Хоккейный мир невелик. Даже работая двадцать лет в этой сфере, можно не знать многих заметных и важных людей, просто не встречаясь с ними по работе. Жизнь меняется, в хоккей приходят новые люди, а уходят тоже. Кто-то навсегда.
Услышав о кончине уважаемого ветерана, проведшего долгую и насыщенную жизнь, испытываешь печаль и сочувствие, но также и радость за его благодеяния.
Уход из жизни молодых, крепких людей без явных причин вызывает особые реакции.
Андрею Тарасенко, старшему тренеру «Сибири», на момент смерти было 55 лет. Его помнят как выдающегося тренера. Также известен тем, что является отцом Владимира Тарасенко.
Не только тренер, но и игрок
Андрей Тарасенко был выдающимся тренером, о чём можно говорить в превосходных тонах. Редко вспоминают, что это был классный форвард, один из лучших в российском чемпионате. Трижды лучший бомбардир и самый ценный игрок сезона-1997/98. Сравнивая с более поздними временами, это уровень Сергея Мозякина, хоккеиста, который тоже зажигал у нас в стране, но не играл в НХЛ.
Летом 2015 года мне Мне удалось тренироваться вместе с командой «Сибирь» во время предсезонного сбора. .Я работал журналистом, но приходилось трудиться вместе с профессиональными хоккеистами. Моей удачей стало знакомство с Андреем Владимировичем, обстоятельные беседы и проведение интервью.
Он, наверняка, ожидал вопроса о заслугах в хоккее и узнаваемости как «просто тренера и отца Володи».
«Я не обижаюсь,— сказал он.— Сын должен идти дальше отца. Что касается прошлого… Ну допустим, я молодой игрок. Еду в новую команду. В интернете о всех хоккеистах сейчас есть все данные. Если мне интересно, кем были специалисты, с которыми буду работать, где выступали во времена игровой карьеры, я обязательно узнаю об этом. Для этого не нужны никакие усилия. Раньше было сложно, приходилось искать какие-то старые газеты».
Хоккей девяностых был особым явлением. Его любили только самые преданные фанаты и болельщики из городов, где команды, по причине отсутствия финансирования у столичных клубов, возглавили турнирную таблицу.
«К сожалению, мы почему-то не храним свою историю,— говорил об этом Тарасенко. — Был провал — и ее словно и нет. Может быть, у кого-то есть архивы. Но сколько времени нужно потратить, чтобы собрать все воедино? Когда-то я понял, что свои игры никогда не найду, чтобы показать детям. Как только в командах стали появляться видеооператоры, чтобы, как во всем мире, разбирать игру на повторах, я их стал просить записывать мне на кассету хотя бы голы и голевые передачи. Потом я все это перезаписывал, затем оцифровывал на диски. И Вова рос на моих голах. Утром перед завтраком смотрел диски. (…) Мы смотрели, изучали точки, откуда нужно бросать. Что-то у меня сохранилось, что-то так и не успел переписать — осыпалась пленка. Пока я не закончил играть, все записывал: есть даже последний, казахстанский период в карьере. Сейчас Валентин, мой младший сын, периодически просматривает эти записи. Да, скорости, конечно, не те. Но решения и принципы игры остаются».
Не только тренер, но и наставник
Игрок и тренер Андрей Тарасенко, ученик Сергея Николаева, известного в хоккейном мире как «Сеича», отличался от своего учителя. Николаев был человеком прямолинейным, формулируя свои мысли резкими словами, словно битьё плеткой. Тарасенко же показался мне скрупулезным, размышлял над ответами на вопросы несколько секунд и тщательно вычитывал интервью до запятой. В жизни Тарасенко ничем не напоминал Николаева.
«Мне было чуть меньше двадцати одного года», — вспоминал Тарасенко. «По совету Николаева сразу после демобилизации уехал на тренировочный сбор в Адлер, чтобы познакомиться с командой. После него все уходили в отпуск. Меня поразило, насколько скрупулезно он относится ко всем мелочам. Делал замечания всем, часто применяя ненормативную лексику, что в те времена резало слух, а сейчас в порядке вещей, так называемый рабочий мат».
Тренерский штаб тайно наблюдал за мною во время тренировки. Высчитывали, сколько раз выполнял каждое упражнение, — проверяли досконально.
Решение уехать далеко от дома было для меня нелегким. Но особенно тяжело это далось родителям — единственному ребенку. Отец тогда работал в футбольном клубе «Чкаловце», но приезда в командировки в Москву, старался заскочить ко мне на два дня. В конце сборов он поговорил с Николаевым, и тот сказал ему: «Мальчишка работал на совесть. Даже делал лишнее, приходилось останавливать». Так он называл нас: «Мальчишки».
Семья всегда была тихой и воспитанной, но на сборах каждый день узнавал что-то новое, а это было уже слишком. Я был домашним ребенком, редко выезжал из дома, единственной связью служил телефонный звонок по вечерам на почте. В конце концов не выдержал, позвонил родителям и сказал, что еду домой. По три тренировки в день слушать о себе всякое-разное больше не мог. Сейчас понимаю, что требования ко мне были справедливыми.
Папа сказал: «Зачем так долго терпел, чтобы перед сезоном ты уехал? Если решил дойти до конца, иди. Сделай так: все пропускаешь через одно ухо, лишнее выбрасываешь через другое, а оставляешь только нужное». Что касается фирменных фраз Николаева, то воспроизвести их трудно. Все — игра слов с множеством шуток, баек и нецензурной лексики. Он иногда говорил обидные слова, но я благодарен ему за то, что он вывел меня на новый уровень, а это стало стартом в большой хоккей».
Тарасенко-тренер меня удивил. Когда наша группа выполняла упражнения со штангой во время сборов, выяснилось, что я не умею делать рывок. Проще говоря, никогда им не занимался. Тарасенко учил меня, объясняя каждый шаг и поправляя снова и снова. Что его побудило обучать журналиста, который через неделю уедет в Москву? Именно в этих кратких наставлениях я отчетливо услышал интонации «Сеича», с которым мне тоже удалось немного пообщаться.
Позже узнал я, что Андрей Владимирович так поступал с большим числом игроков из «Сибири», работая с каждым лично. Максим Шалунов приезжал в Новосибирск за две недели до сборов и дополнительно оттачивал навыки, например, кистевым броском на ходу. Тарасенко поставил на конвейер доводку нападающих до определенного уровня. Шалунов, Шумаков, Окулов, Бутузов, Шашков, Кугрышев, Овчинников и множество других достигли мастерства благодаря работе старшего тренера, мало кому известного.
Не только тренер, но и отец
Самая распространенная глупость про отца и сына Тарасенко заключается в утверждении, что Андрей везде продвигал Владимира по блату. Возможно, так же по блату он забивал голы на победном МЧМ-2011, получал восьмимиллионный контракт в НХЛ и «всего лишь» два раза выиграл Кубок Стэнли.
«Это стоило мне немало нервов именно как отцу,» — говорил Тарасенко. «Кто был рядом со мной, знает, что было на тренировках, на сборах, на играх. У нас были отношения «тренер — игрок». Дома я с ним разговаривал очень много. Пацану 15-16 лет крайне тяжело было объяснить, что там я тренер, а здесь — папа. По этому поводу с ним много разговаривали родители и жена». .
Однажды у меня состоялся серьезный разговор с ним. Я сказал: «Чтобы не говорили тебе в лицо, что ты — мой протеже, и чтобы сам чувствовал себя уверенно в первой команде (хотя такие разговоры пошли еще со второй), я буду сдирать с тебя три шкуры за то, что ты делаешь на льду». Все остальные видели, что я очень жестко отношусь к сыну по каждому моменту, если это влияет на исход игры. У меня даже на лавке во время игр были с ним конфликты. Понять его можно — кровь кипела. Ему доставалось очень и очень сильно. Я даже сам от себя не ожидал, как жестко я могу разговаривать со своим сыном. Да, я знал, что потом он скажет мне спасибо, но как быть с нервами? И не только ему, но и мне. У меня самого сердце кровью обливалось, но я уверен, что должен был это делать. Дома его немного успокаивал.
По словам многих очевидцев, Тарасенко-старший во время тренировок жестоко относился к сыну. Даже опытные игроки обращались к нему с просьбой быть помягче.
Не только тренер, но и Человек
Хоккейный мир невелик. Мне понравился Тарасенко как личность. С ним было удивительно легко, интересно и приятно общаться. никтоНе обмолвился им хоть одним словом худого.
После отставки Дэвида Немировски и его команды из «Сибири» ни один тренер, оставшийся в клубе, не пришел на прощальный ужин. Андрей Тарасенко исключение. Его побудило чувство чести, совести, ответственности и причастности к сложившейся ситуации.
Андрей Владимирович, спокойной ночи. Спасибо за Владимира, за игру, за любовь к хоккею, за знания, которыми делились, чтобы хоккеисты развивались! Как специалисты, так и как люди. Вашим примером отношение к жизни.