков, Юмашев, Таран и Балуев, а также малоизвестный студент ЛЭТИ Владимир Арзамасков. Мы играли достаточно свободно, не предвидя серьезного противодействия. Однако неожиданно молодой Арзамасков продемонстрировал впечатляющую серию точных бросков с дальней дистанции. Нам едва удалось избежать поражения, а Кондрашин был настолько впечатлен, что сразу же после игры пригласил в «Спартак» Юмашева, Волчкова и Арзамаскова!
Мы ехали домой на троллейбусе, когда прямо во время движения в него вскочил Арзамасков и без всяких объяснений объявил: «Ребята! Я с вами!»
В наше общество прибыл новый человек, которого быстро прозвали Зяма из-за его хитрого, озорного и расчетливого характера. Он сумел стать неформальным лидером молодежной группы «Спартака» всего за короткое время».
Благодаря Зяме наш внешний вид претерпел мгновенные изменения: прежде каждый одевался как мог, но серые демисезонные пальто Арзамасков были заменены им на финские всесезонные элегантные плащи фирмы «Турку», ондатровые шапки, мохеровые шарфы, польские джинсы и замшевые ботинки бежевого цвета. Мы стали выглядеть как настоящие, опрятные мужчины! А впоследствии, из своих зарубежных поездок Зяма привез себе шикарную дубленку, длинные сапоги со шнурками и стал очень похож на кустодиевского Шаляпина в распахнутой шубе.
С приходом Зямы в команду изменились не только наши внешние атрибуты, но и наши внутренние переживания. Мы перестали устраивать шумные катания на велосипедах, крича на весь Загородный проспект, и стали играть в нарды, карты или домино на деньги. Зяма особенно преуспевал в нардах, не прощая долгов: проигравшему полагалось платить. А в домино он мог прибегнуть к небольшому обмане, обмениваясь сигналами с партнером с помощью постукиваний ногами под столом.
Однажды произошел забавный и скандальный случай: Белов, игравший в паре против Зямы и его напарника, непринужденно вытянул свои ноги, а Арзамасков ошибся и посчитал необходимое количество ударов, отсчитывая их по ноге Сашки. Возник скандал, однако Зяма располагал поддержкой друзей благодаря своему обаянию…
Арзамасков отличался практичным подходом к жизни и умел использовать все возможности, которые она предоставляла. Долгое время он не имел возможности выезжать за границу, что вызывало у него обиду и полное неудовлетворение, поскольку путешествия были источником дохода, а существование на скромную баскетбольную зарплату было затруднительно для человека его масштаба.
Благодаря усилиям Кондрашина Зяма вновь стал выездным игроком, что крайне важно для команды. Приведу пример.
В марте 1971 года состоялся матч полуфинала Кубка Кубков в югославском Задаре. Зяма реализовал семь бросков, все они оказались точными. Перед игрой команде на обед предложили кальмаров, которыми Арзамасков наелся вдоволь. Покидая Югославию и радуясь победе, мы подшучивали над ним: «Зяма, перед каждым матчем тебе нужно так питаться!»
В области духовных потребностей у Зямы наблюдается значительный дефицит. Он не испытывал особенной тяги к культуре. Например, рассматривая репродукцию картины Ван Гога, он мог воскликнуть: «За что люди платят миллионы?» с акцентом на слове «миллионы». Театральные постановки не вызывали у него особого интереса, балет же привлекал внимание благодаря изящным ногам танцовщиц.
В один из дней 1 мая группа баскетболистов «Спартака» отправилась в Кировский театр на дневной балет «Бахчисарайский фонтан». Зяма сразу направился к буфету и забронировал столик на антракт за десять рублей. Во время антракта выпили по рюмке коньяка, перекусили бутербродами и продолжили просмотр балета. Все, кроме Зямы. После окончания представления его начали искать — и обнаружили в буфете в довольно непристойном состоянии. Пришлось отвести его домой на такси. А на следующий день он с энтузиазмом сказал: «Балет понравился, будем посещать!»
Зяма обладал актерским талантом и умело подражал другим, используя жесты, походку или мимику. Он мог, например, положить большой камень в плавки и, изображая настоящего «мачо», пройтись вдоль берега, привлекая взгляды молодых девушек. На спор, за бутылку шампанского, он мог искупаться в озере в одежде, а затем, все еще в мокрой одежде, предложить изваляться в песке — за дополнительную бутылку шампанского!
Зяма также отличался умением водить. Арзамасков разбил первый автомобиль Сашкина, «Жигули» третьей модели, когда мы возвращались из Прибалтики со сборов. После этого он сразу же предложил приобрести поврежденный автомобиль по рыночной стоимости.
Существовал и другой Владимир Арзамасков, всегда готовый оказать поддержку друзьям. Когда мне выделили комнату на проспекте Майорова, именно Зяма помогал мне с ремонтом. Моя сестра была удивлена, увидев его с кистью в руках, которой он красил дверь – почему-то в голубой цвет. Когда мой дом был включен в план капитального ремонта, мне предоставили комнату в коммуналке на улице Есенина. В то же время Зяме выделили квартиру на Васильевском. Поэтому он предложил обменять комнаты: я должен был забрать его комнату на Гоголя, в центре Ленинграда, а он получил бы комнату на Есенина, которая ему и не требовалась. Я был ему очень благодарен за это, поскольку пединститут, где я работал, находился неподалеку от моего нового жилья.
Зяма всегда тяготел к авантюрам, и с годами эта склонность проявлялась все сильнее. Его романы напоминали выходки Казановы. Арзамасков мог выдавать себя за Александра Белова, чтобы добиться расположения какой-нибудь независимой девушки. Его увлечения были мимолетными, и он без сожаления расставался с очередной возлюбленной. Одна из них донесла до властей о его планах остаться за границей, в результате чего Зяме снова запретили выезд.
В 1974 году состоялось его бракосочетание с Жанной, дочерью генерала милиции, после чего виза была вновь открыта. Вскоре Зяма вошел в состав сборной СССР и завоевал бронзовую медаль на Олимпийских играх в Монреале, стал вице-чемпионом Европы и дважды выиграл Кубок Кубков.
В 1977 году Арзамасков перешел в ЦСКА, однако пробыл там лишь один сезон. Гомельский направил его в киевский СКА, увидев в его характере черты, требующие коррекции. После этого Арзамасков не вернулся в профессиональный спорт.
Настоящая спортивная биография выдающегося спортсмена резко контрастирует с последующей, лишенной смысла жизнью. Обладая впечатляющими физическими данными, напористым стилем игры и способностью брать на себя ответственность, он мог бы надолго остаться лидером как в клубе, так и в сборной СССР. Однако, судьба распорядилась иначе: Арзамасков завершил карьеру до достижения 30-летнего возраста, а его жизнь трагически оборвалась в 35 лет…
Большинство игроков «Спартака» никогда не имели опыта торговли иконами, поскольку это незаконная деятельность, подпадающая под уголовную ответственность. Однако Зяма сумел убедить Александра Белова, используя свое влияние, заняться продажей икон в Италии.
23 января 1977 года команда направлялась в Милан для участия в очередном матче Кубка Кубков против грозного итальянского клуба «Чинзано». Саша и я всегда были близкими друзьями, и он пообещал мне, что не позволит подобному случиться. Однако доводы Зяминых оказались более убедительными. Они сыграли в карты, чтобы решить, кто пронесет сумку с иконами через таможню, и, разумеется, Зяма одержал победу, и это выпало на долю Саши. В аэропорту Шереметьево во время досмотра багажа Белов попросил форварда Вову Яковлева пронести эту сумку через таможню, не предупредив его о содержимом…
— Как именно Белова и Яковлева были сняты с миланского рейса и задержаны в аэропорту Шереметьево;
— Раскрыв личность организатора нелегальной операции, Кондрашин исключил из состава команды, играющей с «Чинзано», лучшего снайпера Арзамаскова;
— Белов, утратив звание «Заслуженный мастер спорта» и лишившись стипендии игрока сборной СССР, пытался справиться со стрессом с помощью алкоголя;
— Как будто судьба предоставила еще один шанс выдающемуся спортсмену, чье здоровье было практически безвозвратно подорвано;
— Как ушли из жизни 26-летний Белов и 34-летний Арзамасков — об этом и о многом другом — во второй части материала о великом советском баскетболисте.
