В спортивных интервью чаще всего рассказывают об основных участниках событий – спортсменах, тренерах и администраторах. Те, кто работает за кулисами – врачи, специалисты по обслуживанию спортивного инвентаря и другой персонал – редко становятся героями публикаций. Издательство «Чемпионат» продолжает серию интервью с людьми, труд которых необходим для функционирования хоккейных команд.
Задолго до начала сезона мы поговорили с Ильшатом Зуфаровичем Гайнуллиным, массажистом екатеринбургского «Автомобилиста», который трудится в клубе уже более 40 лет. Команда претерпевала изменения: менялись названия, логотипы, клубные цвета и домашняя арена, но Ильшат Зуфарович всегда оставался частью коллектива. В интервью вы узнаете, в чём заключаются различия между спортивным и обычным массажем, а также какие ещё функции выполняют массажисты, помимо их основной деятельности.
«Что в массаже есть всегда? Кушетка»
— Сколько лет вы уже работаете в клубе?
— С 1984 года. Я пришёл на поиски работы в январе, ещё существовал старый дворец, старый «Автомобилист». Проходила игра с усть-каменогорским «Торпедо», перед началом матча не общались: нас посадили смотреть хоккей, после этого обсудили всё. Поговорили и попросили прийти после командировки. Мы вернулись из неё 2 февраля, и после этого я приступил к работе. Меня привлекали интересы, выходящие за рамки работы в больнице.
— Какое образование вы получили и какие предметы там изучали?
— Среднее специальное образование, направление — медицина. Это не фельдшер и не врач, а специалист по массажу.
— Было ли в составе команды много сотрудников?
— В команде работали два тренера, два администратора, врач, массажист, а также техник по заточке коньков, который совмещал свои обязанности с административными. Состав был весьма скромным: нас, спортсменов, можно было сосчитать по пальцам.
— Чем спортивный массаж отличается от классического?
— Руки те же, приемы те же. Перед тренировками и играми проводится энергичный разогревающий массаж для размягчения и подготовки мышц к работе. Для достижения оптимального уровня можно использовать разогревающий крем. После интенсивных нагрузок применяется восстановительный массаж – более мягкий, направленный на успокоение организма после физических усилий и стресса. Он включает в себя разглаживание и легкое растирание для снятия напряжения. По сути, требуется, чтобы тело расслабилось. Также массаж проводится накануне, включающий разминку с различными приемами для улучшения кровообращения, устранения застойных явлений и подготовки мышц к предстоящей нагрузке.
— Из чего формируется полноценный сеанс массажа?
— Прежде всего необходимо подготовить кожу: провести лёгкое поглаживание и разминание. Это способствует притоку крови и вызывает лёгкое покраснение. Когда кожа становится тёплой, можно переходить к более глубоким техникам, чтобы воздействие было постепенным и не вызывало дискомфорт. Лечебные массажи обычно начинаются именно с подготовки.
— Как изменились технологии за 40 лет? Что остаётся неизменным?
— Кушетки существовали всегда. Сейчас они выглядят более современно, но в прошлом выбор был ограничен: либо деревянная, либо металлическая. Разнообразие моделей в советское время было небольшим. В то время использовались простые средства, например, мази, которые сейчас уступили место гелям. Медицина постоянно развивается, и за ней прогрессирует фармакология, что приводит к улучшению качества продукции. Сейчас доступны специальные масла для массажа с различными ароматическими добавками, а раньше использовали, например, оливковое или гречишное.
Мы также оказывали помощь команде, были рядом и помогали. Если требовалось принести воды – приносили, разливали чай, раскладывали полотенца, все это делалось одновременно. В настоящее время есть специализированный обслуживающий персонал, а тогда было всего несколько человек, и потребности были скромнее, все было проще. Хоккеисты в те времена выполняли множество задач: сейчас они переодеваются и уходят, а тогда самостоятельно стирали одежду, загружали и развешивали ее. Никто их тогда не баловал. Единственное, они были хоккеистами, а не рабочими, но при этом числились слесарями, техниками и другими специалистами.
«Моя задача — проводить массаж, а необходимость в общении есть у других»
— Какие еще задачи входят в ваши обязанности, помимо массажа? Например, иглоукалывание или другие подобные процедуры?
— Осуществляем хозяйственные задачи: занимаемся погрузкой и разгрузкой багажа, развешиваем вещи. Иногда собираем вещи и доставляем их в аэропорт.
— В процессе проведения матчей вы можете наблюдать меня на скамейке запасных. Как часто возникает необходимость срочно оказывать помощь во время игры?
— В процессе игры возникала необходимость, однако это уже не полноценный массаж. Ограничиваются лишь формальными действиями: иногда появляется ощущение напряжения, пытаются провести разминку, но мешают наколенники или другие элементы экипировки. Единственное, что удаётся сделать – это снять психологическое напряжение, воздействуя на бёдра и икры. У футболистов ситуация проще: они одеты лишь в шорты и гетры, а здесь спортсмены экипированы как гладиаторы, что затрудняет доступ. Если был получен удар, то не требуется массаж, необходимо приложить лёд.
— Снимаете ли вы напряжение с помощью рассказов или анекдотов?
— Я стараюсь не вмешиваться. По прибытии на собрании мне объяснили, что моя задача — делать массаж и заниматься подобными делами, а обсуждать вопросы есть кому: главный тренер, второй тренер, руководитель команды. Поэтому я принял это на себя и стараюсь не высказываться, следуя установленным правилам.
— Помимо вас, в клубе трудятся ещё два массажиста. Как распределяются обязанности?
— Разделять что? Конечно, напитки мы обеспечиваем: готовим воду, чай, кофе во время игры, а после тренировок — коктейли. Если не успеваю, то прошу Павла Воложенинова. Нет чёткого распределения обязанностей, мы работаем как команда. Всегда чем-то заняты, никто не бездействует.
— Существует ли связь между ростом хоккеиста и особенностями работы с ним? Я сотрудничал как с двухметровым Трямкиным, так и с Симаковым, чей рост составляет 167 сантиметров.
— Я никогда не разделял хоккеистов на группы. Если есть проблема с ногой, необходимо проработать все мышцы. При большей длине ноги требуется больше времени: либо прорабатывается участок в 30 сантиметров, либо 50-55 сантиметров. Объем проработки напрямую влияет на нагрузку. Сама процедура не зависит от веса и роста спортсмена. Если требуется лечение, то необходимо проводить его.
— Разве массаж предназначен только для восстановления, а не для профилактики?
— Мы, безусловно, осуществляем профилактические мероприятия, однако некоторые сотрудники также посещают специализированные курсы, особенно те, кто имеет хронические заболевания. Лечение проводится в профилакториях, где предлагаются различные процедуры и сеансы.
— Каков процесс восстановления после серьёзных повреждений, таких как разрывы крестообразных связок и переломы?
— Первоначально здесь работают врачи, которые оценивают состояние и определяют необходимость гипса, а также принимают решение о дальнейших действиях, например, о разминке определённых мышц. Массаж при любых травмах начинают после снятия гипса, обычно через месяц, но при растяжениях этот срок может быть сокращён, в зависимости от выраженности повреждения. Ежедневно проводятся разминки и разогревающие процедуры для улучшения кровотока и более быстрого снятия боли и отёка. Тяжёлые травмы массажем не излечиваются. С пациентами, перенесшими подобные повреждения, я провожу общие процедуры, но не могу повлиять на процесс восстановления – это скорее профилактические меры, направленные на уменьшение отёков.
«Я заметил Мартемьянову и сказал, что он похож на коня, которого только что подготовили для службы в армии»
— Один из самых преданных делу хоккеистов, которых я когда-либо видел?
— Саша Карцев посвятил «Автомобилисту» шестнадцать лет своей жизни – он может служить образцом для подражания. Запомнилась великолепная тройка Булатов – Дацюк – Симаков: это было сыгранное сочетание игроков, которое эффективно действовало как при игре в большинстве, так и при игре в меньшинстве, забивало голы, а задача остальных заключалась лишь в том, чтобы не пропускать. В настоящее время в составе команды выступает Кирилл Воробьёв, который берёт на себя значительную нагрузку. Из игроков прошлых лет также стоит отметить защитников, таких как Владимир Каримов, Юрий Глотов – их было немало, приходится вспоминать.
Андрей Мартемьянов был очень сильным парнем и всегда брал на себя основные нагрузки. Когда он присоединился к команде, я был поражён. Он вернулся из ЦСКА, и у него было невероятно мощное бедро. Я никогда не видел ничего подобного: он и сам крупный мужчина, а в армии его ещё больше подкачали. Я сказал: ты как конь, в ЦСКА же тренируются атлеты. Был Володя Ерёмин — настоящий боец, он принимал удары на себя и не чувствовал боли.
— А кто из тренеров запомнился больше всего?
— Здесь работа носит административный характер: нам дают указания, и мы их выполняем. У нас нет четких задач, и мы не получаем стимулов к какой-либо деятельности. Когда тренеров было недостаточно, мы были более сплочены. Сейчас штат тренеров значительно увеличился, и они работают самостоятельно, мы стараемся не вмешиваться в их работу, предпочитая действовать отдельно.
Виктора Кутергина я считаю самым эмоциональным тренером, которого когда-либо видел. Он умел ругаться, травить байки, его речь была очень образной. Он мог поднять настроение коллективу перед игрой. Любил общаться, делился историями из своей жизни, был очень общителен. Крикунов – очень доступный человек, никогда не повышал голос. Марек Сикора мог прервать тренировку, если его не устраивала работа команды, пожурить и продолжить. Когда игроки показывали плохую игру, он мог просто отпустить их с тренировки: если не хотите работать — зачем вас мучить?
— Всем хорошо знакома эта история: у Павла Дацюка была разница в длине ног. Вспоминается, как это влияло на его работу?
— Он присоединился к команде молодым и довольно худым. Со здоровьем было не все в порядке, стопа немного искривлена. Со временем он стал сильнее, отлично катается и демонстрирует умение работать и телом, и разумом – у него выдающиеся способности. Во время выступлений он получал травмы, покинул команду с повреждением. Я делал ему массаж, но для полного выздоровления требовалось хирургическое вмешательство, я навещал его в больнице.
Казань взяла на себя оплату больничного лечения и операции, которую мы не смогли провести. Наш клуб не располагал достаточными средствами, чтобы оплатить подобные процедуры – они едва не стоили жизни спортсмену. Тогда у нас работал Владимир Крикунов, он привлек внимание тренера и был приглашен в «Ак Барс» без лишних слов. Сумма контракта, если я не ошибаюсь, составляла около миллиона. Крикунов видел в нем перспективного игрока.
— Вы замечали, какой потенциал в нем скрыт?
— Тренер оценивает игровые навыки, а я обращаю на это внимание не сразу. Он был несколько худощав, вес ещё не набрал. Руководство у нас тогда не отличалось глубоким пониманием хоккея — и директор, и его заместитель. Сложно сказать, кто именно обратил на него внимание, помимо Крикунова, но детские тренеры отзывались о нём положительно, они что-то в нём замечали.
— Действительно ли нынешние хоккеисты уделяют больше внимания самоподготовке, чем спортсмены в эпоху Советского Союза?
— Действительно, в настоящее время все зависит от финансовых вложений, действует контрактная система: необходимо быть готовым, чтобы получить контракт, и активно действовать. Если человек ничего не делает в течение лета, контракт не будет предоставлен. Теперь многие спортсмены после окончания сезона посещают тренажерные залы и принимают спортивное питание для наращивания мышечной массы. Ранее их просто заставляли выполнить разминку и потянуться после игры, а теперь они самостоятельно проводят заминку, поскольку осознают её необходимость, и никто не хочет получить травму. Это уже превратилось в бизнес: хоккеисты задействуют нас, тренажерный зал и специальное питание, чтобы добиться желаемого результата.
— Чьи примеры работы могут служить образцом для молодого поколения среди ветеранов?
— Я бы отметил Андрея Субботина. Он тщательно готовился к работе и строго соблюдал установленный режим, практически не допуская нарушений. Пожалуй, он самый ответственный из всех.
«Никто из легионеров не проявлял неуважения, все вели себя как профессиональные хоккеисты»
— В начале 2000-х годов в состав «Автомобилиста» начали включаться первые легионеры. С какими сложностями и нюансами сопрягалась работа с ними?
— Это все те же люди и хоккеисты, приехавшие для работы и получения дохода. Сложности возникают, когда отсутствует взаимопонимание. Мы пытались найти оптимальный способ решения, используя онлайн-переводчики на мобильных устройствах, а также обращались за помощью к сотрудникам, владеющим языком. Все они вели себя достойно, были нормальными хоккеистами, никто не проявлял неуважение. Даже при уходе они подчинялись решению главного тренера, связанному с их игровыми навыками.
— Якуб Коварж и Стефан Да Коста уже полноценно выучили язык. Кто ещё из наших легионеров так обрусел?
— Изучение языка — одно, а просмотр фильмов и прослушивание музыки — совсем другое. Это выходит за рамки просто разговорной речи. Когда человек рассуждает на русском языке, тогда можно говорить о его обрусении. Некоторые способны на это, но иностранцам сложно приживаться по-русски, по крайней мере, так мне кажется, поскольку они не всегда понимают особенности нашего быта. Многие стараются понять основные фразы, чтобы улавливать суть беседы. Наиболее обрусевшим, на мой взгляд, является Якуб.
— Получали ли вы от игроков какие-либо подарки в знак признательности за вашу работу? Если да, то какой из них был наиболее запоминающимся?
— Сложно дать однозначный ответ. Были времена, когда все было проще: если что-то не устраивало, уходили, и речи о благодарности не возникало. Команда постоянно испытывала потребность в финансировании, и в первую очередь внимание обращали на хоккеистов, а мы… Бывали сезоны, когда нам даже не разрешали посещать командные обеды. Сейчас команда стала более организованной, ситуация улучшилась. Иностранный игрок может преподнести подарок на Новый год, но это не является всеобъемлющим решением и не всегда происходит. Это их искреннее проявление.
— В 1990-е годы «Авто» переживало непростой период. Возникал ли вопрос об уходе из хоккея?
— Такие ситуации возникали не раз. Неоднократно возникала мысль о том, чтобы уйти с работы — создание семьи, маленькие дети. Жизнь в общежитии не отличается комфортом. Сложности были разнообразные: как финансовые, так и бытовые. Не всегда супруга была довольна. Порой приходилось задумываться о том, чтобы всё прекратить: в 1990-х годах зарплата задерживалась на полгода, а труд оставался недооценённым.
Ситуация ухудшилась, когда в 2001 году был закрыт дворец спорта на ремонтные работы. Нас не бросили, а перевели за город, на базу Курганово: вот вам база, каток, занимайтесь, играйте. В таких условиях говорить о каких-либо целях было бессмысленно. Хоккеисты, как и все, ориентируются на финансовую выгоду: находят клуб, где можно заработать больше – и переходят. Эти пять лет оказались потерянным временем.
— Были попытки перехода в другие спортивные коллективы?
— Происходили шутливые беседы, однако я не придавал этому особого значения, поскольку переход в другую команду не был распространенным явлением в советский период, а в дальнейшем неясно, что произойдет. Сегодня тренер, пригласивший вас, может работать, а завтра – нет, его преемнику вы не будете нужен. Здесь вас не ждут, и домой уже не выйдете, там тоже не будут ждать, поскольку взяли другого специалиста. Варианты с переходом не рассматривались, поскольку даже в других клубах никогда не выплачивались значительные суммы, в отличие от хоккеистов.
— Как проводите досуг, свободное время?
— Ранее времени для личной жизни практически не оставалось. Мы не жили по собственному графику: в конце июня команду уже начинали собирать, жизнь на тренировочной базе, сборы в Крыму или Сочи, затем снова на базе, предсезонные турниры в различных городах. Между этими событиями, возможно, удавалось на день или полтора заглянуть домой. В период сезона непрерывная жизнь на базе, личного времени в 1980-1990-е годы почти не было, полная загруженность работой с хоккеистами.
Действительно, раньше ты приходил за 20–30 минут до начала тренировки, а теперь – за два часа или больше, и после тренировки нам приходится ждать. Продолжительность тренировочных упражнений увеличилась, теперь используется два ледяных поля. Похоже, что сделать перерыв между занятиями становится затруднительно, времени просто не хватает. Занимаешься в телефоне, читаешь книгу.
У меня есть хобби – я коллекционирую монеты, ищу их, делаю заказы и этим занимаюсь. Сидеть без дела в кабинете не увлекательно. Давно не проводил пересчет, полагаю, собрал около трех тысяч. К сожалению, некогда это делать – постоянно приходится перебирать монеты, добавляя новые экземпляры. У меня много альбомов, и на них я трачу свое свободное время.
— Как долго вы планируете продолжать работу? Ощущаете ли вы достаточно энергии?
— Я чувствую себя хорошо, но время идёт. Необходимо отработать до выхода на пенсию, то есть официально мне осталось минимум четыре года. В дальнейшем всё будет зависеть от обстоятельств, возможно, руководство обратится с просьбой о продолжении работы. В конце концов, все мы находимся в зависимости от обстоятельств. Если потребуется, я продолжу работать. Да и куда мне уходить отсюда?