Артем Забелин, четырехкратный чемпион России и обладатель двух кубков России, после двадцати лет профессиональной карьеры в родной стране за год сменил два иностранных клуба. В декабре 2023-го он заключил контракт с «Минском», а в феврале 2024-го дебютировал за «Хапоэль» из Эйлата. Этот клуб считается крепким середняком чемпионата Израиля, но в текущем сезоне у команды дела не пошли. Когда Забелин официально стал игроком «Хапоэля», команда шла на последнем месте (две победы и 11 поражений).

К сожалению, после изменений в составе (вместе с Артемом клуб усилил экс-форвардом «Локо» Джауаном Джонсоном) спасти ситуацию не удалось — команда из Эйлата вылетела из высшей лиги. Однако к Забелину нет никаких претензий. Когда тренер Юрица Големац предоставлял игровое время российскому бигмену, то тот приносил команде пользу. Например, 17 очков и девять подборов с «Гней Герцлия» или 22 балла за эффективность в игре «Хапоэль» Беэр-Шева. В ряде матчей чемпионата Забелин получал всего по 8-9 минут и не мог оказывать серьезного влияния на результат. Тем не менее, Артем не унывает и рассчитывает продолжить карьеру в чемпионате Израиля. Об этом он рассказал в большом интервью «СЭ», где также обсудили прошлогоднее чемпионство с УНИКСом, игру против Криса Боша и лучших тренеров, встречающихся на баскетбольном пути игрока.

Вылет и отъезд легионеров

— Концовка сезона разочаровала?

Очень жаль. Мы были на грани, особенно после начала второго этапа с тремя подряд поражениями. Однако в последних двух турах всё зависело от нас. Победа в обоих матчах позволила бы избежать вылета. Но это не удалось (одна победа и одно поражение). В то же время наши соперники из «Хапоэль» Беэр-Шева выиграли оба матча и сохранили место.

Это увлекательно, когда есть борьба за выживание.

— Да. Команда, занявшая последнее место в высшей лиге, покидает ее, а победитель второго дивизиона занимает место в элите. Все по спортивному принципу. Поэтому борьба на втором этапе была очень серьезной не только за выход в плей-офф. Хотя могла сложиться ситуация, когда ни одна команда не покинула бы высший дивизион. «Галиль Элион» из-за военных действий за весь сезон не сыграл ни одного матча дома. Если бы они оказались последними, то им бы сохранили место.

— Уже адаптировались к новой лиге за эти четыре месяца?

Не думаю, что надо было сильно привыкать именно к новому чемпионату. Баскетбол есть баскетбол. Вряд ли меня уже можно чем-то удивить в этой игре. Больше привыкаешь к бытовой жизни в другой стране.
Настолько долго я ещё не был вдали от друзей, знакомых, близких. Вот это было немного тяжело. Звал друзей приехать хотя бы на недельку, но сейчас, чтобы выехать в Израиль, нужно собрать очень большой пакет документов — плюс очень дорогие перелеты. Не помогли даже аргументы о том, что море в пяти минутах от моего дома. (Смеется.)

Ситуация, где мы боролись за выживание, конечно же, напрягала. В противном случае всё было бы ещё интереснее. Понимаю, что команда именно в этом сезоне провалилась. У этого есть объективные причины.

— Какие?

Из-за военных действий большинство легионеров уехали. Остались только Элайджа Стюарт и Дейшуан Букер. Тот еще отбывал дисквалификацию за положительный тест на марихуану. После этого присоединились мы с Джонсоном, но турнирная ситуация уже была сложной.

— Что можно сказать о местной команде? Кто-нибудь из вас выступает за сборную Израиля?

Амит Зюсс — чемпион Европы среди спортсменов до двадцати лет, Идо Харелл завоевал серебро на молодежном Евробаскете, а Джонатан Леви выступает за сборную Израиля по 3х3, но в национальной команде нет наших игроков.

— Как вы оцениваете работу местных судей? На каком уровне контакт с ними осуществляется?

Ответить на него непросто. Иногда судьи разрешают играть более свободно, а иногда строго следя за каждым прикосновением.

— А как с посещаемостью матчей?

Полагаю, как и во всех подобных местах. На матчи с участием лидеров публика приходит большая, а на простые игры — немногочисленная.

— Какое наиболее яркое воспоминание по части атмосферы?

Когда к нам приезжал «Хапоэль» из Тель-Авива, его болельщики, безусловно, зарядили нашу арену. Вполне вероятно, что 3/4 нашего зала заполнили именно фанаты этого клуба. Атмосфера была превосходной. Игра против «Маккаби» тоже интересна.

Чемпионат Израиля слабее Единой лиги ВТБ?

У нас четыре сильнейших клуба, а все остальные примерно одинаково сильны. У них три — «Маккаби», «Хапоэль» Тель-Авив и «Хапоэль» Иерусалим.

Не о чем сожалеть, что уехал. Хотелось испытать себя где-то новеньком.

— Расскажите про лимит на легионеров в Израиле.

Команда может получить бонус по итогам сезона, если не выпустит на поле более четырех легионеров в каждом матче. Выпуск пятого легионера хоть в одном матче лишает команду дополнительных выплат со стороны лиги. Впрочем, некоторые команды могут обойтись без бонуса и поэтому используют больше иностранных футболистов.

— Вы получили паспорт Израиля. Не считаете себя военнослужащими-иностранцами?

— У меня особый статус. В команде может быть только один игрок с двойным гражданством, не являющийся легионером. Чтобы стать полноценным местным баскетболистом, нужно отыграть в чемпионате Израиля три года. Такое решение принял профсоюз игроков из-за того, что в последнее время в лигу приезжает много американцев и европейцев с израильским гражданством. Из таких можно собрать целую команду.

С кем из команды ты чаще всего общаешься?

— Это своего рода крайняя ситуация. Я вроде бы и не с израильтянами, учитывая, что не знаю язык, но и не с американцами. Обычно они собираются вместе. Понял это еще в российских клубах, хотя с Джей Джеем (Джауан Джонсон) хорошо лажу. Отличный парень, очень открытый. В целом ребята помогают, идут навстречу. Например, у нас не самые удобные выезды, часто приходится ездить на автобусах, и один из партнеров отдал мне свое место в автобусе, где можно вытянуть ноги.

— А как обычно проходят выезды?

К матчу обычно летим самолетом: в Тель-Авив — 30-40 минут. Обратно на автобусе — около 4 часов, иногда и дольше. Например, из Хайфы — 5-5,5 часа. Не всем такое нравится. Американцы очень волнуются из-за ракетных ударов.

— Эйлат в опасной зоне?

Появилось несколько ракет. Сразу стали писать близкие: когда приеду обратно? Уверял, что здесь всё более-менее нормально. И есть бомбоубежище рядом.

— То есть никуда спускаться не надо?

В современных зданиях в каждой квартире предусмотрена комната-бомбоубежище, расположенная рядом с спальней. Помещение для убежища в старых постройках находится вне квартиры, выход осуществляется за её пределы.

Переехав в другой чемпионат, вы в зрелом возрасте не сомневались в своем решении?

Нет, хотелось попробовать себя в другом месте. Выпал шанс с Израилем, почему бы и нет. Нисколько не жалею. Всё получилось довольно спонтанно. Уехал из Минска в Москву, а потом пришло сообщение о варианте с Эйлатом. Сразу согласился приехать, но контракт подписали только через три недели. У меня были проблемы со спиной, поэтому хотели убедиться, что я полностью здоров и могу выдерживать нагрузки.

— Думали играть больше?

Успех зависит от тренера. В моем случае, когда давали возможность играть, команда получала пользу, особенно в финальных матчах турнира.

— Есть ли желание остаться?

— Да, хотел бы этого.

Шаббат и местная еда

— Начали учить язык?

Жаль, так и не нашёл учителя, который мог бы заниматься со мной персонально. Есть возможность ходить в языковую школу, но занятия проводятся вечером во время наших тренировок. Если бы начал заниматься с февраля, то, думаю, уже мог бы говорить. А так запоминаю отдельные фразы. Всё-таки это другая языковая группа, сложно перестраиваться. А вот письменный иврит — ещё сложнее. Смотрю, как пишут справа налево, и становится не по себе.

— Местная еда понравилась?

— Вкусно очень. Шаверма, хумус, кебабы… Прекрасное сочетание.

— А сами часто ходите купаться?

Тренировки на пляже сложно совмещать с тренировками из-за расслабляющего эффекта. Вечером можно провести не очень продуктивное занятие.
Также рядом с морем хочется лениться и пойти туда не всегда получается. В итоге, когда сезон закончится, поеду в Москву и буду жалеть о редких купаниях.

— Что в Израиле вызывает раздражение?

Может быть, только в шаббат: всё закроется – и торговые точки, и девяносто процентов магазинов. Город остановится, поэтому к субботам нужно подготовиться заранее. Есть ещё трудности с тренировками, которые можно начинать только с 19.30—20.00.

Без прихода к Родионову в «Автодор» возможно так бы и остался игроком любительской команды.

— Следите за Лигой ВТБ?

— Больше за НБА, но в курсе событий.

— За кого болеете в финале?

Желание, чтобы УНИКСи снова завоевал чемпионство, вполне понятно. Ведь ЦСКА уже имеет немало наград. Шансы разделились пополам.

Общаетесь ли вы с игроками из Казани?

— Неплотно, но пообщаемся, если случится встреча, обнимемся, ведь будет о чем поговорить. Особенно со Славой Зайцевым и Луи Лабери. При победе непременно напишу им пожелания.

— Лабери — душа компании?

— Он — шикарный. (Смеется.)Человек, стремящийся к общественному вниманию, всегда одевается с хорошим вкусом.

— Что Вы можете сказать о Джалене Рейнольдсе? Его репутация неоднозначная.

На площадке Джален кажется нервным и грубым, но вне неё совсем иной человек: невероятно добрый, веселый, всегда готов помочь. В его компании очень приятно находиться. Такое различие между игрой и реальной жизнью удивительно.

В прошлом году получилось вместе отпраздновать чемпионство, или футболисты тут же разошлись?

— Ну как же так… Корпоратив продолжался два дня, все были в восторге. Победа в Лиге ВТБ впервые для Казани — это настоящий праздник. Невозможно было пропустить такое событие.

— В декабре прошлого года ушел из жизни бессменный президент саратовского «Автодора» Владимир Родионов. Сколько значит для вас его вклад в вашу карьеру?

— Огромная. Если бы не забрал меня в «Автодор», я, возможно, так бы и играл в Хабаровске по любителям. Владимир Евстафьевич несколько раз помогал мне с операциями и восстановлением. В 2015 году вернулся в «Автодор», и он дал мне большую роль. Так что для меня его смерть — очень печальное событие. Соболезнования родным и близким Владимира Евстафьевича.

— Не удалось вырваться на похороны?

— Нет, я находился в Минске, но путешествовали мои родители. Отец и мать поддерживали связь с Владимиром Евстафьевичем и после моего ухода из «Автодора» в 2019 году.

— Кого поддерживаете в НБА?

За Никола Йокича переживаю лично. Растроился, когда проиграли решающий седьмой матч «Миннесоте» и потеряли шанс защитить титул. Тем не менее за «Тимбервулвз» болел в противостоянии с «Далласом», но там, похоже, без шансов.

В «Миннесоте» любят Карл-Энтони Таунса и Руди Гобера?

— Нет, я за Энтони Эдвардса. Защитник делает невероятные вещи.

Не слишком ли велико сравнение с молодым Майклом Джорданом?

Мне кажется, сравнения вполне обоснованы. При определенных раскладах Энтони может достичь величия Его Воздушества. Главное, чтобы травмы не помешали. Видел и разные теории заговоров. Мол, Эдвардс — внебрачный сын Джордана из-за сходства внешности. (Смеется.)

Мессина, Максивитис и Алимпиевич — лучшие тренеры в карьере.

— Играя за ЦСКА, вам довелось сыграть предсезонные матчи против клубов НБА. Часто об этом вспоминаете?

Только случайно увидя хайлайты в соцсетях или просматривая старые фотографии по телефону, могу вспомнить. Сама возможность присутствовать на этих играх — невероятное ощущение. Когда во время одной из игр меня выпустили на паркет, эмоции переполнили.

— Вам пришлось сразу лично сражаться с легендой НБА Крисом Бошем?

— Да. Немного потерялся на фоне Боша. (Смеется.)

— Назовите трех лучших наставников за вашу карьеру? С кем сотрудничество доставляло больше всего удовольствия?

Работа с Казисом Максвитисом в «Парме» была приятной. Душану понравилась работа. АлимпиевичНесмотря на то, что срок работы в «Автодоре» был недолгим.

— Говорят, что он максимально жесткий…

Когда строгость применяется ко всем игрокам, её не ощущается. Но если она избирательная — к кому-то ласковые слова, а к кому-то критика, — это начинает раздражать. Душан был строгим ко всем. Кроме того, у него хорошие идеи в защите. Не случайно сейчас он так высоко ценен.

— Кого бы назвали третьим?

Лучшим я бы назвал Этторе Мессину, пусть и сыграл с ним практически не играл.

Что думаете о Велимире Перасовиче? Очень строгий?

Он очень требователен и дотошен к деталям. Если что-то сделали неправильно на тренировке, всё переигрывают заново, пока не достигнут того, чего хотел тренер. При этом он показывает результат и помогает игрокам развиваться. Посмотрите, каким Димитриевич приехал в УНИКС и каким стал сейчас. Это небо и земля. Велимир много работал с Нено, и это не прошло даром.

— После игры за УНИКСа была проведена операция на спине, но к декабрю ты вернулся.

Врачи из Спинального нейрохирургического центра сделали всё возможное. Низкий поклон им за такую качественную операцию. Уже через полтора месяца я мог бегать, а до этого с кровати еле вставал. После первой операции на позвоночнике восстановление заняло полгода.

— Пожалуй, травмы всё-таки повлияли на вашу карьеру. Так ли это часто бывает у центровых?

Теперь жалею о том, что не всегда заботился о теле и мог предотвратить серьёзные травмы.

— Скрупулезно подходите ли вы сейчас к тренировкам?

Внимательно обращаю внимание на колени и спину как проблемные зоны. Заблаговременно появляюсь, прошу тренера по физической подготовке заниматься со мной. Выполняю множество упражнений на баланс, работаю с резиновыми лентами.

— В идеале хотели бы доиграть до 40 лет?

Пока играю на высоком уровне и использую возможности, которые появляются.