Вратарь был знаменитым. В 1959 году первым из советских голкиперов признали лучшим на чемпионате мира. До этого было олимпийское золото в Кортина-д’Ампеццо (в 1956 году) и победа на дебютном для сборной СССР ЧМ в Стокгольме (в 1954 году). Еще девять раз выигрывал чемпионат страны с командой, которая в те годы периодически меняла название — ЦДСА, ЦСК МО, ЦСКА.
Удивительны достижения Пучкова тем, что в детстве мысли о хоккейной карьере у него вообще не было, а первый официальный матч он провел только в двадцать лет. До триумфа в Стокгольме осталось четыре года…
— Вы начинали защитником в футболе, несколько сезонов отыграли в командах ВВС. Чем же вас привлек хоккей? — Спросил однажды о Николае Георгиевиче обозреватель «Советского спорта» Александр Кружков.
Трудно представить, но в детстве лезвия коньков и клюшку я брал в руки лишь несколько раз. Тогда многие летом занимались футболом, а зимой переходили на хоккей. А меня это не привлекало.
После сезона тренер хоккейного ВВС Бочарников предложил съездить с командой на сборы в Германию. На тренировке он решил проверить меня в воротах. Ладно, думаю, попробую. Получилось. Меня сразу зачислили в ВВС третьим вратарем. Я начал совмещать футбол с хоккеем. Первый раз вышел на лед в мае 1950-го. Накануне под Свердловском разбился основной состав хоккейной команды ВВС, который летел на матч в Челябинск.
— Когда узнали о трагедии?
В два часа ночи к дому пришёл стук: «Тебя срочно вызывают к командующему». В приемной Василия Сталина сидели семь игроков, по разным причинам не улетевшие с командой. Заходим в кабинет. «Ваши товарищи погибли в авиакатастрофе», — сказал Василий Иосифович и зарыдал. Потом немного успокоился: «Но матч должен быть сыгран. Отправляйтесь в Челябинск».
— Когда окончательно распрощались с футболом?
В 22 года. После поражения сборной СССР, состоявшей из игроков ЦДКА, югославам на Олимпиаде 1952 года, ликвидировали все армейские футбольные команды. Говорили, что это произошло по инициативе Берии, который руководил «Динамо» и желал устранить конкурентов. Осталась лишь команда МВО из класса Б. Сначала меня направили туда. Но Тарасов внезапно пригласил в хоккейный ЦСКА. Я решил: лучше сражаться за золото в хоккее, чем находиться в футболе неизвестно где.
— Что стало причиной того, что большинство игроков вашего поколения не смогли найти себя после завершения карьеры хоккеиста? Многие ушли из жизни на ранних этапах, некоторые в бедности, не достигнув даже шестидесяти лет.
— Бывало часто, что все заканчивалось именно так. Для Тарасова мы были лошадьми, которых гоняли за победами и медалями. А когда кто-то утомлялся — его безжалостно отбрасывали и бежали дальше. Тарасов любил цитировать Пугачева из «Капитанской дочки»: «Лучше три года питаться живой кровью, чем сто лет мертвечиной».
Никто не думал о будущем. В течение почти всего года проводили время на сборах, имея лишь двадцать дней отпуска. Сценарий всегда был тот же: приезжали вместе в санаторий. Жену брал только я. Мужчины бросали сумки в номер и… неделю спустя я никого из них не видел. Отдыхали без остановок. Вот и весь отдых. К тридцати годам становились алкоголиками и импотентами. Не удивительно, что у многих разрушились семьи.
— А вы-то сами этого пути не выбрали. Что помешало другим?
Моя цель состояла в том, чтобы быть лучшим и достичь максимума в жизни. Стремление к духовному росту было важным для меня. В противном случае я бы неизбежно пошёл по привычной дороге.
Много читал, слушал классическую музыку, играл на мандолине. За несколько лет самостоятельно выучил английский на сборах. Иногда в зарубежных поездках выполнял роль переводчика. Знание иностранного языка — это километр прочитанных книг. Отвлекался от хоккея, поэтому легче переносил дикие нагрузки, которые обожал давать нам Тарасов.
— Как с ним работалось?
Однажды он решил провести тренировку в бассейне ЦСКА. Нужно было прыгать с десятиметровой вышки. С нее взглянув вниз, все единодушно отказались. Тарасов назвал нас трусами и сам залез на платформу.
Мы застыли. К краю подошел он. Видно было, что и ему плохо. Но ведь это же Тарасов! Разве мог показать, что чего-то боится?! И шагнул вниз. Вылез из воды — живот кроваво-красный, отдышаться никак не может. Наконец произнес: «Ладно, не надо прыгать».
В этом эпизоде весь Тарасов — фанат хоккея. Каждый день вставал в шесть часов утра и готовился к тренировке. Его установки на игру невозможно забыть. Заходил в раздевалку, напевая: «Это есть наш последний и решительный бой…» Садился. Молчал. Минуту, две, пять. Потом встал, махнул рукой: «А-а, вы и сами все знаете!» — и ушел.
— Тарасов был жестким?
Его заслуги как тренера неоспоримы, но как человек он был непростым. В обычной команде с таким характером ему бы продержаться долго не удалось. Даже в ЦСКА к концу сезона 1960/61 игроки подняли мятеж.
Получил травму, две недели отсутствовал в команде. Приезжаю на базу, а там настоящий переполох: все игроки нервничают, от табака дым столбом идет. Подбегают ко мне: «Пучок, ты за то, чтобы Тарасова снять?» Я в шоке: «Что происходит?» — «Мы больше не хотим играть под его руководством». — «Ну, раз все так думают, то и я с вами».
— Чем игроки смогли сдвинуть такое препятствие?
— Думаете, у Тарасова не было врагов и завистников в Спорткомитете и Министерстве обороны? Дальше события развивались следующим образом. На собрание приехал начальник ЦСКА. Все выступили за отставку Тарасова. Его перевели на должность главного тренера Вооруженных сил. В ЦСКА сезон заканчивал Виноградов, которого позже сменил Бабич. Но через год Анатолий Владимирович вернулся. Это случилось после того, как проиграли «Динамо» 5:14, и сняли Бабича.
— Поражение было неслучайным?
Тарасов склонил на свою сторону некоторых зачинщиков бунта, и те сдали игру. Правда, едва снова возглавил команду, первым делом от них избавился.
В том матче первое время не осознавал происходящего. За всю историю карьеры пропускал от «Динамо» не больше десяти шайб, а здесь с первых же секунд у ворот творились чудеса. Защитники расступались, позволяя стрелять по мне из любых позиций. После седьмой, кажется, шайбы воскликнул в сердцах: «Играйте сами». Ушёл в раздевалку. Это чёрная страница в истории великой команды ЦСКА.
— В дальнейшем у вас случился конфликт с Тарасовым? Что стало причиной?
Спустя некоторое время после возвращения Анатолий сказал: «Коля, предлагаю тебе должность играющего тренера. Сейчас будем выгонять Сологубова, Трегубова, Сидоренкова, Баулина, Копылова. У меня уже есть кандидатуры на их места». Я ответил: «Анатолий Владимирович, мы давно знакомы. Не думаешь, что на это пойду?». Тарасов нахмурился: «Как знаешь».
В следующем матче я наблюдал со скамейки запасных и осознал: моя карьера в ЦСКА подходит к концу. Обратился к Тарасову с просьбой доиграть сезон, а затем уехать в Ленинград. Получил отказ. До финиша чемпионата оставалось семь игр. Мы вели ожесточенную борьбу со «Спартаком» за первенство. Соперники ЦСКА были не особо сильны, именно это и сгубило Тарасова. Он полагал, что сможет обойтись без меня. В итоге мы проиграли четыре матча и остались только бронзовыми призерами.
— Несмотря на это, в том году вас назвали лучшим вратарём страны!
Об этом узнал дома, смотря телевизор. Потом рассказывали, что из ЦСКА в федерацию приехала делегация. Просили не называть лучшим вратарем. Но и слушать отказались: «Ваши армейские дрязги нас не касаются». Для Тарасова это был удар! А я больше в ЦСКА не появлялся. Уехал в Ленинград.
— Почему именно туда?
Появился здесь впервые в сорок седьмом, сразу полюбили город до конца. С родной Москвой распрощались без грусти. Недолго поиграл за СКА, потом стал тренером. В семьдесят первом году впервые получили бронзу.
Николай Георгиевич Пучков умер в возрасте 75 лет 8 августа 2005 года в Санкт-Петербурге. Отдыхает там же, на Северном кладбище. На надгробии написано: «Хоккей — любовь и вся моя жизнь».