2023 год стал, возможно, худшим в карьере Рафаэля Физиева. Весной боец проиграл Джастину Гэтжи решением большинства судей и лишился возможности попасть в топ-5 легкого веса. Осенью Рафаэль встретился с Матеушем Гамротом и уступил из-за случайной травмы колена, которую получил во втором раунде. Сейчас Физиев восстанавливается от серьезного повреждения, которое выбило его из строя примерно на девять месяцев.

Во время реабилитации Физиев приехал в Казань на Игры Будущего, где пообщался с «СЭ» и рассказал о травме, боях. Гамротом и Гэтжи, боксе Ислама Махачева и Петра Янавысказывал свое отношение к критике, безысходности в МВД и многим другим вещам.

Его удары, мысли о операции, о реабилитации, о боли.

— Прошло пять месяцев с момента вашего последнего боя против Гамрота. Каково ваше самочувствие после травмы?

— Состояние после боя как после поражения. Я вообще самокритичный обычно, но ругаю себя чересчур. Восстанавливаюсь, стараюсь работать над коленом, сейчас все под него у меня, вокруг этого колена. Стараюсь побыстрее, побыстрее — иногда даже чересчур.

— В конце января выходило твоё интервью, и тогда ты говорил, что только боксируешь, но никаких ударов ногами и борьбы. Сейчас как обстоят дела?

— Перед приездом сюда, в Казань, я побывал у доктора, провернул колено. Он разрешил мне пинать потихонечку, аккуратно. Ногой движения выкидные делать очень аккуратно, медленно. Бегать тоже разрешил. Так что сейчас буду чуть бегать стараться и кики по чуть-чуть добавлять.

— Когда получится вернуться? Каковы прогнозы?

— Сейчас прошло четыре месяца после операции. Как мне врач сказал, ещё четыре-пять месяцев. В общем за восемь-девять месяцев я буду готов.

— То есть не ранее второй половины лета, скажем так?

— Да, сто процентов. Сентябрь-октябрь, где-то так. До Нового года, надеюсь, смогу подраться.

— Если вспоминать момент травмы, как это случилось, что ты приземлился на левую ногу и травмировал колено? Как будто всё произошло само собой.

— Ну, как — там я же пинал правой ногой, и получилось, что моя левая нога была в опасном положении, она скручивалась в этот момент. А порвал связку еще в начале второго раунда. Почувствовал, когда порвал ее в борьбе. Там был момент, когда противник забрал спину. В момент, когда он зашел, связка у меня порвалась. Я сел, он взял спину, я ещё на тот момент призадумался и потом уже пошёл к сетке. И думаю: сейчас встану, всё нормально будет, дальше поработаю. Встал, вроде нормально, дальше пнул, и вот уже опять сработало вот это… Опять боль, опять упал… Он меня бьет, а я думаю: операция, опять реабилитация. Пофиг, что он бьет. У меня в голове только: операция, реабилитация, боль.

— Ты лечился в Бангкоке, я так понимаю.

— Да. У меня вообще на следующий день была свадьба у сестренки. У второй сестренки. На свадьбе первой сестренки я дрался с Дос Аньосом — в этот же день, когда я слетел с боя. То есть на свадьбу старшей, первой сестренки я не попал. Думал, на свадьбу ко второй сестренке хоть попаду… Уже билеты брали, как раз успел бы на свадьбу, я бы прямо на свадьбу приехал. И я вот порвал связки, сразу отменил полет и поехал напрямую на операцию в Бангкок.

— UFC оплачивает лечение за границей?

— Да, везде покрывают, где ты хочешь.

— Ты знаком с суммами?

— За сколько сделали операцию? 500 тысяч бат (почти 1,3 миллиона рублей по курсу на 25 февраля 2024 года. — Прим. «СЭ» ).

— До травмы какие мысли у тебя были во время поединка? Чувствовала ли ты уверенность в том, что сможешь финишировать Гамрота?

— Я был уверен! Как раз только у меня вот это пришло: да ну, оказывается, у него эта борьба… Что эта борьба… Я переживал чуть-чуть — всё-таки это был первый такой элитного уровня борец, грэпплер в моей карьере. Ну, не первый — до этого Мойкано такой же был. Просто думал, смогу ли я его залежать, а потом, когда работать начали, первый раунд, второй раунд, когда от сетки встали, подумал: да всё нормально, блин, оказывается, твоя борьба… Ну, я сам себе накрутил и такой думаю: ништяк, все грамотно. Ну вот так вышло.

— Тебя не смутила эмоциональность Гамрота после победы?

— Он не верил в эту победу. 100% понимал, что очень сложно будет. У него был единственный вариант — либо моя какая-то тупая ошибка, супертупая, либо вот такой вариант. Поэтому так радовался. Плюс эмоции, знаешь, победа. Наверное, верил, что локтем мог мою ногу остановить.

— Понятно, что восстанавливаться ещё долго. Но ты с кем хотел бы встретиться теоретически?

— Вообще без разницы, вообще. Будет это дебютант, топ-15, топ-10 — не имеет значения.

Гэтзи выиграл, потому что я сам бессвязно бился.

— Были новости, что, если бы не травма, ты мог бы драться с Дастином Порье.

— Да, предлагали. Предлагали в апреле подраться с Порье, но в апреле я ещё вообще не буду готов.

— Как бы ты поступил с Порье, если бы состоялся бой?

— Ну, более умно. Мне, думаю, очень бы помог бой с Гатжи. Я бы взял вот эти вот дивиденды оттуда.

— В итоге Порье свели с Бенуа Сен-Дени, довольно новым именем в топе лёгкой весовой категории. Как закончится этот бой и что ты вообще думаешь о Сен-Дени?

— Крепкий парень этот француз. Крепкий, прущий, терпеливый, с жестким подбородком. Правда, пропускает много — от Порье нельзя пропускать, как ему нравится. Ну, посмотрим.

— Тебя уже просили прокомментировать слух о возможном введении нового дивизиона до 75 кг в UFC. По-видимому, это так и останется слухом, но перешел бы ты туда навсегда, если бы его всё же ввели?

— Это не слух, это уже точно, насколько я знаю.

— Я таких новостей вообще не видел.

— Я слышал, что это уже точно, и даже определили какие-то бои.

— Ты хотел бы в эту категорию?

— Да знаешь, я на 70 кг себя хорошо чувствую. Я когда с Гэтжи дрался, пасту в неделю боя ел. Ну, ещё до взвешивания — такого никогда не было. Я просто по дисциплине сел хорошо — раньше как разжирался после боев! Сейчас уже опыт пришёл этот: когда придержать себя, где нужно, не разжираться, на ночь по 10 сникерсов не кушать. Поэтому легче стало вес гонять. И последние свои четыре боя я все делаю вообще легко. В 75-то зачем выходить?

— А ты услугами диетолога не пользуешься?

— Пользуюсь. Вот если бы сделали дивизион где-то 68 кг, то вышел бы.

— От какого поражения остаётся больше сожалений — от Гэтзи, где можно было что-то изменить, чтобы забрать победу, или от Гамрота, где всё решила случайная травма?

— Гэтзи, конечно. Это мое самое печальное поражение, я просто отдал ему победу. Я просто сам себе проиграл там.

— Мурад Мачаев рассказывал, что смотрел твой бой против Гэтжи вместе с Хабибом Нурмагомедовым, и Хабиб ещё в первом раунде сказал, что Джастин начнёт использовать джебы и выиграет за счёт этого. Ты как считаешь, Гэтжи именно за счёт джебов победил?

— Я считаю, Гэтжи победил, потому что я сам тупо дрался. Там ничего егошнее не решило. Там решило, что я загорелся и просто хотел зарубиться. У меня в голове было, что надо зарубиться, надо бонус.

— Бой с Гамротом — первый за последние шесть поединков, когда тебе не дали бонус. Как-то ощутил эту недодачу?

— Да, конечно. Это минус 50 кусков. Если считать с процентами, то сумма будет больше, но всё равно это большая потеря.

Бокс у Махачева лучший в легком весе? Нет.

— Недавно Илия Топурия победил Волкановски, у Алекса два поражения подряд. Как думаешь, если бы Ислам Махачев и Топурия провели бой по правилам бокса, кто бы победил?

— Махачев и Топурия? По боксу? Серьезно?

— Да. Многие говорят, что у Махачева крутой бокс. И мы видим, что у Илии хороший бокс.

— Ислам, конечно, очень сильно набрал в стойке за последние пару лет, но все равно он не борец. Топурия — борец базовый (база Илии — греко-римская борьба), а он-то не борец.

— Ты согласен, что у Махачева сейчас лучший бокс в легком весе?

— У Махачева лучший бокс в лёгком весе? Конечно, нет.

— А у кого?

— Если чисто бокс, чтобы по боксу дрались… В перчатках ММА? Порье, думаю.

— До поражения Топурии Волкановски проиграл Махачеву хай-киком. Тебя этот нокаут впечатлил, как боксера в стиле тайском единоборств?

— Конечно. Ровно за день до этого я писал тренеру Волкановски, у нас один тренер по борьбе, Фрэнк Хикман, я с ним давно работаю тоже. Я ему писал, что у него [Махачева] очень хорошие кики стали. Потому что я посмотрел, он с тайбоксерами работает, с чемпионами мира. Один парень есть, Магомед Зайнуков, я на чемпионате мира когда дрался, помню, его видел, он блистал. У него хороший тайский бокс, он тайцев просто разносил. Я смотрю, он с ним работает, кики у него такие прямо хорошие стали. Прогрессировал сильно. Я вот тогда им еще написал: «Эй, смотрите, будет по этажам конкретно работать ногами. Очень будет хорошо работать. На кики внимание обратите». И он ответил: «Да, бро, у нас все четко».

— Все схвачено?

— Да, и вот так получилось. Плюс ещё нельзя забывать тот факт, что это было сколько, 10 дней короткое уведомление (11 дней. — Прим. «СЭ»)? Если посмотрим по статистике, все вот эти «шортнотисты» — в основном плачевно заканчиваются. В любом случае у тебя не та реакция, мышцы не в тонусе, когда ты не прошел кэмп. Плюс он говорит, что бухал вообще четыре недели. А я знаю, что если бухает, то в запой тупо уходит. Я слышал несколько историй. Плюс Ислам сильно спрогрессировал.

— Еще недавно Петра Яна называли лучшим боксером UFC. А если сравнивать Петру и Топурию, чем Ян боксирует лучше Топурии, а в чем Топурия лучше?

— Петя бьёт, и тот бьёт. Тот через блок работает, а Петя через блок работает. Похож стиль у них. Ну, у Пети сильный бокс.

— Петру предстоит бой с китайцем Суном Ядуном. Ты думаешь, он серьёзную конкуренцию ему составить сможет?

— Думаю, да. Потому что тоже жесткий на руках. Опыта, конечно, меньше, чем у Пети, но, думаю, всё на Петиной стороне. Но Ядун крепкий пацан тоже.

Вероятен ли сценарий, как в твоём бою с Гэтжи, когда поединок немного выходит из-под контроля и это может повлиять на результат?

— Ну, Петя же тоже может замкнуться. Может не слушать никого. Надеюсь, этого не будет. Он отдохнул, я думаю, переосмыслил всё, заново подошёл. Думаю, всё будет нормально.

— Ты же с Петром встречался в начале года в «Тайгере»?

— Да, он недавно уехал, часто пересекались.

— Как тебе его настрой?

— Да хороший настрой, хорошо подготовился. Приехал — видно было, не в форме был. Потом три недели его не видел и через три недели увидел — это был вообще другой Петя. Такой в форме сразу, подтянутый, мышцы в тонусе. Знаешь, такой рельеф сразу везде, глаза другие.

— Про Петра Яна ты как-то говорил, что он много шутит и душа компании, но «врубает сибиряка», когда на него направляют камеры. А как думаешь, почему так? Все-таки он один из лучших российских бойцов UFC — нужна ведь работа с медиа. Это черта характера?

— Ну, и черта характера… плюс люди же болтают все вокруг. Ты там пошутил — тебе говорят: а, клоун. Ты что-то сказал, потом у тебя не получилось — тебе говорят: а, балабол. Люди же вокруг тоже болтают, а это же такой момент — не хочется, чтобы о тебе кто-то болтал. Поэтому иногда лучше промолчать, думаешь. Ну, вот так, да. Я вообще считаю, что что-то за бойцов говорить могут только другие бойцы. А обычные вот эти вот, которые болтают о бойцах со стороны — такие, конечно, напрягают.

— Это когда говорят «мешки» или подобные слова. Другой вопрос, когда речь идёт о человеческих качествах — наверное, каждый может судить сам.

— В основном не из-за человеческих качеств говорят. К примеру, я дерусь с каким-то бойцом, где-то пытаюсь шоу вокруг себя создать, понял, как-то бой интереснее сделать, продвинуть себя, показать себя… Как бы сделать интереснее все это до боя и в бою. А люди же начинают болтать: а что он там то, что он там это? Это же все понимать надо.

У Оливейры есть проблемы со стилем Царукяна.

— Арман Царукян рассказывал, что комбинацию, которой нокаутировал Бенеила Дариуша, назвал «Физиев». Приятно? Подходит ли такая комбинация твоему имени?

— Ха-ха, прикольно. Да, приятно, интересно. Не знаю даже, что сказать, прикольно (улыбается). Он чем там ударил? Просто у меня с Дос Аньосом это, наверное, тоже получилось. Плюс Дариуш часто нагибался, когда в клинче, может, из-за этого. Готовили, наверное, эту тему.

— Каким ты видишь бой Царукяна с Оливейрой?

Я склоняюсь к тому, что Арман выиграет, потому что у него больше шансов. У Оливейры есть проблемы с таким стилем. У него тоже, знаешь, — он иногда может вниз упасть, получать урон, стараться снизу атаковать. А Арман — он же хороший грэпплер тоже, защищается неплохо. Плюс сильный — таких тяжело сабмитить. Конечно, у Оливейры такой атакующий стиль, но с Арманом ему неудобно будет.

— Как думаешь, в лёгком весе у кого больше шансов забрать пояс у Махачева? Если брать топ-7.

— Кто сейчас там? Гамрот, Арман — новички. С Гэтжи не дрался. С остальными всеми, по сути, дрался. Гэтжи и Арман — между ними выбрать кого-то.

— Это все-таки совсем разные бойцы.

— Наверное, Арман по стилю. Хорошая защита от борьбы, сила плюс стойка тоже, думаю, на одном уровне.

— Правильно ли я понимаю, что ты сейчас продолжаешь тренироваться в «Тайгере»?

— Да, но меньше стал тренироваться. Один-два раза в неделю тренируюсь, там меня заменяют.

Это из-за того, что фокус от основной карьеры смещается?

— Нет. Почему меньше? Во вторник, четверг и субботу тренируюсь просто, закачиваюсь. Как раз в то время, когда должен вести тренировки в «Тайгере». Во вторник и четверг не успеваю, а у нас тренировки по кикбоксингу в понедельник, вторник, четверг и пятницу. Получается, в понедельник и пятницу только успеваю.

— У Анатолия Малыхина был зал рядом с «Тайгером». Не в курсе, почему он закрылся?

— Не знаю, почему. Думаю, прежде всего финансовые причины. Потому что рядом с «Тайгером» открывать зал, прямо напротив «Тайгера», и надеяться, что что-то пойдет… Там понятно было, что только в минус будет уходить. Плюс еще такой момент, что приезжают к Толе из России ребята в основном, и все хотят скидку — либо бесплатно, либо очень большую. Мне кажется, что у него там если двадцать человек тренировались, то из двадцати — десять бесплатно, грубо говоря.

— А у тебя есть объяснение, почему Таиланд считают столицей единоборств? В «Тайгере» лучшие бойцы со всего мира, много тренеров-тайцев, но за всю историю UFC был подписан только один боец из Таиланда — девушка Лома Лукбунми.

— Потому что сильно любят свой тайский бокс, у них это очень давно просто культура бойцовая такая. Просто из-за большой любви к тайскому боксу, думаю. Им просто неинтересно все остальное. Но сейчас уже залы начали строиться — «Тайгер», АКА, Bang Tao построились, на ММА упор дают. В Бангкоке сейчас пооткрывали залы по ММА. Смотрю: много тайцев, тайбоксеров стараются тоже на борьбу ходить.

Мне сейчас нужен тренер, который скажет: «Эй! Просто иди и делай!»

— Ты какое-то время работал в МВД, но говорил, что по-настоящему идейных людей там очень мало. В чём это проявлялось — в простом пофигизме к работе или во многом коррупции?

— Я видел, что люди работают там, потому что у них нет других вариантов. Будем откровенны: зарплата там сейчас двадцать долларов в месяц.

— Это в Киргизии?

— Ну да. Может быть, 250 сейчас, я не знаю, сколько там лейтенант получает. К примеру, лейтенант с двумя детьми, с женой, а у нас в Азии, на Востоке всегда мужчина работает, жена дома — так же, правильно? Плюс обычно у всех родители пожилые бывают, тоже уже не работают с пенсией 80 долларов в месяц. Тяжело, конечно, когда коммунальные услуги в месяц 200 долларов, и жить еще на это, и дети еще: за школу платить, садик, одеваться, обуваться. Очень сложно, поэтому идейных нет, работают просто от безысходности, пытаясь где-то свое что-то урвать. Ну и плюс, конечно, коррупция. Люди изменились в последнее время. Злые все, друг друга хотят обмануть.

— Ты хорошо владеешь оружием, в блоге Анатолия Малыхина ты ездил на полигон, стрелял. У Шона Стрикленда есть мерч с надписью «ружье в каждую руку, женщину на каждую кухню». Как относишься к такому слогану?

— Да здорово, что ли. Здорово сказал. А как ещё сказать? Лучше этого не скажешь здесь.

— Тебе вообще как взгляды Шона Стрикленда? Недавно
он на журналиста наезжал, когда тот ему предъявлял претензии по поводу ЛГБТ.

— Ну, он по факту наехал на парня. Я прямо восхитился им, можно сказать, его поклонником стал после этого. Круто он сказал, очень круто. Это реально от души говорил, переживает — это же проблема в мире на сегодняшний день.

— Ты работаешь в профессиональной карьере без одной конкретной команды. Отец говорил, что в Киргизии у тебя были проблемы с друзьями, тебя бросили. Сейчас ты предпочитаешь двигаться без большой команды, это связано с этим?

— Возможно, да. Может быть, из-за этого. Потому что я пять лет тренировался у одного тренера, потом у меня с ним не сложилось, я ушел от него. Вообще в своей жизни я пять лет был под чьим-то руководством — все. После этого я сам себе принадлежал. Я поднялся полностью сам. Я ходил на бокс отдельно, грэпплинг отдельно, муай-тай, где-то выступал сам по себе. Может, я привык просто двигаться в этом направлении. Сам себе тренер, грубо говоря. Ну, когда я работаю с Генри Хуфтом в Kill Cliff, я чувствую, что мне это нужно в любом случае. На данном этапе мне это нужно.

Нужен авторитет, который скажет: вот это не работает, вот это делай. Хотя у меня с Генри нет таких отношений, чтобы он мне говорил: вот это не работает, вот это работает. Мы всегда сходятся на одном мнении. Но, наверное, мне нужен такой тренер на данном этапе, который скажет: просто бери и делай, верь в свои руки, верь в свои ноги. Верь, что ты сейчас прошел хороший кэмп. Потому что ментальный план — это очень важно.