Судьба Виктора Полупанова была полна невероятных коллизий в огромном количестве и разнообразии. Их было столько, что хватило бы с лихвой на целую команду ЦСКА либо на целую сборную Советского Союза. В этих ледовых дружинах он всегда занимал первые роли.
Единство противоположностей
Имя собственное и Имя нарицательное.
Это про него.
Абсолютная командность и нескрываемая индивидуальность.
И это про него.
Прорывавшийся порок и кристальная порядочность.
И это тоже про него.
Романтический герой кино, с внешностью красавца и твердым характером.
Не стремясь к эффектной игре, но получивший посвящение от Владимира Семеновича Высоцкого, мгновенно вошел в сердца народа.
Все это — про Полупанова. Про Виктора Андреевича.
В декабре 1967 года. Традиционный Мемориал Брауна в Колорадо-Спрингс (США). Перед матчем советской сборной выступает титулованная американская фигуристка Пегги Флеминг, своей красотой и изяществом покорившая половину телевизионного мира. Она тренировалась там, готовясь к Олимпиаде в Гренобле. Под грохот оваций едва ли не лучший наш игрок и едва ли не самый привлекательный мужчина в составе подкатывает к Флеминг с роскошным букетом цветов и, широко улыбаясь, произносит: «Пегги, удачи на Олимпиаде!».
Вот была бы пара!
Было бы неплохо, чтобы кто-нибудь заранее пожелал ему удачи!
Предостережение Альметова
17 сентября 1967 года зрители на переполненных трибунах лужниковского Дворца спорта, пришедшие на главный хоккейный спектакль «Спартак» — ЦСКА, стали свидетелями необычной и трогательной церемонии. Провожали из большого спорта Александра Альметова из звена гроссмейстеров ЦСКА и сборной Локтев — Альметов — Александров. Провожали в 27 лет. Очевидна была преждевременность события, какая-то нелепость происходящего, ведь Альметов на льду не давал поводов для списывания себя со счетов. Счет, однако, был открыт из-за нарушений спортивного режима, которые за ним значились. И Анатолий Тарасов решил действовать решительно.
Александр Альметов вручил Александру Смолину свой свитер с девятым номером, который когда-то принадлежал цээсковскому клубу.
Двадцатиоднолетнему Полупанову, уже известному славой, нравился стиль его коллеги по цеху Альметова. Виктор искренне волновался за него и, оставаясь наедине, выразил удивление и сожаление.
— Давлетыч, непонятно, почему так рано всё заканчивается!
— Спокойно, Витя, ещё посмотрим, как только ты закончишь.
Полупанов перестал играть в хоккей с командой ЦСКА после того, как Анатолий Тарасов его освободил. В то время Полупанову было 25 лет.
Под крылом Льва Яшина
Витька Полупанов играл в футбол летом и в хоккей зимой, что считалось нормой во второй половине 1950-х – начале 1960-х годов.
Его выступления в футболке «Динамо» на родине, в Химках, прекратились после того, как хоккей укрепил его выбор карьеры на льду.
Его способности в футболе были заметны и заинтересовали даже Льва Яшина, хотя я бы не сказал, что это было чем-то совершенно исключительным.
В пользу хоккея сложились обстоятельств впечатляющие по силе и демонстрирующие исключительность характера.
Виктор Полупанов:
Чем занимался немного боксом. В Химках у нас был бокс. Зимой хоккей играли. Но единственное серьезное занятие было футболом. И в «Динамо» играл. Даже к основе подключали. А там — Яшин! Численко! Короленко! Рыжкин… Мы, молодые, жили на одной базе — в Новогорске. Рядом с моими Химками.
Выступал на позиции полузащитника, носил восьмой номер. Футбольный клуб нашей команды стал чемпионом Москвы в 46-м году! А еще и чемпионом Союза! И что удивительно — начиная с Химок, везде был капитаном.
Не знаю почему, но Яшин всегда тепло ко мне относился. Лев Иванович никогда мимо не проходил, приветливо здоровался и всегда старался подбодрить. Такое отношение окрыляло. Ведь это же Яшин — лучший вратарь мира!
Все шло к тому, что выберу футбол. Летом 65-го я увидел Пеле в Москве, когда бразильцы разнесли нашу сборную — 3:0. Подумал — как Пеле играть все равно не смогу. После этого сделал выбор в пользу хоккея.
Услышав это, Лев Иванович сильно удивился, а по-моему, чуть не расстроился: «Зачем тебе это, Витя? Почему хоккей?»
Тарасов также оказал влияние. Был большим психологом и мог убедить кого угодно в чём угодно. Володя Викулов тоже приложил руку. С 65-го года мы с ним, молодые, начали играть с «Толяном», как звали Фирсова. Втроём нас поселили на базе. Тогда о первых рядах я и не думал.
Воспитанник химкинского хоккея Виктор Полупанов провел свой первый сезон среди мастеров в клубе «Труд», а затем перешёл в ЦСКА.
Полупановский стиль
Юрий Лебедев, правого крайнего форварда, воспитанный в ЦСКА, защищал цвета ЦСКА и «Крыльев Советов». Шестикратный чемпион мира.
Полупанов уже играл в основу ЦСКА, и его стоило любоваться! Техничный очень. А скорость какая — дистанционная не просто, а именно взрывная. Получал шайбу на ходу и мгновенно добавлял скорости; иногда меж двух защитников напрямую прорывался. Тогда никто так не исполнял. Это воспринималось как новшество.
Центральный нападающий советской школы усердно отрабатывал позицию из глубины. Двигался только по центральной оси: в углы не заходил и вдоль бортов не скользил, ведь там этим занимались крайние — Фирсов и Викулов.
Прокаты великолепны! Полупанову не требовалось много сил для борьбы, он взял шайбу и помчался вперед с такой скоростью, что его невозможно было догнать. Отлично находил свободные зоны и действовал вовремя, все делал с каким-то озорством и лихостью, но не перегибал палку. Хоккей приносил ему радость, и я не замечал за ним никаких недостатков.
Владимир Лутченко, защитник, воспитанник ЦСКА, двукратный олимпийский чемпион и десятикратный чемпион мира.
Я действовал вместе с Полупановским, составляя звеньо с ним; Рагулин и я были парой защитников.
У Виктора мастерства и силы море. Даже во время обводки мог выполнить удар! Взгляните: на тренировке я ему так в плечо как врезал – хоть убей! Само собой, без злобы.
Кистевой удар — сильный и неожиданный. На тренировке против него оказался я. У меня перчатки не новые были, кое-где потертые, с прорехами. Витя бросил так сильно и неожиданно, что шайба попала мне в кисть и раздробила ноготь на три части. По сей день этот палец чуть опухший, а на этом ногте заметен след от того броска. Двусторонний игрок. С подстраховкой защитников, это я всегда чувствовал. Идеальный центральный для НХЛ! Вообще Виктор Полупанов — в любой тройке и в любое время — не затерялся бы! Какой по натуре Витя был, так и играл. Радовался жизни. Лед плавился у него под ногами! Весельчак. Все у него на позитиве было.
Валерий Кузьмин — четырёхкратный чемпион СССР: в составе «Спартака» в 1962, 1967 и 1969 годах, а также в составе «Крыльев Советов» в 1974 году.
Полупанова я всегда считал прекрасным игроком. Центральный нападающий без недостатков. У него были все необходимые качества, и удивительно, как все сильные стороны у него гармонично сочетались. Играть против него было очень сложно, ведь это заставляло меня полностью отдавать себя игре.
Настройщик рояля
Полупановское звено с каждым годом второй половины 60-х становилось все мощнее и ослепительнее. Два крайних исполнителя были хороши совершенно разным образом. Маневр Анатолия Фирсова — зигзаги молний и раскаты грома; траектория Владимира Викулова — плавность линий и обманчивая неторопливость; Виктор Полупанов — мощь и скорость, дерзость решений и надежность на своих редутах.
Центру поручалось выполнение грязной работы тем, кто играл одинаково по шаблону и считывал музыку не по буквам. Виктор же умел не только передвигать рояль, но и настраивать его, а иногда даже исполнять сольные партии — при благоприятных обстоятельствах.
Виктор Полупанов — форвард с уникальной игрой.
В истории русского хоккея есть уважаемая личность.
Фирсов на пять лет был старше Викулова и Полупанова, играя роль «дядьки», что укрепляло их связь. Тройке предстояло блистать; первые годы 70-х были в полном распоряжении у них. К сожалению. Ссоры Полупанова разрушили связь.
По итогам выступлениях остаётся три чемпионата мира — 1966, 1967, 1970 года и одно Олимпийское золото — 1968-го. В 1969-м Полупанова не включили в состав сборной не по спортивной форме.
Вполне возможно, что игрок мог участвовать в финальной серии 1972 года.
Затворники поневоле
В советском хоккее нарушителей спортивного режима можно было встретить днем, но только с огнём.
Какую причину тому? Ответ: сборы. Бесконечные и безграничные сборы. На загородных базах проводили время сидя в унылых комнатах. В лучшем случае разрешали отдыхать после игры до вечерней тренировки, но только в лучшем случае.
Виктор Полупанов:
Искренне говоря, свободного времени практически не было. За месяц случалось выпадать всего один свободный день, чтобы побывать дома. Летний отпуск — сорок дней. У армейских 10 дней больше, чем у профсоюзных клубов.
Сборы содействовали учебно-тренировочному процессу, но чрезмерное их применение причиняло существенный вред, в первую очередь психологический. Молодой человек жил во всем устроенном, но заточенном. Такая неестественность неизбежно приводила к накоплению негативных эмоций и их дальнейшему неконтролируемому проявлению. Сборы также служили для тренеров средством дополнительного стимулирования игроков. Если команда ЦСКА проигрывала — все на базу; если выигрывала — все свободны до вечерней тренировки. Иногда практиковалась ночевка на базе, а утром после усиленной зарядки игроки распускались до вечера. Тарасов, когда армейцы вели 7:1 или 8:1, мог внезапно предупредить на скамейке: «Вот забросите еще шайбу — отпущу по домам!» И это — за оставшиеся 40 секунд. И — забрасывали. А куда деваться?
Виктор Полупанов:
По правде, у меня были проблемы в семье. Квартиру от ЦСКА получил, однушку в Тушино на улице Свободы; позднее такую же квартиру получили и Харламов. Но дома я бывал редко, по случаю. Семейные неприятности влияли на настроение негативно. Алкоголь не решал проблем, но как-то скрашивал жизнь на короткий срок…
Виктор сочетался браком с фигуристкой Юлией Богдановой, но союз оказался неудачным.
Виктор Полупанов:
— Правда говоря, немного выпил. Не больше и не меньше, чем остальные.
Хроника пикирующего бомбардира
В декабре 1968 года в Москве состоялся международный турнир, посвященный газете «Известия». На него приехали лучшие хоккеисты Европы. Турнир стал настоящим праздником для советских людей.
10 декабря. День отдыха для сборной СССР. Тренировка в Лужниках с 11.00 до 13.00. Игрокам выдают новые перчатки, коньки и другие вещи; посылают по домам, но приказывают явиться на вечерний матч Чехословакия — Швеция, а затем прибыть на базу в Архангельском к позднему ужину.
День рождения Анатолия Тарасова совпал с защитой кандидатской диссертации. Вероятно, праздновал одобрение диссертации, которое было принято руководством ссылаясь на книги и статьи известного тренера. Совпадение событий и отсутствие матча сборной означали, что Анатолий и Аркадий Чернышев — его начальник и соратник в национальной команде — не находились в расположении команды.
Виктор Полупанов:
Мы вышли из дворца с моим другом Лешей Кочетковым. Он безвозмездно помогал в ЦСКА и сборной с клюшками, экипировкой. Готовились вызвать такси. Таксисты, знакомые с хоккеем на Лужниках, подвозили к двум кассовым помещениям перед дворцом.
Валера Васильев и Мальцев подошли к Юре Чичурину, также динамовцу. Подъехало ещё такси. Предложили: «Может, по шампанскому коротко?» Ну почему бы и нет? Решили заскочить в «Палангу»; тогда модное кафе на Чистых прудах. Сейчас дом тот, наверное, найду, а кафе того давно уж нет.
Посидели. Потанцевали. Повеселились. Отдохнули.
Напивали шампанского. Водка оказалась бы избыточной. Пили непринужденно, без особых церемоний.
Так засиделись, что посмотрели на часы — начало пятого. Нам же приказано было посетить игру чехов с шведами и приехать на базу. Не успевали уже. Кочетков с Чичуриным разъехались по домам. Мальцев позвал Васильева и меня к себе домой; жил он в доме на проспекте Мира, напротив статуи рабочего и колхозницы, у ВДНХ.
Там провели недолгое время. Васильев предложил мне: «Давайте спустимся, у меня тут друг живет. Глотов Валера (левый крайний защитник футбольного «Динамо»).» Мы немного задержались.
На матч в Лужниках времени не хватило, поехали сразу в Архангельское на ужин.
Пообедали примерно на полчаса позже назначенного времени, это было совершенно незаметно. За столом все еще оставался кто-то из гостей.
Тарасов утром велел Фирсову наблюдать за армейскими. Чернышев же попросил Давыдова следить за динамовцами. О спартаковцах речи не было.
Фирсов порекомендовал Давыдову сообщить о случившемся Чернышеву, а сам доложит Тарасову.
Фирсов выполнил обещание, а Давыдов не упомянул о задержке Васильева.
Разные педагогические подходы Тарасовой и Чернышева повлияли на различие в долгосрочных результатах для Полупанова и Васильева.
К тому же Мальцев, успев побывать как в Лужниках, так и на ужине в Архангельском, не попал в немилость.
Эмоциональный Тарасов, узнав о докладе Фирсова, возмутился: «Снимать будем и опорочить!».
На внезапно созванном заседании произошла непредвиденная инцидент.
Евгений Паладьев, защитник, встал на сторону нарушивших дисциплину.
— На ужине я вместе с Васильевым и Полупановым сидел за одним столом. Ничего необычного не приметил. Пьянными не были. Все было в порядке.
— Нам в сборной адвокатов не надо! — четко прозвучало в ответ на выходки дерзкого спортсмена из Спартака.
Это был единственный случай в карьере Полупанова, когда кто-то за него заступился. Не одноклубник, а футболист из Спартака. За это очень скоро поплатился – Паладьева отстранили из состава первой сборной на традиционное новогоднее турне по Северной Америке. А когда Евгений вскоре уже со второй сборной вылетал в Швецию, почему-то его одного таможня тщательно проверила и оставила в столице.
У С Полупанова и Васильева отобрали звания заслуженных мастеров спорта, а также исключили из состава сборной. В связи с этим событием разгорелся скандал в центральных изданиях.
Виктор Полупанов очень болезненно переживал происшедшее. Друг, зайдя в новую квартиру Полупанова в Химках, полученную как улучшение жилищных условий, за стеклом не обнаружил стенки «Хельга». Прим. Л.Р.), где находились медали и кубки, значка ЗМС:
— Что — и значок отобрали?!
— Нет-нет. Это я его припрятал…
Судьба Виктора Полупанова претерпела видоизменение.
Спортивная жизнь протекала обычным образом. Тренировался в ЦСКА. Играл за ЦСКА. Конечно же, без сборной. Обидно. Досадно. Но всё же играет, получая радость. Слом судьбы ещё не произошёл…
Ташкентская история
В сезоне 1968/69 Полупанов выступал за ЦСКА на первенстве вооруженных сил по хоккею. Это обычный смотр армейских команд по всей стране: команды спортивных клубов военных округов с хоккейными коллективами и тарасовское войско в качестве фаворита. Место выбрано необычное — Ташкент, где нашли особую локацию — закрытую территорию дачного поселка республиканского правительства.
Виктор Полупанов:
После инцидента на известинском турнире меня исключили из сборной, и вместо поездки в Северную Америку Тарасов отправил меня на «вооруженку». Сам он не поехал, командовал Локтев. Разместили нас на закрытой территории. Условия были превосходными. Там я впервые увидел пуховые подушки. Мы особо не напрягались: тренировались и играли. Ташкент, Узбекистан — это было для нас чем-то новым, но экскурсий почти не помню. Помню только один день. Локтев, Гусев и я выступали на местном телевидении. Потом посетили авиационный завод. Директор нас принимал, водил по огромным цехам, интересно рассказывал о производстве. Потом принял нас у себя дома. Когда собрались в обратный путь, дочь директора вызвалась проводить нас. На пропускном пункте этой закрытой территории возникло недоразумение: девушку не пускали на территорию; я пытался убедить их пропустить, но охрана устояла. Что же мне было ещё делать? Пожелал ей всего хорошего. Ну и всё. Пошумел немного, но никакого скандала конечно же не получилось.
Юрий Лебедев:
Я бывал на той «вооруженке». В Ташкенте. Огромный город мы толком и не увидели: тренировки, игры; автобус до дворца и обратно. А поселили нас, цээсковцев, не в городе, а на закрытой территории, похожей на правительственные дачи. Разок только вывезли нас на экскурсию — за город, на поля цветущего мака. Красотища! Мы даже не догадывались, что здесь уже промышляли те, кто наркоту изготовлял.
О Викторе могу сказать достоверно: там ничего серьезного не было. Поспорил с охранниками — и всё. Мы тогда особо не обратили на это внимания: был какой-то небольшой шум у пропускного пункта, ну и ладно… А из мухи слона раздули! В те времена человека могли сделать виновным за что угодно. Вот так поступили и с Полупановым.
Виктор Полупанов:
После совещания тренерского совета Федерации хоккея в Москве, где присутствовали все ведущие клубные тренеры, обсуждался состав сборной на чемпионат мира. Тарасов перед тренировкой сообщил мне: «Виктор, в сборную тебя не включили. Как я ни старался».
Из того, что я узнал и понял, ташкентский случай повлиял на ситуацию, информация по соответствующим каналам дошла до Москвы. Сашу Мальцева впервые отправили на чемпионат мира; его на моё место в 69-м поставили с Фирсовым и Викуловым.
Рыцарь без страха, но с упреком
Евгений Мишаков внушал симпатии. Образец самоотверженности и самоотдачи; физическая мощь; боец по своей природе; душа открыта для всех, латал прохудившуюся защиту любому обращавшемуся к нему.
В Ленинград Евгений Мишаков с разрешения руководства отправился с другом, который приобрел билет на купе. Такое соседство и медленное ночное путешествие подтолкнули к застолью под вкусной квашеной капусткой… К полуночи хоккеист поспешил в туалет, но обнаружив закрытую дверь, рассердился нецензурно. И сразу замолчал, когда оттуда вышел… Тарасов.
На следующий день собралась команда. Евгений Мишаков в откровенном порыве пал на колени перед Тарасовым: «Уважаемый отец! Простите — больше такого не будет!».
И был помилован.
История с Виктором Полупановым рассмешила и одновременно вызвала возмущение. Через непродолжительный срок Полупанову вновь представится шанс оказаться в подобной ситуации.
Алешкинские казармы
Виктор Полупанов:
В следующем сезоне все пришло к норме. Играли вместе в ЦСКА и сборной. Только с Фирсовым отношения уже не были такими, как раньше: стали прохладными, но на игре это незаметно. А в Архангельском жили так же втроем в комнате.
С чемпионата мира 1970 года вернулся в хорошем настроении. После годичного перерыва вернулся в сборную; снова завоевали золото. Но семейные проблемы не исчезали, а накапливались. Досаждали. В сезоне 1970/71 тренировался и играл, но душевное состояние было неважным.
Еду домой, в Тушино, и вижу… Лучше молчать. Личное дело. Но ужас испытал сильный. На улице Свободы, напротив кафе «Ветерок», все происходило. Я туда сразу направился.
И на девять дней пропал.
Я днем не появлялся у родителей. Только на ночлег и исчезал. Люди из ЦСКА искали меня везде. В конце концов, поймали рано утром: «Соберись побыстрее. А то уже штрафбат тебя ждет!»
Меня отправили на гауптвахту в Алешкинские казармы на десять суток.
После всего этого инцидента в крупном ЦСКА провели суд офицерской чести. Это произошло весной 1971 года.
Против лома был прием
Суд офицерской чести проходил в Центральном спортивном клубе армии.
Провинившегося судили по отшлифованному годами сценарию: обвиняли в содеянном, часто это были нарушения спортивного режима; нарушитель каялся и клятвенно заверял, что подобное больше не повторится; кто-нибудь из зала брал слово и предлагал взять его на поруки. Единогласно так и решали, после чего довольные и с чувством выполненного долга расходились по своим служебным местам.
Виктор Полупанов:
Не помню, был ли кто из хоккеистов на этом судилище. Возможно, один-два человека и присутствовали. Был Тарасов, сотрудники ЦСКА — преимущественно подполковники и полковники, а также старшие тренеры ЦСКА по другим видам спорта. Суд проходил в здании Центрального спортивного клуба армии на Ленинградском проспекте, на втором этаже.
Гомельский подошёл ко мне перед заседанием: «Витя, ну ты извинись. И всё будет в порядке!». Александр Яковлевич знал, что говорил. Умный. Опытный. С Тарасовым жили в одном доме на «Соколе», общались тесно.
В мой адрес выдвинули обвинения: за многочисленные нарушения спортивного режима лейтенанта, хоккеиста ЦСКА Виктора Полупанова нужно назначить строгий штраф. Я слушаю и ничего не понимаю. За что именно меня считают виновным? Я из семьи военного офицера (Андрей Антонович Полупанов служил в охране Сталина. — Прим. Л.Р.) — никогда ничего не скрывал. Нарушал правила? Нарушал, но не больше и не меньше остальных. Почему на меня обрушились?! Меня подставили — так я чувствовал.
Всё это не продлилось долго. Наступила короткая тишина. Все ждали, что я встану, пущу слезу и ударом кулака в грудь покажу своё раскаяние — лишь бы меня простили. Кто-нибудь из зала предложил бы взять меня на поруки; за это проголосовали бы поднятыми руками.
Я всё это осознавал, но так и не принял соответствующих действий. Во мне не зародилось ни малейшего сомнения. Сам себя таковым не считал.
Мне применили полный удар. Снизили звание до младшего лейтенанта, выгнали из армии и из команды.
После этого никто не попытался меня утешить, оказав человеческую поддержку.
Полупанова осудили за аморальное поведение, но сам Полупанов считал аморальным само по себе судебное разбирательство.
Суд офицерской чести звучал возвышенно. Но какие из хоккеистов — офицеры? Некоторые играли на профессиональном уровне, но настоящими офицерами были те же самые люди, что и профсоюзные слесари и токари.
До сих пор Виктор Андреевич Полупанов, утративший одним весенним днем всё, чего добился талантом и трудом, нисколько не сожалеет о том, что тогда не раскаялся. Достоинство сохранил. Имел на то право. И расплачивался за свой резкий нрав десятилетиями.
Мастером на льду был редкостный человек. Так поступить на суде офицерской чести смог редкий из людей. Возможно, случай Виктора Полупанова останется единственным.
Милость Тарасова
Спустя непродолжительное время после заседания суда Тарасов пригласил Полупанова на беседу, которая обещала быть позитивной.
— Виктор, через несколько месяцев все наладится. Желаешь — отправим тебя в Хабаровск, либо в Ленинград, а можно и в Калинин к Олегу Зайцеву (тренировал там; в 60-е годы защитник ЦСКА и сборной СССР). Прим. Л.Р.). Играть не будешь — будешь при команде.
— Не нужно мне, Анатолий Владимирович. Сам справлюсь.
Полупанов пребывал в изумлении от случившегося и отказался выступать за хоккейные команды военных округов. Ленинградский СКА в сезоне 1971/72 стал бронзовым призером. Тарасов фактически остановился, но взаимопонимания с Полупановым не нашёл.
И махнул именитый центрфорвард «на севера».
Лесоповал, который не повалил
Нападающий ЦСКА и сборной СССР, олимпийский чемпион и четырехкратный обладатель Кубка мира не ушел в разгул, как могло показаться из-за предаваемых ему наказаниями, а по собственному решению отправился… на лесоповал.
Лесоповал часто связывают с упорным трудом заключенных сталинских лагерей. Однако известный спортсмен присоединился к студенческой группе, которая для летнего заработка выбрала такой же напряженный труд. В то время было обычным делом, когда студенты и даже преподаватели отправлялись на работы в отдаленные регионы, выполняя тяжелые и высокооплачиваемые задачи.
Виктор Полупанов:
С группой студентов отправился на лесоповал к реке Печора. Работали с рассвета до заката, выполняли тяжелую физическую работу. Продолжительное пребывание в местности с большим количеством насекомых (мошкары).
В процессе работы осваивали особенности этих профессий: «скатка» — когда на берегу лежат огромные бревна, сложенные в стеллажи или стопки, и их надо скатывать по покатому берегу к руслу; «чикировка» — когда вручную специальным тросом собирают бревна в связку для загрузки машины; «малевка» — грубо говоря, разбор беспорядка из бревен, вытаскивание бревен из глины или, стоя в воде на метр-два от берега, если плот прибило к берегу и образовался завал из бревен.
Хорошо помню тренировки Тарасова в Кудепсте под знойным солнцем — до +30 градусов; всю тарасовскую «физику». Многие не выдержали нагрузки. За три месяца из сорока шести осталось семь человек. Студентов там было немного, больше взрослые мужчины лет тридцати — сорока.
Не ко двору в «Локомотиве»
Разрыв с ЦСКА, пусть и болезненный, показался Виктору несправедливым, но открыл ему новые перспективы. В тарасовском клубе не всё складывалось гладко. Именно туда Виктор направился сразу после возвращения с берегов Печоры.
Виктор Полупанов:
— Я после лесоповала таким стал накачанным, мышцы как-то так и играли; поджарым был. Заехал в ЦСКА к Тарасову.
В ответ получил: «Давай поработать с молодёжкой, а потом решим».
Пошел к Чернышеву в «Динамо». В сборной он руководил, у меня с Аркадием Ивановичем были хорошие отношения. Никаких трений не возникало. Аркадий Иванович сразу прояснил: «Ну раз Тарасов так решил, так тому и быть». Думаю, он не захотел портить отношения с Анатолием Владимировичем. Да и хоккейное «Динамо» находилось под присмотром КГБ: зачем им отцепленный армеец.
Обратился к Кострюкову в московский «Локомотив». Команда была крепкой. Первая тройка с Виктором Якушевым считалась одной из сильнейших в Союзе. Анатолий Михайлович заинтересовался и велел отнести трудовую книжку в отдел кадров. Предложил: «Будешь играть с Якушевым и Козиным в первом звене!». Конечно, согласился сразу. На следующий день Кострюков не нарушил своего обещания, но предупредил строгим тоном: «Смотри, Виктор, только никакой поддачи, как в ЦСКА! Знаю, ты с нашим Якушевым в Сокольниках “зависал”. Этого не потерплю!» Меня пронзило, услышав это. Мигом развернулся и ушел. Потому что психологически не считал себя виновным в той истории из-за которой меня выгнали из ЦСКА. А тут сразу — предупреждения, слухи про Сокольники. На эмоциях не сразу сообразил, что нужно зайти в отдел кадров. Так и остались у меня две записи в трудовой: зачислен сегодня, уволен назавтра.
Непыльная работа
У Виктора Андреевича передышка продлилась ненадолго. Узнав о том, что Полупанов больше не работает, представители казахстанского хоккея с удовольствием пригласили его тренировать команду «Энергетик» из города Ермак Павлодарской области. Он согласился без обсуждения материальных условий. Клуб находился на обеспечении завода ферросплавов и был обеспечен. Доводилось трястись в автобусе, в пазике, по Северному Казахстану при минус 50 градусах… Команда выступала успешно, забот особо тренер Полупанов не испытывал. Но после сезона-1971/72 вернулся в столицу.
Кулагин узнал об этом, так как только что покинул ЦСКА и перешёл в «Крылья Советов». Борис Павлович посетил отца Виктора в Химках, а затем Андрей Антонович приехал к нему домой. Все обсудили всё без лишних слов. К весне 1972 года Полупанов вернулся в хоккей.
Эспозито повезло, что не встретился с Полупановым
В семьдесят втором году я занимался вместе с Харламовым, Мальцевым и Викуловым.
Мне сказали: «Победа над Канадой в шестом матче — и ты сыграешь!». Я ждал — вот сражусь с Эспозито, со всеми канадскими знаменитостями! Когда играл против канадцев, я чувствовал себя в своей стихии.
Чьи это слова в контексте Суперсерии-72?
Полупанов, покинувший ЦСКА и исчезнувший на целое лето.
Виктор Полупанов:
На лесоповале скуки не испытывал, и вес был хоккейным. В Ермаке без нагрузки и по привычке меня сильно разнесло. Попотчевали — бешбармак, шашлык… Когда Кулагин позвал в «Крылья», у меня было 115 килограммов. Ужас! Бориса Павловича это не смутило, он еще в ЦСКА хорошо ко мне относился. К игрокам вообще по-человечески относился. Ко всем. Порой закрывал глаза на мелкие проступки. Хотя всегда знал, что было вчера: кто с кем и сколько…
Начал сбрасывать вес. На летнем сборе каждое утро бегал десять километров во всех нарядах. Минералкой себе позволял максимум полстакана. Тогда считалось, что нельзя пить воду во время тренировки. Потом утренняя, потом вечерняя тренировка. Как-то справлялся, не «умирал». Вес снижался хорошими темпами. Довел до 86 килограммов. До своего боевого веса. Но быстрота куда-то пропала. Производительность труда снизилась. Силы стали появляться только перед московской частью серии 72-го года.
В двадцать шесть лет у выпускника Таровского училища физики, профессионального хоккеиста, скорость игры почему-то исчезла.
Ничего даром спортсмену не достается. Ничто для него в юности не проходит бесследно. Лесоповал испытал организм и волевые качества на прочность, но до хоккейных стандартов это было так же далеко, как Печора от Москвы. Работа тренером в «Энергетике» привела к весу, подходящему лишь для борьбы Сумо. Снижение веса на 20 килограммов и диета, возможно, повлияли физиологически на снижение некоторых качеств, таких как мышечная память.
В настоящее время 33-летняя экс-первая ракетка мира, румынская теннисистка Симона Халеп завершила карьеру после двухлетнего перерыва, объяснив: «Во время матчей я была вялой. Не получались шаги к мячу, к углам. Как будто мозг не посылал ногам правильные сигналы. Я каждый день на корте и делаю то же, что и раньше. Но в матче все меняется». Полупанова настигла проблема, когда ему было намного моложе Халеп; перерыв у него выдался короче, однако тогдашнее научно-медицинское обеспечение нельзя сравнивать с нынешним.
Виктор Полупанов:
— Летом я прошёл полный сборы со « skrzydłami ». Меня в канадскую часть серии не планировали, поскольку я был невыездным. Не знаю точно почему. После ташкентского скандала, наверняка, сделали невыездным. Прим. Л.Р.Я, как и все, готовился к московскому этапу. Считал, что смогу выступать. Мои способности не уступали некоторым из игроков, участвовавших в московском этапе.
В дни подготовки к московской части выступления устроили нам поездку в цирк для отдыха и смены настроения. Юрий Никулин подошел ко мне и обнял за плечи: «Всё будет хорошо, мой дорогой!».
После пятого матча, первого в Москве, где одержали победу наши, Борис Павлович сказал Вите: «Витя, если ещё одну игру выиграем — тогда тебя выпустим».
Не удалось добиться успеха. Канадцы взяли верх в серии. Я сидел на трибуне в хорошей локации, имея при этом пять билетов на каждый матч, как и все остальные игроки команды. Однако экипировки не выдали.
Любил играть против канадцев. Тогда не разрешали силовые приемы по всей площадке. Первый пас — только под красную. А сейчас — первый пас под синюю плюс силовая по всему полю. Это бы было раздолье для меня с моими навыками!
В современном хоккее сыграл бы? Да. Без вопросов.
В матче с «Крыльями» добыли бронзу, победив ЦСКА со счётом 3:1, я отличился голом. Забивать мне удавалось не так часто. Прим. Л.Р.Эффективность работы несколько снизилась в тот период.
Подумайте: всего пару лет назад из пяти пустых шайб четыре были ваши, а сейчас едва хватает на две, или даже одну. Лучше никого нет, кто бы так тонко понимал эту ситуацию, как вы.
Виктор Андреевич сошел с льда, продемонстрировав многим свою профессионализм и личные качества.
Трудоголик
Полупанов, центральный нападающий, владел искусством почти всего на льду. С таким же усердием осваивал новые профессии, обеспечивающие семью. В нужде «возил рояль», а в благополучие — настраивал и играл на нём.
Виктор Полупанов:
— 44 записи в моей трудовой книжке.
Первые награды — грамота за победу в составе «Динамо» на первенстве Союза по футболу: грамота и 25 рублей за достижения в юношеской команде ЦСКА, 40 рублей за победу в составе ЦСКА на первенство Москвы среди юношей.
Существуют сведения о выступлениях за основной состав ЦСКА.
Работал я много где и кем угодно: грузчиком на речном порту и в магазине на Полежаевской, приемщиком посуды, учеником и мясником, младшим продавцом и продавцом. Предложили стать директором гастронома №30 на Тверской, даже поступил на специальные курсы, но как-то не решился. Два года отработал в «Медтехнике», занимаясь ремонтом рентгеновской техники: смотрел, как товарищи работают, и потихоньку освоил дело, оформили шестой разряд по дружбе, чтобы больше получал. Жена Наталья позвонила Майорову и попросила помочь с работой в хоккее. Ведь мы с ним в сборной играли, выигрывали Олимпиады и чемпионаты мира. Борис Александрович откликнулся, и я десять лет тренировал хоккейный клуб автозавода «Москвич». Два года тренировал в «Динамо» благодаря Яну Лазаревичу Каменецкому, уважаемому специалисту.
После этого работал водителем на разных фирмах. Трудовые договоры не заключали. Пятнадцать лет — всё время за рулём. Никакого режима труда и отдыха; в пять утра в Шереметьево, в аэропорт — будьте любезны. А днём ещё и через пробки пробираешься. Устал. Надоело. Закончил.
Легенда среди легенд
Виктор Полупанов:
— Двинулся я из-за ветеранов. С командой «Легенды хоккея» иногда играл; фирменную экипировку выдавали. Поездки по стране: узнавали нас, меня узнавали. Приятно было! Как будто в годы хоккейные мои переносились. Все время ходил на игры ЦСКА, на клубные мероприятия.
Спортсменам, которые играли в сборной СССР, положена пенсия с 45 лет. Необходимо было выступать за страну минимум пять лет. С супругой съездили в Подольск, в архив министерства обороны, чтобы собрать документы. Пенсию выдали в начале 1991 года.
Без Натальи моя жизнь, возможно, сложилась бы иначе. Знаю её ещё с до брака. В трудных моментах Наташа оказывала мне поддержку.
Удивительно, но факт
Эта популярная фраза применима практически ко всякому этапу жизни Полупана.
Виктор Полупанов:
После школы я поступил в центральный инфизкульт. Учился охотно. Был бы способен совмещать спорт с учёбой, но требовалось, чтобы тренеры иногда отпускали съездить в институт и сдавать зачеты или экзамены. Тарасов не возражал, но и навстречу особо не шел: «Витя, вот будешь играть на «пятерку», тогда и совмещай хоккей с учебой». Так прервалось мое высшее образование.
Я восстановился через много лет после сезона в «Крыльях», когда принял решение завершить карьеру. Сначала поступил в областной инфизкульт в Малаховке. На экзаменах помогал приятелям-студентам Цээско, моложе меня: сдавал за них лёгкую атлетику и физику. Два-три месяца отучился и вернулся в ГЦОЛИФК. Там засчитали сданные ранее предметы. За два года окончил институт вместо положенных четырёх лет.
Противостояло Виктору Андреевичу стать дважды дипломированным специалистом по хоккею.
Виктор Полупанов:
Я всегда любил химию, с детства. Не знаю почему. Предмет нравился, очень легко давался. При поступлении в инфизкульт не сомневался в том, что один экзамен сдаду влегкую. По химии. Так и случилось.
Редко Виктор Андреевич так верил в себя, это и отличало его от самодовольства.
Для понимания другого его мнения: «В хоккее я никогда не считал себя звездой. Просто любил играть в хоккей».
Вернувшись на Сиреневый бульвар после долгого отсутствия, он повстречал коллегу из кафедры хоккея, с которым поддерживал дружеские отношения в годы игры. Тот предложил помощь в начале пути и услышал: «Физиологию, психологию и педагогику я сдаду сам. Не беспокойся. А с остальным посмотрим, как мне пойдет».
Однако образовательный путь Виктора Андреевича продолжился. После телефонного обращения из Федерации хоккея ему удалось поступить во Высшую школу тренеров, где курс обучения завершился за отведенные два года. Там, в ВШТ, преподавал Тарасов и демонстрировал свой уникальный метод работы.
Увидев Полупанова, Анатолий Владимирович просто сказал: «Привет, Виктор».
Виктор Полупанов сказал, что у него нет претензий и обид к Анатолию Владимировичу.
Высоцкий
Эта фраза часто описывает мужественные личности.
Был непоколебим. Ни обстоятельства, ни чужие намерения его не сломили.
Это — про Полупанова. Про Виктора Андреевича.
Стихи Владимира Высоцкого адресованы Виктору Полупанову.
«Но их представитель (хотите — спросите!)
Недавно заклеен был в две полосы.
Сперва распластан, а после пластырь…»
Стихи Высоцкого повествуют о смелом действии Полупанова по отношению к известному канадскому игроку в хоккее.
Виктор Полупанов:
На чемпионате мира в Вене произошло это. Там принимал участие канадец Карл Бревер. (Правильно – «Брюэр», но в Советском Союзе произносили так. К тому времени он был трёхкратным обладателем Кубка Стэнли; шума вокруг грозного именитого защитника было очень много — на мировом первенстве среди любителей разрешили выступление профессионалам НХЛ, пусть и с приставкой «экс»). Прим. Л.Р.Бросок был мощный, канадец рванул со всего размаху, а я ему немножко помог. Он быстро разогнался и шел на силовой прием, а у меня была шайба. Я резко остановился, оставив одну ногу на его пути. Это добавило треска, когда он впечатался в борт… Меня не удалили, за что штрафовать не было. Всё чисто исполнил.
Почему Высоцкий выбрал именно Полупанова для своих строк, при таком множестве звёзд советского хоккея? Вполне возможно, что его сражение с Брюэром, где Виктор проявил хитрые игровые приёмы, смелость и ловкость, поразило народного поэта-песенника больше всего.
Усматриваю в этом нечто мистическое.
Или – то, что соответствует высшей справедливости.
Виктор Полупанов:
Встречался со Высоцким. В Театр на Таганке его посещал. Билеты туда достать было очень трудно! Иногда парились с ним в бане на Пресне, выпивали понемногу, беседы у нас были интересные. Театр любил. А в Театр сатиры вообще ходил как к себе домой; дружил с актером Борисом Кузьмичем Новиковым.
* * *
Рейс международных линий «Аэрофлота» Вена — Москва возвращает домой хоккейную сборную после очередного триумфа на чемпионате мира 1967 года. На высоте 10 000 метров происходит незаметное, но важное событие. Старший тренер сборной (современный статус «главный тренер») … Прим. Л.Р.) Чернышев подсаживается к Полупанову:
Виктор, предпочтительнее перейти в «Динамо». Там тебе спокойнее будет. Думаю, это лучше для тебя.
Потрясенный до глубины души, Полупанов всё же не задерживается перед ответом.
Из ЦСКА не уйду ни шагу. Простите, Аркадий Иванович, но так и есть.
Как ясно было Аркадию Ивановичу, родниковая вода была кристально чистой. Если бы продлил он карьеру Виктора Андреевича…
Сомнений в этом никаких.