Родившийся в Душанбе, он прошёл все юношеские сборные СССР. В союзном чемпионате его карьера почти целиком связана с «Памиром» (исключение — один матч в 1986 году за ЦСКА, где отслужил год).
После распада страны Мананников переехал в Россию и пытался предотвратить вылет из первого дивизиона «Зенита», затем завоевывал серебряные медали с «Ротором», работал в «Анжи» с Эдуардом Малофеевым, а в липецком «Металлурге» — с Владимиром Григорьевичем Федотовым.
Закончив карьеру, вернулся с семьёй в Петербург, где живёт по сей день. Тренер вратарей в разных клубах, затем на несколько лет ушёл из футбола, служил на асфальтобетонном заводе начальником транспортного цеха. С 2019 года снова работает тренером — уже с детьми, в одной из футбольных школ Северной столицы.
— Из «Памира» в 1992-м вы перешли в «Зенит». Что помнится? — Спросили Мананникова обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков, — рассказали, когда известный вратарь стал героем «Разговора по пятницам».
— Это был ужас! Год бесплатно играли!
— Как?
— Вот как было. Подъемные составили 25 тысяч рублей. Достаточно было на торт и мороженое. Бирюкову продали в Финляндию, там же проверили матч. Игрокам выдали суточные, после чего начальники в Питере устроили скандал. Почти заставили вернуть деньги.
После «Памира» как будто попал в голодный край. Магазины пустые, талоны без ленинградской прописки никто не выдаёт. Жена на последние покупала муку, яйца, творог. Печёт блины — и продает на Московском вокзале. Мы командой идём к поезду, она лицо прикрывает. Чтобы не заметили.
— Невероятно. Команду хоть кормили?
В качестве первого блюда — бульон, а вторым — мясо, которое вынимали из бульона. Сам съездил на рынок и купил зелень для всей команды, чтобы что-нибудь бульон посыпать.
Даже с таким условием я хотел бы остаться в «Зените», если бы предоставили жильё: «Варфоломеев получил квартиру, Левин тоже. Почему я хуже?» — «Не можем…»
— Кто был тренером?
Вячеслав Мельников назвал человека бесхарактерным и тряпкой.
— В какой момент поняли?
С самого начала, когда перед ним в номер принесли бутылку водки, он ни слова не сказал.
Если бы камышинский «Текстильщик» обыграл «Зенит» в последнем туре, команда осталась бы в высшей лиге. Не нашёл кто-то денег на такое?
Обнаружили игрока, предложили Наталье — та откликнулась отказом. Несмотря на это «Текстильщику» ничто не требовалось. Счёт завершился нулевой ничьей.
— Рассказывают, вы когда-то одного из игроков «Зенита» ударили по голове.
— Не бился по голове. Бутсой кидал. Кто-то выскажет согласие, послушав и примем. А кто-то будет спорить. Ну и получит бутсой.
— В ответ кто-нибудь швырял?
— Попробовали бы…
— Как деньги выглядят, вспомнили в «Роторе»?
— Митрич (Владимир Горюнов. — Прим. «СЭ») дал мне квартиру, машину, родителям дом…
— Раньше он не раз вас винил во всем.
— Да. Значительное влияние оказал Рохус Шох. В девяносто третьем, мы играли с «Локомотивом» в Москве. С левой ноги штрафные бил у них светлокожий…
— Смирнов?
Он передал мне мяч через стену. На трибуне Рохус сказал: «Да, Манан ловко забирает такие мячи!». Эта фраза Шоха оказалась роковой. Всех собак повесили — будто я сыграл против «Локомотива».
— Еще говорили про Нижний Новгород.
— Счет был 2:2, человек с тридцати метров пробил. Я сел на колено — мяч попал за спину. Если бы я отдал, никогда не пропустил такой гол. Нелепый! Как у Акинфеева в Бразилии! Но Горюнов решил сдаться и все. Так воспринял слова Рохуса.
— Шох-то почему был уверен?
— Материальная заинтересованность.
— ???
Меня заменили на Саморукова в воротах «Ротора».
— Так в чем заинтересованность?
За деньги. Волгоград выплачивал хорошие выходные. Возможно, делить пополам. Мне заявили: «Выставляем на трансфер». Вскоре пригласили в «Торпедо». Но при узнавании суммы, вопрос снялся. Триста тысяч долларов!
Горюнов желал наказать меня, чтобы никто не приобретал. Пропал год. Пока не появились из Махачкалы парни с повреждёнными ушами. Закрылись с Митрой, что-то зашёлестывали — и отвезли меня.
— Не за 300 тысяч?
— За вагон нефти. Или керосина.
— Вот что значит — чудо человеческих отношений. Не пробовали с Горюновым поговорить?
— Смысла нет. Не постигло! Дошло до предела. Теперь можно поведать. Звонок по телефону: зовёт Горюнов. Прихожу, стюардесса бледная. «Что произошло?» — «Увидишь».
Входит в кабинет, круглой стол. Вдоль стены сидят все браконьеры и бандиты города. Страшные люди. Начинают предъявлять: «Ты сдаешь игры…». Пусть кто-нибудь докажет, отвечаю. Или придет человек, который давал мне деньги. Сам пойду и утоплюсь.
— Что ответили браконьеры?
— Утихли. Затем кивнув головой сказали: «Хорошо, иди».
— Эти люди могли сделать что угодно?
Без проблем. Никто бы не обнаружил меня. Конечно же, испугался. Засел в авто, из бардачка достал «Чебурашку». Горло проглотил.
— Игроки верили, что вы продали матч?
— Никто не верил ей. На Волжском рынке жена торговала, а в то время рэкетиры обходили все и собирали доллары. Только её они не трогали. Такое уважение к ней было.
— Когда Горюнова простили?
— Был в липецком «Металлурге» в 1997 году. На сборах идем с Менщиковым, Полстяновым, Жабко, Стоговым. Все поиграли в «Роторе». Навстречу — Митрич. Обнял каждого: «Вот настоящие реальные пацаны!» Собственная команда его не устраивала. Как только обнялись — в ту же секунду простил.
— На самый верх вы так и не вернулись.
Уже сформировалась репутация, так что множество наставников избегали взаимодействия. Но Малофеев не испугался и пригласил в «Анжи», а Федотов — в липецкий «Металлург».
Как Вы помните Владимира Григорьевича?
Это хороший человек, превосходный тренер. Важно то, как он показывает себя на поле, а не что делал вчера. Когда после игры на базе жарили шашлыки под пиво, Григорьич негодовал: «Лучше выпить водку, чем литрами пить это». При нём «Металлург» в первой лиге лидировал с отрывом. Ушёл, когда летом закончились деньги. Многие ушли. Тем, кто остался, вместо зарплаты дали мешки сахара.
— Куда дели?
Сбыли оптовикам. Начали получать прибыль от работы с другими командами. Нам всё уже не нужно. А кому-то — нужно…