Его день рождения — 8 ноября 1929 года. В годы Великой Отечественной войны трудился на военном заводе и едва избежал заключения.
К девушкам подъехали военные, водитель их заснул за рулем, а мы парни быстрые, забрались в грузовой отсек и продукцию унесли. Николай Иванович повествовал об этом в “Разговоре по пятницам”. Одна тетка увидела нас и сообщила. Прямо попали под суд. 1942 год, Москва – двумя днями ранее ввели для таких, как мы, гражданский процесс. Двадцать пять лет светило! Спас адвокат, который сказал: «Сейчас их родные идут в атаку. Если вдруг узнают, что такое случилось, — да у них же оружие из рук выпадет!» И нас отпустили.
В 1951 году воспитанника «Спартака» Карпова призвали в армию. В ЦДСА он провел один сезон на позиции защитника. После этого были ленинградский ОДО, московское «Динамо» и «Крылья Советов». В 1960-м в составе сборной СССР отправился на Олимпиаду в Скво-Вэлли, где советские хоккеисты неожиданно уступили американцам и канадцам, заняв третье место.
В 1967 году Карпов стал первым советским хоккеистом, перешедшим в финский клуб «Веху» в качестве играющего тренера. Потом возглавлял сборную Японии, а в 1972-м помогал Всеволоду Боброву в сборной во время Суперсерии.
Николай Иванович добился главных своих тренерских успехов, работая с «Спартаком», дважды прервав доминирование ЦСКА: в 1969 и 1976 году.
— Запомните ли игру, которая принесла «Спартаку» золотые медали в 1969 году?
— Впрочем, 11 мая в матче с ЦСКА нас вполне устраивала ничья. Однако Тарасов решил рискнуть. Ещё до начала встречи дал снаряжение игроков с автографами: «15-кратные чемпионы».
Тогда не удалось стать 15-кратными.
— Моего «Спартака» обычно в первом периоде не везло, а потом всё исправно получалось. Но тут вышли — и 2:0 сразу повели. Вспомнили, что ничья нам нужна. Играть бросили. Майоров назад шайбу откинул! Я кричу: «Боря, ты что?!» До третьего периода с трудом дотянули — и ЦСКА как взрëл, мама дорогая!
— А ваши — разобранные.
— Вторую шайбу не засчитали. ЦСКА забила две шайбы, первую — засчитали, вторую — нет. По правилам в середине третьего периода команды менялись воротами. На табло до смены оставалась секунда, но по контрольному секундомеру время уже истекло. Матч прервали на сорок минут. Брежнев в ложе — а хоккея нет!
— Вы Брежнева в ложе видели?
Краем глаза наблюдал за тем, как Леонид Ильич пребывает в недоумении. Тарасов ЦСКА с площадки увёл, и я своим ребятам говорю: всё, мол, отдыхайте. Пауза «Спартаку» на руку была. Мы же плыли по той игре, а Тарасов дал нам восстановиться, спасибо ему большое.
— А дальше?
— Подлетают ко мне: «Николай Иванович, под трибунами срочно собирается федерация хоккея и судейская коллегия. Необходимо присутствовать». Встаю у дверей, наблюдаю. Тарасов на стуле развалился: «Я не буду играть, то, се…» Я молчу. Врывается какой-то генерал: «Немедленно начинайте игру! Завтра кого демобилизуют, а кого на Дальний Восток пошлем служить!» Еще и по Би-би-си передали, подлили масла: «Первая забастовка в присутствии членов правительства». Какая политика!
После слов генерала Тарасов понял, что переборщил. Предложил: «Снимите с меня две минуты штрафа — и начинаю игру!» Я вмешался: «Товарищ судья, вы наложили штраф на команду ЦСКА?» — «Да, за неведение игры Тарасову — две минуты».
Тарасов внезапно вскочил! Если бы что-нибудь было под рукой, точно бросил бы во мне! Выходим на площадку, нас пятеро, у армейцев четверо — быстро забросили им третью шайбу. И всё завершилось.
Если бы не Гречко, министр обороны, у Тарасова после матча кончилось бы всё. С него сняли все звания, запретили тренировать – уже приняли решение. А Гречко приказ запрятал.
— Почему?
— Так как был близок к армии и дружил с Брежневым. Пережидал Шхухера, и всё вернули Тарасову.
— Чемпионство отметили с размахом?
Приехал домой, за столом родня ждала. Так я у того стола три пары белья сменил! На игре виду не показывал, что внутри колотит всего. А тут рюмку водки налили — выпил ее как воду. Налили стакан. Опять как вода пошел! Минуту спустя пот градом. Сменил белье, при этом совершенно трезвый. Еще стакан — вновь пришлось белье менять. Вот после следующего стакана чувствую — повело маленько. В третий раз белье сменил — и отключился.
— Тот же Тарасов отлучил вас из ЦСКА ещё до завершения карьеры игроком.
В 1951 году в матче с ВВС Бобров одолел команду нашу. Тарасов, игравший тренером, запутался. Кричал Сологубову: «Убей Севку этого, курносого!». Колька гонялся за ним — но Боброва не поймать, он видит всё! В какой-то момент показал ему, что в одну сторону пойдет, сам скользнул в другую, и Сологубов едва борт плечом не прошиб. А Бобер тихонько ворота объехал и положил нам третью шайбу.
В командах тогда вещи таскали молодые люди. Загрузили все в автобус и отвезли в Дом Советской армии. Кто-то сумки волочил, а я взял куль с клюшками. Навстречу вышел Мишка Мухортов: «Дай клюшечку. Мне завтра за ЦСКА играть на первенство Москвы». Вытянул первую наугад — потом оказалось, клюшку Тарасова. На ней даже написано было. А я не обратил внимания. Идет Мухортов на улицу, в дверях сталкивается с Тарасовым — и тот замечает свою клюшку. Представляете скандал?
— Не представляем.
Мы стояли группой. Тарасов подошел мрачным: «Кто отдал клюшку?» Все молчали. Уже громче: «Кто отдал?!» Снова молчание. На третий раз я сознался: «Ребята ни при чем. Извините, Анатолий Владимирович, отдал Мухортову. Не увидел, что ваша…». — «Вывести из состава, на Кубок не брать». И отправили меня в Ленинград.
— Где получилось здорово.
— Играл я так злобно, что Тарасова даже попрекнули: «Кого же вы из команды выставили?». А он отвечал: «Да уж, сменял масло на маргарин». Как-то в поезде в Москву ехали, Тарасов подсел ко мне и шесть часов уговаривал вернуться в ЦСКА! «Ты же армеец! Что в Ленинграде делать? Я виноват, но ты возвращайся».
— А вы?
Не spoke ни слова о том, что «Динамо» тянуло его к себе. В Москве Тарасов спешил на совещание, бросив прочь: «Жду в ЦСКА». А он вместо этого ушёл в «Динамо». С тех пор и началось противостояние с Тарасом. Постоянно из сборной в последний момент отцеплял.
— С Тарасовым до конца жизни так по-настоящему не поговорили?
Он меня признал тренером только после того, как его убрали со всех постов. Сам говорил: «Это тренер». А я отвечал: «Анатолий Владимирович, не надо рекламы». Мне она действительно не нужна была — я и без неё пять раз за сезон Тарасова обыграл!
— И через много лет вы создали известную фразу «народная команда».
Это точно. Было совещание тренеров. Из «Спартака» кого-то в ЦСКА призвали. Я не выдержал, поднялся и экспромтом сказал: «Товарищи, как же такое может быть? Армия грабит народную команду!» Всё пошло гулять по всей стране.