В советском чемпионате ему довелось выступать за три столичные команды, причем дважды — в составе «Спартака». Однако на поле он появлялся нечасто. Первоначально четыре года он был запасным игроком Рината Дасаева, а после его перехода в «Севилью» и возвращения Алексея, на передний план вышел Станислав Черчесов.

В «Торпедо», куда он перешел в начале 1988 года, Прудников также получал мало игрового времени. Это было связано с тем, что он значительную часть времени посвящал выступлениям за олимпийскую сборную, готовящуюся к Играм в Сеуле.

Лучшие годы в карьере Прудникова связаны с пятью сезонами, проведенными в московском «Динамо». Ему удалось стать там не просто основным вратарем, но и капитаном. За время выступления за команду он провел 152 матча, в 56 из которых не пропустил ни одного гола!

На Олимпийских играх в Сеуле, куда Прудников поехал в качестве запасного вратаря Дмитрия Харина, он не провел на поле ни одной минуты. Тем не менее, в финальном поединке со сборной Бразилии ему полагалось выйти на серию пенальти, ведь он считался опытным специалистом по отражению одиннадцатиметровых ударов. Однако, до этого не случилось. И дело было не только в том, что российская команда вырвала победу в дополнительное время.

Через много лет Прудников рассказал подробности этой занимательной истории в своей книге «Разговор по пятницам» . А также рассказал о многом другом.

— У вас есть ответ на вопрос, почему почти все олимпийские чемпионы Сеула перестали общаться с Бышовцем? Вы даже не приглашаете его на свои встречи.

— Как не зовем?

— Да, не зовете. Нам рассказывали.

— Леха Михайличенко как-то поинтересовался: «Будет что-то?» Мы ответили: «Будет». В ответ он заявил: «Тогда я не приеду!» При этом Бышовец привел детей. Сашка Бородюк также плохо относится к Бышовцу.

— С московского «Динамо»?

— Анатолий Федорович настаивал на его отправке в армию, в войсковую часть, и заявил, что не пригласит его в сборную. Бородюк пожал плечами, не проявляя особого беспокойства: «А я, тем не менее, поеду с «Динамо» во Францию». Однако в конечном итоге они все же отправились в Индию на Кубок Джавахарлала Неру. В каждом из сыгранных матчей Бородюк забивал по два гола. Поэтому было невозможно его исключить из состава?

— Сложно.

— Сложности возникали, но затем последовала история о моей поездке на предолимпийский турнир, где собралось множество команд. Валерия Бышовца не было, командой руководил Сергей Сальков. В Сеуле Анатолий Федорович перед каждым матчем спрашивал меня о сопернике и о том, как лучше выстроить игру. Я жил в одной комнате с Александром Бородюком, который по вечерам спрашивал: «Что сказал Бышовец? Интересовался, как мы будем играть?» — «Да. Он сказал…» На предматчевых совещаниях Валерий Бышовец дословно повторял все, что ему говорили. Александр Бородюк и я едва сдерживали смех.

— В финале Олимпиады с Бразилией вам предстояла серия пенальти, если я правильно помню.

— Да, мы тренировались за день до финального матча. Я активно разминался, счет был 2:1, мяч катился непредсказуемо. Оставалась одна замена, и она предназначалась для меня. Вовка Лютый подбежал к скамейке запасных и посоветовал: «Поменяйте кого-нибудь за пару минут до конца, чтобы выиграть время». Сальков, находясь в напряженной обстановке, не вполне понял, что ему сказали, и кивнул: «Хорошо, Володя». Бышовец обернулся и спросил: «Что он хотел?» — «Похоже, просит замену…» И вместо Лютого на поле вышел Игорь Скляров. Вы бы увидели его лицо! А я с этого момента мог спокойно разминаться для поддержания формы.

— Внутри ощущалась тревога: не будет ли Добровольский бить пенальти при счете 0:1?

— Нет. Мы же еще накануне условились: даже если не выиграем Олимпиаду, что теперь? Всем уже пообещали пенсии. 32 года подряд не проходили в финал. Нужно просто доиграть до конца.

— Добровольский действительно кажется таким спокойным?

— Внешне это может показаться незначительным. Однако при пенальти он до самого последнего момента наблюдал, на какую ногу опирается вратарь, и наносил удар в эту точку.

— От Добровольского на тренировках пенальти брали?

— Обычно я соревновался с кем-то, ставя перед собой цель забить пять мячей из пяти. Но с Добриком всё было иначе: десять из десяти. Однако, десять мячей мне никогда не удавалось забить. Соревнование с Евстафием Пехлеваниди было другим: я должен был забить три мяча с линии штрафного удара. Это было приравнено к пенальти.

— Такой удар был?

— При ударе справа мяч становится невидимым. С левой стороны его можно увидеть частично.

— Забить с пенальти оказалось непросто. Есть какой-то секрет?

— Прибыв в московское «Динамо», сразу столкнулся с турнирным матчем. Встреча с «Минском» завершилась нулевой ничьей, а в серии послематчевых пенальти наша команда одержала победу, отразив четыре удара. Я узнал у голкипера из ГДР, как влияет разбег на технику удара. Уже многое стало ясно. Я был тем, кто сумел отбить удар Паненки!

— Это подвиг.

— Спустя годы я оказался в Чехии за одним столом с ним. Сашка Бокий поинтересовался: «Тони, ты понимаешь, с кем сидишь? Это тот вратарь, который отобрал у тебя пенальти…» Паненка присмотрелся и вспомнил! Этот пенальти был одним из самых значимых в его жизни.

— Что за матч?

— Полуфинальный матч Кубка кубков против «Рапида» — счет 1:0 в нашу пользу. Чешский судья судит крайне предвзято, оказывая на нас огромное давление. Он назначает пенальти, и Паненка вместо обычного удара по центру сильно бьет в угол. Я выхожу!

— Поняли по разбегу?

— Он перекатывался из стороны в сторону, прыгал, но оставался на месте до самого конца — если бы намеревался нанести удар в центр.

— Самый фантастический мяч, который вы потащили?

— От Коли Толстых. Он так удачно выполнил…

— По своим?!

— Нет, я еще выступал за «Спартак». Удар был очень сильным, в девятый номер, я почти коснулся мяча ноготем. А когда в «Динамо» играли в Кутаиси, Толстых получил сотрясение мозга благодаря моей игре.

— Каким образом?

— Мой навес в штрафную привел к тому, что я пошел на перехват, и, выбивая мяч кулаком, случайно ударил Колю по голове. Он является бойцом и доиграл матч, однако в раздевалке его мутило и тошнило, и он едва не потерял сознание. В целом, соперники опасались Толстых, особенно Кипиани. Я могу это понять. Коля — жесткий игрок, он вцепляется, словно клещ, что вызывает неприятные ощущения. А Газзаев не испытывал симпатии к Серею Силкину.

— За что?

— Он был знаком с этим приемом. Валерка на тренировках демонстрировал его, крутил и вертел, но Серега без труда отбирал мяч. Затем Газзаев поссорился с Малофеевым и перешел в тбилисское «Динамо». Спустя год мы играли с ними в Петровском парке. Газзаев выходит из тоннеля, замечает Силкина, который должен будет его персонально опекать, и его лицо меняется: «Господи, опять ты…»