В Санкт-Петербурге 3 и 4 сентября пройдет розыгрыш Кубка Владимира Кондрашина и Александра Белова. Этот престижный предсезонный турнир не проводился на протяжении трех лет, однако был возобновлен по инициативе «Зенита». Участвовать в нем вместе с командой из Северной столицы будут ЦСКА, «Нижний Новгород» и «Парма». Незадолго до старта турнира спортивный издатель «СЭ» побеседовал с вдовой Александра Белова, Александрой Овчинниковой. Впервые за продолжительный период времени чемпионка мира и двукратная чемпионка Европы рассказала о том, как познакомилась с участником мюнхенской Олимпиады 1972 года, об их непродолжительном совместном периоде жизни, а также поделилась воспоминаниями о семье Владимира Кондрашина, о контракте Белова с клубом НБА и о своем отношении к многочисленным поклонницам выдающегося центрового.
— Вы хорошо помните свою первую встречу с Александром?
— Мое знакомство с Сашей произошло раньше, чем его со мной. Я проживала в Кузнецке и в 1969 году впервые увидела его… по телевидению. Он выступал за сборную СССР на чемпионате Европы, и комментатор восхищался его мастерством и юностью (ему было всего 17 лет). Второй раз я увидела Сашу в ленинградском Дворце спорта «Юбилейный», где состоялся баскетбольный турнир. И это тоже нельзя назвать встречей. Я видела его, а он меня — нет. Белов находился неподалеку от зоны выхода команд, и моя подруга, восхищаясь, поделилась секретом: «Смотри! Вот Саша Белов. Какой он привлекательный. И мне он очень нравится». Я ответила: «Неудивительно. Такой мужчина!»
— Какие методы ухаживания использовал Белов и какие из них оказались наиболее запоминающимися?
— Мы встретились с Сашей в 1971 году, когда я приехала играть в ленинградский «Спартак». Однако каких-то романтических отношений между нами не возникло. Мы виделись в клубе, но общение ограничивалось приветствиями, прощаниями и разговорами о делах. По крайней мере, так мне казалось. К счастью, все оказалось иначе. Саша всегда вызывал у меня симпатию, но я не решалась первой проявлять чувства и открыто говорить о них. Сейчас я понимаю, что не было бы ничего плохого, если бы я сделала это раньше. Ведь что может быть важнее – кто первым признается в чувствах, если в итоге их ждет счастливое развитие? А тогда… Тогда Саша не проявлял инициативы. Вместо него подошел его друг, также игрок сборной СССР, Миша Коркия, которого, как я впоследствии узнала, Белов послал на разведку. И вот Миша спрашивает меня: «Тебе Саша нравится?» — «Да, мне он очень нравится». — «Значит, и ты ему нравишься». И заключает: «Какие же вы глупые! Когда назовете дату свадьбы?»
И снова Саша не подошел. Едва ли можно вообразить, но несмотря на свою известность и народную любовь (включая множество поклонниц) он тогда показался таким застенчивым. Он не подошел. Он отправил… письмо. С просьбой позвонить и согласовать встречу, «если сочтешь нужным». Я, конечно, решила позвонить, но проблема в том, что звонить должна была 28 октября, а уже наступил ноябрь — мы только что вернулись из Ленинграда с тренировочных сборов. И совершенно неожиданно мы столкнулись с Сашей в коридоре клуба. «Письмо получено?» — «Да, вот оно». — «Отдай его мне!» — «Нет, не отдам». — «Тогда давайте встретимся вечером».
На следующий день Саша отправился в Америку вместе с советской сборной, попросив свою маму, Марию Дмитриевну, обязательно позвонить и познакомиться с ней: «Мама, вам необходимо увидеться. Её зовут Саша». Он торопился. Казалось, он предчувствовал, что у него осталось немного времени. И у нас с ним тоже. Позже стало известно: всего три года.
По мнению Кондрашина, создание семьи способствовало бы взрослению Саши
— Известно, что Саша считался одним из самых популярных парней. Вы сами были признаны «мисс Баскетбол» Европы. Возникала ли ревность у окружающих? Или это чувство было чуждо вашим отношениям?
— Сашу, безусловно, окружало множество поклонниц. Некоторые доходили до того, что узнавали адрес и навещали нас дома. Они предлагали помощь по хозяйству — помыть полы или убрать в квартире — лишь бы увидеть Сашу. Встречались разные случаи. Мария Дмитриевна в таких ситуациях говорила: «Их семь, а ты управляешь всеми». То есть, она была главной. А ревность… Она часто является отражением любви.
— Можно ли сказать, что у Александра была звездная болезнь? Считал ли он себя знаменитостью?
— Часто диагностируют это состояние необоснованно, упуская из виду ключевой момент: для возникновения звездной болезни необходимо сначала стать звездой. И Саша, безусловно, был звездой, а если учитывать его внушительную коллекцию медалей, то даже суперзвездой. Разумеется, он понимал свою ценность. Как не осознавать, когда на каждом матче тысячи, десятки тысяч болельщиков выкрикивают: «Белов! Белов! Саша! Саша!» Однако он не заразился звездной болезнью. И не мог заразиться, учитывая, кто в основном занимался его воспитанием — мама и тренер Владимир Петрович. Они бы точно не допустили проявления высокомерия.
— Ваша свадьба состоялась на Английской набережной. В те годы это воспринималось как очень шикарное мероприятие?
— Мы приехали в Дворец бракосочетания, расположенный на набережной, на стареньком «Москвиче», принадлежащем нашему другу (в тот момент ни у Саши, ни у меня не было собственного автомобиля). Там, как и сотни других пар, мы зарегистрировали брак в этом действительно великолепном здании, а свадебный банкет состоялся в ресторане на Невском проспекте. Именно там было то, что многие считают роскошью, особенно в те годы, когда возможности были ограничены.
— Кто устраивал торжество?
— Мы сделали всё сами. Главным организатором был Саша.
— Является ли такая роскошная свадьба заветной мечтой для каждой девушки?
— Вероятно, это так. Но речь идет именно о тех временах. Тогда все обстояло иначе: отсутствовали лимузины для перевозки жениха и невесты, не проводились фотосессии. Фотограф присутствовал только во Дворце бракосочетания. Также осуществлялась небольшая видеосъемка с родителями и гостями.
— А за чей счет был банкет?
— За наш, естественно.
— Значит, два известных спортсмена могли позволить себе пышную свадьбу в то время?
— Да, такая ситуация была возможна. Однако в то время цены в ресторанах были значительно ниже, чем сейчас. Сложность заключалась не в стоимости, а в доступности заведений – их количество было гораздо меньше. В то же время, существовали продукты, которые сегодня найти крайне сложно.
— По сведениям, Кондрашин воспринял вашу свадьбу с большой радостью. Подтверждается ли это?
— Я не обсуждала этот вопрос с Владимиром Петровичем. Однако, по информации от Евгении Вячеславовны и Юрия Владимировича (жены и сына Кондрашина. — Прим. «СЭ») я был уверен, что он искренне обрадовался, полагая, что моя поддержка и налаженная семейная жизнь окажут положительное влияние на взросление Саши. Однако, свадебную инициативу проявил сам Саша, а не Петрович.
— Следует ли считать Кондрашина наиболее влиятельной фигурой для него?
— Петрович являлся для него непререкаемым и самым значительным авторитетом. Он испытывал к нему чувство, близкое к отцовской любви, и в определенной степени Петрович действительно заменял ему отца. В шестнадцать лет у Саши его родной отец, вернувшийся с фронта и получивший серьезные ранения, тяжело заболел. Мать заботилась о нем, а Сашу отправили жить к Кондрашиным, чтобы он не видел страданий отца. У Петровича Саша подружился с Юрой, и их отношения стали настолько близкими, что они стали как братья.
— Но вы являлись женой Саши. Какова была ваша реакция на то, что он завещал свою олимпийскую медаль Петровичу?
— На Олимпийских играх тренерам не присуждаются медали. Кондрашин вывел команду к олимпийскому золоту, однако не получил награды. Саша предложил передать свою медаль Кондрашину, поскольку именно Петрович в первую очередь ее заслужил. Всё справедливо: медаль должна принадлежать тренеру, который помог Саше достичь таких спортивных результатов.
— Но почему медаль Кондрашина не был завещан другим?
— Я не знаю, по какой причине другие не оставили завещаний. Однако первым скончался Саша из того легендарного мюнхенского состава. В его спортивной карьере была лишь одна команда и один тренер, благодаря которым он добился всех своих достижений. Я убеждена, что медаль по праву принадлежит Петровичу. Даже если бы Саша оставил ее мне, я бы все равно передала ее Кондрашину.
В НБА рассматривалась возможность приглашения Белова, что обсуждалось в спорткомитете СССР
— Саша стал первым игроком из СССР, выбранным на драфте НБА. Безусловно, покинуть страну было невозможно, но как Саша, Петрович и вы отреагировали на это событие?
— Я об этом не имела представления. Возможно, Кондрашин сообщил Саше, однако, насколько мне известно на данный момент, Кондрашин был в курсе планов по переходу Саши в НБА. Оба они прекрасно осознавали, что переезд в США невозможен. Известный спортивный журналист Владимир Титоренко провел масштабное расследование, предоставив документальные подтверждения заинтересованности американской лиги. Саша, к слову, мог бы стать первым баскетболистом из СССР в НБА. Сейчас в лиге представлено множество иностранных игроков, но тогда, когда команд было всего семнадцать, а не тридцать, как сейчас, конкуренция за место в лиге была чрезвычайно высокой. Сергей Чернов (многолетний президент Российской федерации баскетбола. — Прим. «СЭ») по словам источника, в спорткомитете СССР рассматривался вопрос о приглашении Александра в НБА. Чернов заявлял, что американская сторона предлагала весьма существенные суммы, которых было бы достаточно для поддержания деятельности комитета на протяжении как минимум двух лет. О размере вознаграждения, которое мог бы получить Александр, мне неизвестно. Однако я знаю о выдающейся баскетболистке Ульяне Семеновой. Мы вместе выступали за сборную. Завершив карьеру в СССР, она перебралась в Испанию. Там ей выплачивали небольшую заработную плату, при этом значительная часть ее доходов направлялась в советский спорткомитет.
— Действительно ли существует копия контракта с «Бостоном»? Или это всего лишь вымысел?
— Здесь содержится противоречивая информация. Титоренко утверждает, что «Нью-Орлеан джаз» выбрал Сашу на драфте, в то время как родственники Кондрашина настаивают на том, что это сделал «Бостон Селтикс». Юрий Владимирович и Евгения Вячеславовна утверждали, что официальное приглашение действительно существовало, и Петрович даже демонстрировал его у себя дома. А затем он отвез его на дачу, и там оно где-то лежало на чердаке. Возможно, оно и сейчас там находится…
— Действительно ли ленинградский «Спартак» не был одним из наиболее обеспеченных баскетбольных клубов с точки зрения финансирования?
— Я выступала за женскую команду «Спартак», и у нас царила благоприятная обстановка. Возможно, мужской «Спартак» был значительно менее успешен по сравнению со многими другими клубами, поскольку у них отсутствовали или были почти не представлены доплаты, которые существовали в большинстве команд. Именно поэтому игроки, такие как Владимир Арзамасков, Геннадий Капустин, Андрей Тюбин, Сергей Тараканов, Владимир Горин, покидали клуб, и их доходы, по сообщениям, увеличивались минимум вдвое. Кондрашин был выдающимся тренером, но, согласно рассказам, он не мог обеспечить себя и других в плане материального благополучия. Он был человеком бессребреника. Евгения Вячеславовна сообщила, что Петрович, став тренером национальной команды, отказался от заработной платы и работал в сборной фактически безвозмездно. Он получал доход в «Спартаке», но не в сборной.
— По вашему мнению, какие факторы побуждали спортсменов привозить материальные ценности в Советский Союз из других стран?
— Как еще можно подзаработать?! И не спешите осуждать спортсменов. Особенно если вспомнить, как много из них, даже известные, завершили свою жизнь в бедности. Только сейчас они добиваются успеха, обеспечивая себя, своих детей, а некоторые — даже внуков. А тогда… К тридцати карьера, как правило, подходил к концу. Ленинградские спортсмены получали квартиры (неженатые — однокомнатные), автомобиль «Жигули» или — высшая мечта — «Волгу», дипломы о высшем образовании — вот и всё. Финансовых накоплений было немного, образования — еще меньше (они формально числились в институтах, но не посещали занятия — не было времени), а значит, без реальной профессии. И, конечно, с минимальным здоровьем: физические нагрузки, безусловно, укрепляют организм, но большой спорт его изнашивает. Пока они выступали на высоком уровне и были молоды, хотелось выглядеть хорошо и иметь приличную обувь. А на советских прилавках… Ну, представьте сами, ведь привезенная жевательная резинка считалась тогда роскошным подарком.
— В итоге, спортсменам чаще всего приходилось сталкиваться с таможенными сложностями…
— Обычно это так и было. Однако в «Спартаке» действовали иначе: перед каждой зарубежной поездкой тренер осматривал наши чемоданы. Другие же футболисты перевозили с собой водку и черную икру. Нам же хватало за границей скромных суточных — от полутора до трех долларов в день. И приобрести во время поездки удавалось не больше одной пары джинсов.
Мы решили, что во время игры в баскетбол не будем торопить детей
— Связаны ли увлечение Саши поп-музыкой с ее частыми зарубежными поездками?
— Я полагаю, что это не так. Саша, в принципе, любил музыку и, к слову, обладал прекрасным вокалом. В его коллекции было огромное количество пластинок с самыми известными группами и хитами. Он привозил пластинки и для себя, и для Юры Кондрашина, который также был большим поклонником музыки. Они собирались вместе и часами слушали музыку. Однажды они так и провели всю ночь.
— А вас лично не подсадили?
— И я любила (смеется). В особенности творчество Pink Floyd и The Beatles.
— А Саше что нравилось?
— Саше многое нравилось. Например, Rolling Stones, Pink Floyd, итальянцы…
— По некоторым сведениям, Саша увлекался шахматами. Можно ли считать это настоящей страстью или скорее увлечением?
— Шахматы? Если честно, я не припомню, чтобы он когда-либо играл со мной в шахматы. Возможно, он играл на тренировках, но дома этого точно не было. И так мы не проводили вместе столько времени, сколько хотелось бы. Постоянные разъезды не позволяли этого.
— Тяжело было справляться с разлуками?
— Безусловно, это непросто. Между мной и Сашей существовало правило: если один из нас дома, а другой возвращается с тренировок или соревнований, мы обязательно встречаемся, готовим вкусный обед. И чтобы в доме царила теплая и уютная атмосфера. Я не всегда была образцовой хозяйкой (постоянно сама бывала на сборах и турнирах), поэтому приходилось знакомиться с рецептами. У нас был своего рода ангел-хранитель — мама Саши. Она очень заботилась о нашей семье. Когда мы были дома вместе, она старалась избавить меня от домашних хлопот: «Беги к Саше, проведи с ним время, пообщайтесь, вы и так редко видитесь. Я сама все сделаю, не переживай». И Саше говорила то же самое.
Как обидно, что у нас не было детей. Мы с Сашей решили, что пока занимаемся баскетболом, не будем торопиться. Мы были молоды, и все казалось нам доступным. Если бы мы знали, какую суровость скрывает это «впереди»…
— После ухода Саши вся страна испытала скорбь. Позвольте провести параллель с всенародным горем, последовавшим за смертью Владимира Высоцкого.
— Сложно сопоставить боль утраты, ведь, возможно, у Высоцкого было больше почитателей, а может, и нет. Однако, чтобы попрощаться с Сашей, люди приходили целый день. В траурной процессии участвовали не только жители Ленинграда, но и люди, приехавшие из разных городов страны.
— Считаете ли вы, что дух Александра Белова ощутим в Санкт-Петербурге на протяжении 43 лет?
— У нас учрежден Фонд развития баскетбола, названный в честь Кондрашина и Белова. Мы продолжаем чтить их память. Мы посещаем школы, чтобы поделиться с детьми историями об их жизни, демонстрируем фильмы и видеоролики, а затем организуем турнир. В детско-юношеских спортивных школах также рассказывают о Саше Белове и Петровиче. Вот моей внучке восемь лет, она недавно начала заниматься баскетболом, и уже знает, кто такой Саша Белов. Она спрашивает: «Он правда был твоим мужем?»
Саша хотел иметь семерых детей. В память о Саше, после его смерти, десятки мальчиков и девочек получили имя. Среди них дочь капитана сборной СССР-1980 Людмилы Муравьевой, сын двоюродного брата Белова – Игоря Онокова, сын чемпиона мира-1974 Александра Большакова, сын моего нынешнего мужа Сергея Чеснокова, дочь игрока «Спартака» 1970-х Светланы Кузнецовой, сын игрока «Спартака» 1970-х Ивана Рожина, дочь игрока «Спартака» 1970-х Вячеслава Бородина…
— У вас сохранилось много памятных вещей, связанных с Александром?
— К сожалению, этого нет. Однако я сохранила то, что для меня бесценно: спортивную форму (футболку, шорты, носки), в которой Саша выступал на Золотой Олимпиаде в Мюнхене, и обручальное кольцо. Помимо этого, у меня есть водительское удостоверение и письма, адресованные мне.
— Извините, а почему так мало?
— В 1972 году Александр получил двухкомнатную квартиру на Зверинской улице, и мы проживали там. У меня также имелось собственное жилье. В то время не существовало частной собственности, поэтому после смерти Александра его квартира была передана городу. Некоторые вещи перевезли к матери Саши, часть мебели была продана, а вырученные средства переданы его матери. Вероятно, некоторые предметы находятся у друга Александра — Славы Бородина.
Следует признать, что мы обязаны Саше за его явление
— Вы являетесь чемпионкой мира, Европы, СССР, многократной победительницей европейских клубных турниров, заслуженным мастером спорта и, как вы утверждали, в то время жили в достатке. А что можно сказать сейчас? Хватает ли средств или ощущается недостаток внимания со стороны государства к профессиональным спортсменам?
— Олимпийские чемпионы, безусловно, привлекают больше внимания. Им полагается достойная пенсия, в то время как чемпионы мира и Европы такой поддержки почему-то не получают. Мне известно, что в Москве заслуженные мастера спорта получают более высокую оплату, чем в Санкт-Петербурге. Тем не менее, благодарность за любую помощь выражается.
— Уход из жизни Юрия Владимировича Кондрашина — это утрата для вашей семьи…
— Это действительно огромная утрата. После трагедии почти не осталось людей от нашей обширной семьи, включавшей Кондрашиных и их ближайших родственников и друзей. Юра – единственный, кто унаследовал фамилию Кондрашиных. С самого детства прикованный к инвалидному креслу, он являлся для нас примером оптимизма. Мы часто не знаем, чем себя занять, иногда жалуемся на однообразие. Для Юры же не существовало понятия скука. Он овладел английским языком, занялся польским, и этого оказалось мало – взялся за чешский и словацкий. Он переводил отцу зарубежные публикации. Создавал материалы для газет. Писал стихи. Знания о спорте и музыке (два его любимых телеканала – «Культура» и «Спорт») были настолько обширны, что он консультировал и профессиональных спортивных журналистов, и музыковедов.
Теперь Юрий Владимирович, Юра, находится на Северном кладбище. Рядом с ним – мать, отец и его брат, Александр Белов. Они оба считали себя братьями.
— Саша был человеком, сочетавшим в себе простоту и глубину?
— Я бы сказала, что он был гений.
— Гений баскетбола?
— Вернее, это был гений спорта. И я благодарен судьбе за то, что она познакомила меня с ним, и мы были вместе.
— Звезды излучают интенсивный свет, но при этом быстро расходуют свое топливо. Действительно ли это применимо к данному случаю?
— Неужели это к нему применимо? Он сохранил свой статус звезды. Его финальный бросок на Олимпиаде известен и запомнился всему миру.
— И его звезда никогда не погаснет?
— Нет. И выражаю благодарность всем, кто сохраняет память о нем. Владимир Петрович Кондрашин отмечал, что в отношении Саши: «Мы должны быть признательны Богу за то, что он подарил нам Сашу, который самостоятельно достиг вершин, и вслед за ним, ухватившись за его пример, поднялся и отечественный баскетбол». И такой след не исчезает, он — бессрочен.
— Каким было ваше отношение к сообщению о возобновлении Кубка Кондрашина и Белова?
— С удовольствием. Полагаю, это наконец-то произошло! Благодарю «Зенит» за возвращение Кубка. И надеюсь, это будет не единичный случай.
