Вячеслав Тарасов — один из российских волейболистов, перебравшихся в Катар. С клубом «Аль-Райян» доигровщик оформил хет-трик: взял Кубок арабских чемпионов, лигу и Кубок Катара, став в команде вторым в нападении. Сейчас Вячеслав живёт в Польше с семьёй.
Волейболист в интервью «Чемпионату» откровенно высказался о ситуации на Украине и рассказал о отношении к русским за границей. А ещё — об особенностях жизни в мусульманской стране, зарплатах в Катаре и чемпионате мира по футболу в 2022 году, который может превзойти российский.
«Я против того, что сейчас происходит»
— Вячеслав, вы на время уехали из Катара?
— Третий год живу в Польше, потому что жена наполовину полька, наполовину бельгийка. Логистически нам удобнее здесь, потому что в Европе легче в плане передвижений, более комфортно. К тому же у меня есть разрешение на работу с видом на жительство, потому что играл в Польше, а для жены каждый раз нужна виза. Даже если не получу гражданство, то могу каждый раз продлевать вид на жительство.
— Не удобнее ли в Катаре его оформить? Или это невозможно?
— Да, там сложная система. Оно передаётся по наследству: только от отца, который получил гражданство в первом поколении. Когда государство создавалось, там было, допустим, 50 семей, и им дали гражданство. И так оно передаётся от первого отца и далее. В команде были ребята, которые родились в Катаре, как и их отцы, но у них был только спортивный паспорт, по которому могли выступать за сборную, играть в лиге как нелегионеры.
— Столкнулся с мнением, что смену гражданства считают едва ли не побегом. Спортивному человеку это простительно?
Люди всегда будут думать своё: им не донесёшь ту точку зрения, которую хочешь. Если человек захочет понять ситуацию, разберётся. Я три года живу в Польше, там же провожу лето, потому что сезон играю где-нибудь, но не дома. Мне здесь в логистическом плане удобнее. Но не отрицаю того, что я русский, мама живёт в Санкт-Петербурге. В прошлом году, когда была возможность, приезжал. Никакой проблемы нет. Не отказываюсь от того, что я русский. Понятно, что вся ситуация не служит хорошей рекламой России, по моему мнению. Но при этом я россиянин, тут родился, вырос и отказываться от российского гражданства не хочу.
— Боитесь показать паспорт за границей? Может быть, это и сковывает…
— Если честно, ни разу не встречался с тем, чтобы кто-то сказал мне: «А, ты русский». Какого-то негатива… Всё зависит от человека. Сам не усугубляю ситуацию, не начинаю людям доказывать точку зрения. Но именно негатива, что я — русский, за всё время, что был в Польше, ни разу не слышал. Были разговоры, когда всё началось: «Как там, в России, относятся?». Выражаю свою точку зрения, как родные считают, и на этом всё заканчивалось.
— Готовы ли публично высказать своё мнение?
Честно, много раз задумывался над тем, что происходит, и пришёл к выводу, что против этого всё равно. Если рассуждать с той позиции, что живём в XXI веке, всех нас что-то связывает: есть друзья, родственники на Украине. Страна максимально близкая к нам. Россия, Беларусь, Украина – всегда были практически одной страной, одни и те же люди, национальность. Мы разговариваем на одном языке, у нас одни традиции, мы даже внешне похожи. Тогда понятно, я против того, что происходит.
Я не хочу углубляться в политику, так как недостаточно хорошо знаю происходящее. Это глобальная политика и глобальные мысли людей, которые этим занимаются: какие причины, что преследуют. Для меня неприемлемо, что [спецоперация] — это жертвы ни в чём не повинных людей. Какие бы цели государство ни преследовало, для меня это неправильно.
— Как относятся товарищи по команде к вашему мнению?
— Мы высказывали свои мнения. Кто-то согласен, у кого-то другое. Каждый имеет право на мнение. Я никого не переубеждаю. Если мнения разные по этому вопросу, то и наше мировоззрение расходится.
— Федерация волейбола Катара всё равно следит за трансферами. Устного или письменного подтверждения вашего отношения не просили? В теннисе требуют сделать для россиян подобное.
— Нет-нет. Поскольку я знаю, проблемы с российскими игроками возникли именно после того, как отстранили CEV. Европейская Федерация Волейбола. И Сергей Гранкини Арина Федоровцева играли в европейских чемпионатах, никаких проблем — остались. Гранкин перешел в российский «Факел». Это зависит от клуба: если клуб не возражает, никаких проблем.
Когда вся ситуация началась, мне сказали: «Не переживай, с нашей стороны никаких проблем нет. Если сам не хочешь…»
— Как раз Гранкина «Берлин» отсёк от медиа в свое время. Что было в твоем случае?
— В клубе спрашивали, что и как, но лишь для внутреннего понимания. Разговаривал с ребятами из Польши. И так как страна достаточно близко располагается к Украине, здесь всё чувствовалось более остро. Но и в Польше сказали, что ребята, кто играл сезон, доиграют его без проблем. Какого-то запрета со стороны катарской или польской федерации на участие российского игрока, насколько знаю, нет.
Сергей Гранкин в «Берлине»
Фото: Moritz Eden/Getty Images
В Санкт-Петербурге больше опасных районов, чем в Катара.
— Вы же в столице, в Дохе играете?
В Катаре практически все команды из Дохи, одна команда вне.
— Столкнулись там с «дикостью». Условно, не как «у нас»?
В этом году впервые застал Рамадан. Это очень специфичный праздник, потому что весь день люди сидят дома, ничего не работает, маленькие магазины открываются только после трёх-четырёх. У тебя вся жизнь происходит ночью. Выходят праздновать. Мы тренировались в восемь вечера, заканчивали в одиннадцать. Мусульмане уже по домам, всю ночь едят. Естественно, пока есть солнце, голодают. С заходом — начинают есть. День на ночь меняется.
— Для вас физиологически было некомфортно?
Первую неделю было тяжело, потому что нужно изменить график: здесь приходишь домой в 12 ночи, ужинаешь и идёшь спать в три, пытаешься проспать весь день, но привыкаешь. Спортсмен по природе довольно быстро должен адаптироваться, ведь на соревнованиях есть максимум два дня, чтобы перестроиться.
— Культурный шок случился?
— Честно, нет. Я достаточно открытый человек. Ту страну, куда я еду, стремлюсь воспринимать не через призму стереотипов. Стараюсь ехать с открытым взглядом и быть готовым ко всему, что может ждать. Возможно, это помогает. Всегда бывают моменты, которые удивляют. Есть правило: если приезжаешь в страну, то должен принимать правила этой страны, правила «игры».
— Например?
Здесь тебе нужно понимать, что в суперкоротких шортах в центре города нельзя ходить, как и пить алкоголь, потому что это запрещено. Следи за тем, что говоришь. Мусульмане разные: бывают более или менее верующие. Например, какие-то слова могут их оскорбить.
Человек меняется в любом случае. Доха в целом открытый город. Там много приезжих. Были районы, где можно было спокойно пойти в шортах — там жили иностранцы. Были девушки с открытыми плечами, в коротких юбках. С этим не было проблем. Но ты выбираешь места, ведь в таком виде ты не пойдешь в мусульманский район, чтобы прививать западные ценности.
Катар
Фото: istockphoto.com
— В вас это говорят отношения с супругой из Европы?
— Нет, я всегда был открытым человеком. Играл, например, один сезон в России за «Дагестан», где столкнулся с мусульманским менталитетом, правилами. Мне было максимально комфортно, много друзей осталось. Нужно уважать людей, которые там живут. Для тебя ведь это несложно: вместо шорт надеть штаны, а для человека это важно. Он может более уважительно относиться к тебе — ты же уважаешь его культуру.
— Русский человек обычно более бережлив. Возможно, это из-за уровня жизни или родители в детстве приучали копить, откладывать.
— Катар — очень богатое государство. Там встречаешь людей, которые вообще не считают деньги. Но в то же время это многоуровневый город. 500-600 тысяч катарцев, которые от рождения не имеют проблем с деньгами, могут позволить всё что угодно. А есть большая часть людей — приезжие — которые обслуживают их. Есть высококвалифицированные специалисты: врачи, инженеры, спортсмены, строители. Филиппинцы, индийцы приезжают и работают на максимально низкооплачиваемых работах. Катарцы иногда приезжих за людей не считают, что мне не очень нравится.
— В СССР звёзды спорта были из народа. А в Катаре спортсмены — элита, как и в России?
Мне кажется, неправильно так говорить: в СССР было так, а в России иначе. Всё зависит от человека. Человек должен оставаться человеком. Его статус, уровень зарплаты не должны влиять на то, кто он есть. Миллион примеров суперзвёзд, кто остаётся людьми: встретиться, поесть, дать автограф. А некоторые считают иначе. В Катаре тоже самое. Тут популярен футбол: есть те, кто ведёт себя пафосно и надменно, а с кем-то можно так же поговорить.
— Так спортсмены в Катаре — не привилегированное сословие?
— Если говорить про зарплаты, то у спортсмена больше возможностей проявить себя с этой стороны. Не понимаю, в чём ещё может состоять привилегия. Деньги не дают тебе привилегий, деньги дают возможность жить той жизнью, которой бы ты хотел.
— Банально ДТП на дороге. Многим, в том числе спортсменам, часто сходит с рук.
— Это всегда бывает. Проблема в системе. Если есть возможность откупиться, то так и делают. Если человек понимал бы, что перед законом все равны, независимо от наличия денег, такого не было бы. Это издержки правоохранительной системы. Человек чувствует себя более безнаказанным.
— В Катаре такой возможности нет?
— Честно, не сталкивался. Но Катар — одна из самых безопасных стран мира. Очень мало случается грабежей, краж, нападений, убийств. В плане безопасности Доха — максимально комфортный для жизни семьи город. Понимаю россиян, кто выбирает его. Ты можешь не закрывать машину или квартиру. Если оставишь телефон на столе в кафе и придёшь через два часа, скорее всего, тебе его отдадут. Ты чувствуешь себя спокойнее, что можешь отпустить семью с детьми гулять вдвоём. Ничего страшного не случится.
— Говорите, как будто был неприятный опыт…
— Далеко ходить не надо. Знаю, что в Санкт-Петербурге, если ты оставишь машину в центре города незакрытой или телефон на столе, то через час их там навряд ли будет, так как уровень жизни по понятным причинам в России ниже, значит, и менее безопасных районов в Питере больше.
Договоры звезд в России больше, чем в Катаре.
— Клуб-победитель Лиги Катара получает особые призы?
— Все призовые в Катаре идут от министерства спорта, там прописан контракт перед началом сезона. Все получают те же самые деньги. Самым прибыльным считается чемпионат Азии, потом идёт Арабский Кубок, Кубок Эмира, чемпионат и Кубок Катара. Международные соревнования — не на территории Катара — котируются выше — там больше зарубежных команд. Кубок Эмира даёт путёвку на чемпионат Азии, а он представляет собой долгий путь. Ты играешь два круга со всеми командами. Это много игр. Чтобы выиграть чемпионат, нужно быть стабильным. А чтобы взять Кубок, можно, как многие команды в Катаре и делают, пригласить на неделю-две звезд, кто свободен.
По сезону иностранцы должны показывать стабильный уровень, потому что в Катаре команда чаще всего играет, если выступает легионер. Если легионер не играет, то и местные могут всё свалить на него — он виноват. Всегда так: если выиграет или проиграет команда, то чаще всего виноваты легионеры.
— Какая ответственность на вас, Вячеслав!
— Хорошо, что хоть двое легионеров. Если что, разделим участь. (улыбается).
— Участь? Презрение и холодные взгляды?
— Ой, нет. В том сезоне я приехал в Катар в ноябре 2020-го, и к этому моменту уже были изменения: я и Костя Бакун заменили двух легионеров. Если кому-то не нравится, всегда найдут возможность поменять игрока.
— Волейбол в Катаре — частное дело или бюджетное?
Каждый клуб как организация помимо волейбола имеет гандбол, футбол, баскетбол. У каждой организации есть президент, а над ним шейх, который курирует клуб, например, «Райян». Президент образно говоря исполняет функции менеджера. Но деньги идут от спонсора. Есть маленькие, но в основном это шейх. И на легионеров выделяется бюджет — одна и та же сумма на всех — из Министерства спорта. Все клубы в равных условиях. Вопрос в том, может ли клуб добавить, чтобы пригласить более дорогого игрока. Это зависит от того, насколько шейх и президент заинтересованы в том, чтобы отдать деньги именно в волейбол, а не в футбол или баскетбол.
Есть футбольный клуб в Катаре «Аль-Саад». Хави, бывший полузащитник «Барселоны», там был тренером. Выигрывали 10 раз чемпионство. Логично, что там весь бюджет идёт на футбол. Где-то деньги идут на волейбол, как в «Райяне». Бюджет хороший, но футболу нужны деньги больше. В «Аль-Араби» то же самое.
Вячеслав Тарасов
Фотография из личного архива Вячеслава Тарасова.
— Но зарплаты значительно больше, чем в России?
— Если рассматриваем топ-клубы и игроков сборной России, то там контракты больше. Но если средний уровень игроков Суперлиги, то чаще всего в Катаре контракт выгоднее. Но кто что выбирает. Допустим, кому-то комфортнее меньше играть в клубе со стабильным бюджетом и результатами или выходить на замену. Я для себя решил, что хочу играть. Возможно, это будут меньшие деньги, но я хочу ездить, принимать непосредственное участие в добывании трофеев.
— А какие это суммы?
— За этот сезон — а мы выиграли лигу, Кубок Катара и Кубок арабских чемпионов — таких призовых я не получал в России. Возможно, где-то и есть подобные, но в моей жизни это были самые крупные призовые.
— Чем можете себе позволить заняться сейчас, о чем раньше не думали?
Последние четыре года есть необходимые потребности, а что-то сверх этого не вижу смысла покупать. Но при этом понимаю, если захочу поехать в путешествие, то смогу себе позволить. У меня большее чувство свободы куда-то поехать. Не настолько завишу, без этого: «Блин, надо слегка поджаться». Такая стабильность.
— «Шанель» в любой точке мира вначале отказались продавать изделия русским. Санкции отразились на вас?
В Катаре нет. Заходил в брендовые магазины, но никто не спрашивал, русский я. У меня нет потребности в покупке брендовых вещей. Такие санкции точно не коснулись. Единственное, мне проблематичнее полететь в Санкт-Петербург. Нет прямых рейсов, как с Польшей. Приходится лететь через Турцию.
— Может, на российскую еду бан? Проблемы с поставками?
В этом году было лучше. В 2020-м Катар ещё был под санкциями стран Персидского залива, и там были проблемы с доставкой продуктов. У Катара единственная сухопутная граница с Саудовской Аравией. Границу заблокировали, и всё доставлялось по воде. К тому же была пандемия. И цены слегка выросли. Но при этом были супермаркеты, где можно было найти всё: российские, филиппинские, японские продукты. В этом году цены упали. С доступностью никаких проблем нет.
Из российского беру творог. Много здесь русскоязычных. Одна женщина готовила и продавала, например, сырники. Есть плов, манты, борщ. Катар настолько космополитичен, что в нём можно найти любую кухню мира.
Без сборной России волейбол утратит многого.
— Согласитесь, по разговору с вами Катар кажется достаточно свободной страной. Но всё же информационный колпак все же нависает?
Сейчас много информации из-за чемпионата мира по футболу. Стараются сделать всё, чтобы он был лучшим. Любой ЧМ хочет сделать своё мероприятие грандиознее предыдущего. В России это был фантастический с точки зрения организации, болельщиков чемпионат. Катар хочет переплюнуть Россию и сделать качественнее и лучше.
Какого-то «рая» и «независимой» страны? Наверное, такого нет. Здесь есть свои нюансы, к которым нужно привыкнуть. Всё индивидуально, зависит от того, что человеку нужно, какие потребности и цели. Мне кажется, Катар для большинства людей будет комфортной страной для проживания.
— К чемпионату мира что-то величественное строят?
Мне кажется, что в плане логистики этот Чемпионат мира будет лучшим, потому что все стадионы находятся в Дохе, их семь. Между ними максимум час езды. Болельщик может спокойно на такси или метро от одного к другому в течение часа добраться. С этой точки зрения происходящее уникально, потому что везде Чемпионаты мира проходили в нескольких городах или странах.
Стадион ЧМ-2022
Фото: David Ramos/Getty Images
— В России чаще всего такие объекты не заполняются. Как с этим работает Катар?
— Полагаю, два стадиона построены так, что потом их просто разобрать и отправить туда, где им нужно. На остальных будут играть местные команды: чемпионаты Арабских стран, Персидского залива. Катар — богатая страна, может себе это позволить. Даже если будут стоять пустые стадионы, что-то придумают.
— Такой же невероятный чемпионат мира, только по волейболу, планировался в России…
— За сборную России по волейболу очень обидно, потому что я прекрасно понимаю, что парни готовились. Это то же самое, что пропустить Олимпиаду. Для кого-то это может быть единственным чемпионатом мира. Россия никогда не выигрывала чемпионат мира, и это была огромная возможность постараться нарушить эту тенденцию, тем более дома.
— Впервые, кстати, в истории России.
— Это огромный минус, здесь я максимально не поддерживаю политику FIVB и европейской федерации. Потому что спортсмены — заложники ситуации. Пресекать их участие в соревнованиях — очень неправильно. Спортсмен — это спортсмен. Понятно, что он представляет свою страну, но можно было бы найти какой-то выход, как на Олимпиаде: под нейтральным флагом и без гимна. Дать возможность игрокам участвовать. Показывать, что наша сборная — это топ-3. И без участия российской команды и клубов волейбол очень многое потеряет.
— Будет ли сборная России участвовать в Олимпиаде в Париже?
Надеюсь. Пропустить Олимпиаду – трагедия для практически любого игрока. Для кого-то, как Макс Михайлов, это может быть рекордом — пятая Олимпиада. В отличной форме и возрасте, может побить рекорд Сергея Тетюхина, если будет преследовать такую цель. Россия — всегда претендент на медали. Если сравнивать с футболом, это более ощутимо. Потому что футбольная сборная не входит в топ-3, а волейбольная – мировой уровень.