Только бывшие судьи знают о развлекательной юности так же ярко, как ни один другой. Неважно — речь о футболе или хоккее… Оказалось, баскетбольные судьи не уступают им в этом.

Виктор Бычков считался одним из лучших судей баскетбола еще в советское время. Потом много лет занимал должность генерального директора «Химок», которые преобразовал в ведущий клуб, завоевавший Кубок Европы и Лигу ВТБ. В тех «Химках» блистали настоящие звезды — Хорхе Гарбахоса, Карлос Дельфино, Рауль Лопес и Кит Лэнгфорд… Ну и наши — Тимофей Мозгов и Виталий Фридзон. Тогда еще совсем молодые.

За спиной у него насыщенная жизнь. Первого августа Виктору Алексеевичу будет 75 лет. Пришло время поделиться воспоминаниями.

Память не подвела: перед нами Виктор Бычков, судья матча ЦСКА в Тбилиси. Самого скандального в позднем СССР. Матч, о котором герой нашей статьи до сих пор вспоминает с вздохом, чуть бледнея.

Хотели тут же приступить к игре, не отвлекаясь на бытовые дела.

Бычков сразу всё сообразил. Подмигнул одним глазом.

Наказание

В Тбилиси с трибун на площадку постоянно бросали разные предметы — от пятикопеечных монет до портсигаров. Александру Гомельскому однажды полетела конфорка от плиты. Вам это приходилось слышать?

— Нет, ЦСКА в Тбилиси искренне не любили. В связи с этим во время игр бросали все, что было под рукой. Другие клубы такого никогда не делали.

В 1989 году у вас там произошла какая-то невероятная история?

В Тбилиси желающих судить среди топовых арбитров мало было. В очереди не стояло. Там либо ласкались друг другу, либо совсем наоборот.

Прежде чем начать главную историю, расскажу другую. Был отличный арбитр из Нарвы — Паша Антонов. Прилетел на игру в Тбилиси. Встретил администратор Леванчик по прозвищу Полковник. Характерный человек. Говорит: «Витя, сейчас пойдем сюда, потом туда… Для тебя в этом городе все, что хочешь! Только не делай, как Паша!» Фраза «не делай, как Паша» повторилась за день раза пять. Выучил наизусть.

— Уточнять не стали?

— Не стал. В Москве встречаю Антонова: «Что у тебя в Тбилиси было?» — «Ой, не спрашивай…» Но все же раскололся. «Динамо» неожиданно проиграло. А Паша раньше выпивал, но к тому моменту несколько лет не прикасался ни капли. Это важный момент.

Грузины провожают его в аэропорту, обнимая: «Паша, счастливой дороги». Он идёт на посадку. Берут паспорт: «Антонов, отойдите, вы пьяны». — «Как пьян? Я вообще не пью!» — «Не скандальте, отойдите…» В стороне он наблюдает, как рейс загружается и улетает.

— Ну и поворот сюжета.

Паша остался в аэропорту Тбилиси. Провожающие уехали. Он звонит по всем телефонам – никто не отвечает. Бредет в гостиницу – там бешеная очередь, мест нет. Вдруг слышит: «Вы Антонов? Для вас номер есть!» Там Паша живёт три дня. Периодически приезжает в аэропорт – где история повторяется. На четвёртый день чудесное перевоплощение: «А-а, Антонов? Заходи в самолёт!»

— Вот это наказали мужика.

— Всё из-за того, что при Паше «Динамо» потерпело поражение. Хотя это было не его заслуга. Рефери понимали, что и им в любом месте могут случиться подобные события.

Алма-Ата

— Еще как наказывали арбитров?

В Ереване случилось событие с моим другом Марисом Бернатсом из Лиепаи. Нам предстоит суд в Таллине. Друзья часто останавливались в моей квартире на «Кантемировской». Он говорит: «Купи билеты, поедем вместе в Таллин. Я пока в Ереване, прилечу и переночую у тебя».

День — Марисы нет. Второй день тоже. На третий уже вылетать, у меня билеты на двоих. Появляется! Парень модный, чистюля. Сразу: «Можно, я помоюсь?» Выходит из душа, тяжело вздыхает: «Ты не представляешь, что армяне со мной сделали…»

— Очень любопытно.

Потерпели поражение, и точно так же не разрешили улететь. Только никакого жилья не предложили — в отличие от благородных грузин. Марис почти плачет: «Я немытый – три дня просидел в аэропорту!»

— Вы в каких-то городах застревали?

— Регулярно.

— Самый яркий случай?

Это история про моего друга Олега Кима. Игра в Алма-Ате. Откладывались рейсы туда часто. И вот опять отложили. Когда откроют, никто не знает. Нелетная погода. Вдруг в три часа ночи объявляют: следующие новости о рейсе — утром. А матч важнейший!

— Алма-атинский СКА с кем?

С ленинградским «Спартаком» в аэропорту — полный бардак! Домодедово тогдашнее совсем ужасное: теснота жуткая, сесть нигде негде, все забито. Рейсы откладываются постоянно. Я то к военной кассе бегу, то куда-то еще, хоть какой-то выход найду.

— Какой вариант возможен при непогоде?

— Мне рассказали в военной кассе: полетите до Фрунзе. Потом на такси через перевал. Ехать несколько часов, но в Алматы попадете. Я приземлюсь во Фрунзе и буду звонить по всем номерам.

Дозвонилась до жены главного тренера СКА Кима. Кричу: «Оля, я приехал! Где Алик?» — «На сборах с командой». — «Передай, что через четыре часа буду на автовокзале Алма-Аты, пусть встречают». Прыгаю в машину, гоним через перевал.

— Успели?

Саша Шестаков, двухметровый начальник команды, встречает на своем «жигуленке». Игра скоро начнётся, но он едет не спеша. Я в салоне переодеваюсь, натягиваю кроссовки. Шестаков равнодушно спрашивает: «Что это ты делаешь?» — «Переодеваюсь!» — «На фига?»

— Мы точно не потеряли нить рассказа?

— Думал, запутался. Оля позвонила, сообщила, что успею на матч. Тогда его отложили на час.

— На час позже?

— Раньше, чтобы я не успел — и поставили бы местного арбитра!

— Ну и дела.

В дворце игра продолжается — пятнадцатая минута. Местный «Спартак» подавляет соперника. В Ленинграде тренером был не Кондрашин, а Анатолий Цедрик. Показал меня, просил: «Витя, выходи судить!» — «Куда я теперь пойду?» Ким ко мне в перерыве подошёл — ругался матюками.

— Так как объяснили, что раньше начали?

— Говорили, что со мной ничего не взять. Старик, руководивший баскетболом в Казахстане, заметил мое беспокойство и сказал: «Ты же знаешь, эта игра нам очень важна…»

— В федерации к вам вопросов не было?

— А к кому у вас, матч в четырнадцать часов? В тринадцать я уже был в зале, игра шла.

Бюст

Дошли до самого известного матча в Вашей карьере. Тбилиси, 1989 год.

В Грузии всё было накалёно. С Сережей Фоминым приехали, а не в гостиницу на Руставели, как обычно, куда-то другое везут. Тбилиси всегда был радостным городом. Приезжаешь из московской морозной зимы — выходишь на улицу, вдыхаешь этот воздух… Плюс десять… Прогуливаются женщины несусветной красоты в изумительных шубах. Такие же элегантные мужчины. Просто город счастья! А тут всё иначе.

— Нет женщин в шубах?

Ничего нет. Даже никто из команды вокруг не шевелится. Решили прогуляться по городу — кругом абсолютная темнота. Какие-то манифестации с флагами, крики: «Свободу Грузии!». Я и не думал, что конфронтация с большой страной в Тбилиси настолько серьёзна.

— Уже хотели отделиться от СССР?

— Да. Рядом со зданием находились палатки военнослужащих. В них проживали матери грузинских солдат, призванных в состав Советской армии. Они просили вернуть своих сыновей домой. И вот – ещё и матч с ЦСКА!

— На трибунах аншлаг?

— Биток! Первая половина, армейцы ведут со счётом двадцать к нулю. Думаю: слава богу, никаких проблем. Но в какой-то момент ЦСКА снижает темп, и «Динамо» начинает преследовать. Дарсадзе забивает несколько голов подряд.

Все в зале встали. Никто из сидящих не смотрит. Даже скамейка динамовцев на ногах, хотя это запрещено. За столом секретаря знаменитая тетя Лиза. Отвечает за время. Именно здесь началась старая тбилисская забава.

— Какая?

Внезапно погас дисплей, и объявили, что время будет отмеряться ручным секундомером. Шахматные часы лежат на столе у той самой тети Лизы — дамы в возрасте с пышным бюстом, который полностью закрывает часы. Дотянуться до них невозможно.

— Ну и?

— Начнем игру в бесконечность. Только тётя Лиза знает, как долго продлится матч.

Хорошо придумали. И в хоккейном Воскресенске при Эпштейне тоже минуту на табло показывали.

— Счет меняется — уже «-10», «-6», «-5»! Бегаем, зал не садится. Всем кажется: «А вдруг вырвем?» Еще на фоне ненависти к советской армии и ЦСКА. Но, как говорится, заканчивается все, даже соседский зубной порошок…

— ЦСКА побеждает?

— Отрыв всего два очка! Я свистнул. В последний момент увидел, как мой товарищ Фомин мчится в проем под трибунами. Сам добрался лишь до стола секретаря. И тут же толпа выбежала на площадку.

Хорошо, это не мой первый визит в Тбилиси, там ко мне относятся с уважением. Судьи окружили меня, словно изучают протокол. Нужно его подписать. Этот протокол я выучил наизусть.

— Тетя Лиза бюстом вас не накрыла?

Тетя куда-то исчезла. Площадка полна болельщиков, а вокруг меня стоят грузинские судьи. Слышу вдруг рядом: «Витя, убегай».

У кого-то появился ваш личный счёт?

Толпа немного разошлась. Я, подобно лосю, мчась туда, куда полчаса назад убежал Фомин. Подбегаю к судейской, толкаю милиционеров. Дверь заперта изнутри. Ударяюсь в нее лбом, руками, ногами. Кричу: «Фома, открой!»

— А он?

— Спросил тихонько: «Ты один?». — «Да!». Отворил дверь. Посмотрел — возле него такая горка, полная пепельниц. Не останавливаясь, продолжал палить. Я сел рядом. И начали вместе куриться.

— Вы же не курите.

Всё шло хорошо. Пил и курили. Провели несколько часов.

— Вас не выпускали?

— Только рыпнемся — милиционер: «Сиди!» Три часа точно прошло. Дело к полуночи. Наконец появляется кто-то из местных: «Извини, так получилось, у нас люди горячие. Сейчас потихоньку расходятся, скоро поедем ужинать». Тут комиссар матча, Женя Трегубов из Киева, произносит: «Ребята, давайте в гостиницу. Не нужны эти грузинские варианты. Час ночи!»

— Кстати, трезво.

— Нам говорят: «Толпа рассеялась, но для вашей безопасности садитесь в разные машины». Я немного знаю Тбилиси. Путь явно не ведёт к гостинице!

— Наш рассказ все интереснее.

— Город заканчивается. Приезжаем где-то, пещера, сакля, стол ломится. Бараны на вертеле. Трегубов говорит: «Мы же просили — в гостиницу!» — «У нас так не делается. Застолье должно быть после каждой игры…»

В команде отсутствуют представители официального руководства. С нами только друзья клуба. После не самого приятного ужина возвращаемся в отель. Утро уже почти наступило. Завтра состоится вторая встреча.

Рубикон

— Тоже вы судите?

— И кто же? Мы! С теми же коллективами нужно выходить на ринг. Трегубов поднимается поутру: «Я в ЦК!»

— Зачем?

— Хотели получить гарантии, чтобы всё было хорошо. Сидим с Фомой, тут стук в дверь. Те самые «друзья команды». Опять: «Простите нас, народ горячий. Но… Мы сегодня должны победить! Делайте что угодно, но нужно порвать ЦСКА!».

— Чем-то предложение подкрепляли?

— Да. Деньги просто колоссальные!

— 1989 год. «Волга» стоила 15 тысяч рублей.

— Было много «Волг». В ответ: «Друзья, вы заблудились. Как сыграют — так и сыграют».

— Ни на секунду не екнуло внутри?

— Нет. Обещаю! Не святой я. Но в этом случае про crossed черту, переходить которую запрещено.

— Как отреагировали визитеры?

— «Веры нет ничего личного, но гарантий не даем, если матч завершится победой ЦСКА». Так и расстались. Тут появился Трегубов. Говорит, на игре будет третий секретарь грузинского ЦК, представители силовых структур. Обещали, что всё пройдет спокойно.

Лучше б с такими, как вы, вообще не связывались.

Мы с Фоминым совершили уловку: бросили вещи в машину, которая подъехала к нам. Сам отправились пешком в зал. Шли мимо лагеря этих матерей. Сцена не для слабаков. И вот еще одно чудо!

— Что такое?

Уходит из жизни Мераб Костава, глава грузинского национального фронта.

— Какая-то то мутная история с автокатастрофой, да?

— Полностью согласен. Нам это неизвестно до сих пор. Расположены в раздевалке. Входит один из наших ведущих судей Гоги Авалишвили. На первой игре его не было. Горло замотано. Хрипло произносит: «Ребята, пришёл вас поддержать!»

— Молодец какой.

— В зале напряженная атмосфера. По правилам за двадцать минут до игры нужно выйти и наблюдать разминку, чтобы никто не нарушил их. Авалишвили говорит: «Вы остаётесь, я сам слежу, чтобы кольца не сломали. Чем позже появьтесь — тем лучше и для вас, и для зрителей. После вчерашнего готовы порвать вас…» Мы с Фомой переглядываемся. Ну и что там Трегубов рассказывал про ЦК?

— В самом деле.

— Помолчим. Начало игры можно назначить — за нами nobody не идёт. В зале же какая-то возня: шум, гам… Приоткрыли дверь — если вчера стояло два милиционера, то теперь восемь!

— На ваше счастье.

— «Что происходит?» — «Сиди!» Опять «сиди»! Через полчаса появляется грузин: «Игр не будет». Оказывается, пришли ребята из так называемого «народного фронта». Говорят: «У нас траур, закрываем все мероприятия. В том числе баскетбол». А на игре-то третий секретарь!

— Секретарю такое могло не понравиться.

— И не понравилось. Воскликнул: «Кто такие? Играем!» Те усмехнулись: «Здесь нас всего 150 человек. Остальные наши люди сейчас закрывают другие места. Но если что — нас будет полторы тысячи и дворец вместе с вами снесем…» Министры пошептались. Решили — все равно играть!

— Какие смельчаки.

— Вторым тренером ЦСКА был Иван Едешко. Он взял микрофон и сказал: «Команда ЦСКА разделяют скорбь всей Грузии по поводу смерти Тимура Коставы. Просим федерацию баскетбола не засчитывать поражение, а переиграть матч в Москве».

— Как вывернулся Иван Иванович.

— Конечно, в Москве ЦСКА победит разгромно. Но и неважно! Главное, Едешко взял на себя эту задачу. И всё завершилось. Перекрестились, честно говоря.

Поселились в гостинице. В ресторане нельзя заказать еду. Мы с Фомой устали и хотим расслабиться, но без общения с грузинами. За эти дни этого было достаточно.

— Понимаем.

— На пороге опять ребята, зовут вниз. Отгоняем. Первый, второй раз. Третий — «Очень просит вас прийти Леван Мосешвили…»

— Князь — это прозвище?

Он по праву принадлежит к княжескому роду. У Мосешвили в Грузии было невероятное влияние. Выступал за сборную СССР, стал серебряным призером Олимпиады 1964 года. Когда Леван просит — отказаться сложно. Спускаемся в ресторан, там закрытый зал. Присутствует около двадцати человек. Стол ломится от обилия еды.

Мы с Фомой увидели — лица исказились. Леван встал и произнес слова, которых никто от него никогда не слышал: «Ребята, вы знаете, как мы вас уважаем. Вы знаете гостеприимство грузинского народа. Вчера мы сделали безобразную вещь. Меня переполняет стыд. Здесь собрались люди, близкие к команде. При них говорю: прошу нас простить! После того, что произошло, я не имею права находиться за этим столом. Но вы будьте не моими гостями, а гостями Грузии…»

— Умел человек формулировать мысли.

Мы с Фомой пошли сюда, как будто были сосудом, полным слизи. Долго не разговаривали, а потом подошли и обнялись: «Леван! Всё было позади. Мы останемся, если ты останешься». С тех пор всё закрутилось по-новому.

«Мимино»

— Все это необходимо разбавить веселой историей.

— Тогда слушайте. Женский баскетбол, первая лига. Получил назначение в Ленинакан. Даже не знаю, как туда добраться. Говорят: «Не забивай голову. Прилетит в Ереван — тебя встретят и довезут». Но здесь, как назло, нелетная погода, рейс отложили…

— Господи. Снова — через перевал?

Меняв понимал, что жители Ленинакана не могли часами стоять и ждать приезда судьи из Москвы. По пути подумал, как доберётся пешком из Еревана. Узнал: есть электричка, которая идёт прямо по границе. С Турцией или с Ираном — точно не запомнил. В каждом тамбуре солдаты со своими собаками.

Приехав в Ленинакан, осознаю истинное человеческое счастье. В городе лишь одна гостиница – нет необходимости размышлять о месте ночлега.

— Вот оно какое — счастье-то.

Старое здание, освещения почти нет. Потолки — метров три. Сидит пожилая женщина местной национальности, смотрит на меня: «Кто ты?». Говорю фамилию — ничего ей не говорит. Имя тоже. Из Москвы — никакого значения не имеет. Вдруг у меня просветление: «Я судья!». «А-а! Почему сразу не сказал?!». Дает ключ. Захожу в номер и вижу, что по нему на велосипеде можно кататься.

— Люкс?

— С приставкой «супер»! Тут повсюду вазы с фруктами, холодильник забит, есть вино, коньяк, водка…

— Всё для судьи, всё для победы.

— Только что начал есть виноград, как тут залетают горячие армянские парни: «Кто ты?». — «Судья». — «Какой судья?». — «Бычков». — «В каком виде спорта?». — «Баскетбол». — «А-а…»

— Что такое?

— «Иди, — говорили, — ищи своё место. Этот номер предназначен судье по футболу». Нашёл свой номер — даже холодильника не оказалось. Почувствовал разницу!

— Ну и как вам судилось?

Команда УСК из Тарту приехала играть. В зале аншлаг: с балконов нависают все. Все в кепках, цокают языками: «Бели дэвочки, бели дэвочки». Представьте себе, как звучит цоканье тысяч языков!

— О, испытание.

Женский баскетбол любят все. Из Тарту приходят девочки. Публика превращается в насекомых, цикад! Судил я полтора часа — такого больше нигде не видел. Наши забили, ваши — без разницы. Только цокали от восторга.

— На своих так не реагировали?

— Им все равно на своих. Главное, «красивые девушки»! Нравятся хорошие люди.

Вы прожили насыщенную жизнь.

Летом побывал в Баку на ранней стадии Кубка СССР. Молодой ещё судья, нормальной формы не было. Благодаря знакомствам купил дорогие жёлто-чёрные кроссовки «Адидас». Номера тогда же с подселением были!

— Как в «Мимино»?

— Да. Отсудил, помылся. Пошел гулять по городу, возвращаюсь — нет кроссовок! Бегу к дежурной по этажу, азербайджанской женщине. Тоже не очень понимает по-русски. «У меня пропали…» — «Я не знаю, что ты говоришь!» — «Спортивная обувь!» — «А чья это обувь?» -«Моя!» — «А что ты меня спрашиваешь?». Разговор закончился.

— Так и сгинули?

— Ага. Сосед стащил.

— Так как вы следили за женским баскетболом, помните ли вы Ульяну Семенову?

— Еще бы! Как же ее, бедняжку, на площадке били — просто нещадно! Толкали, щипали. Все равно ничего не могли с Ульяной сделать. Эта высокая женщина с грустными, полуслезливыми глазами была выше всех — и по росту, и по баскетбольному чутью.

Базаревич

— Высшую лигу вы судили с 1979-го?

Да, до распада СССР. К тому же, чемпионат России тоже затронул. Завершил карьеру в преклонном возрасте – в 2004 году. Мне было 55 лет.

— Позволялось судить до седин?

После пятидесяти постоянно приходилось продлевать. В конце концов это надоело. Самым интересным было время восьмидесятых годов. Я одновременно трудился в МИФИ, на кафедре прикладной ядерной физики. Занимал должность кандидата наук. Всегда что-то придумывал, чтобы уезжать судить соревнования. Не отпускали.

— Почему Юрия Деточкина перехронили с родственниками?

Примерно так и случилось. С нашего факультета выпустились три судьи всесоюзной категории — это действительно исключительный случай!

— Кто?

Два футбольных судьи — Анатолий Родин и Алексей Спирин. Третий я. С Лешей много лет работали в одной лаборатории, хорошо общались. Владимир Зуев, профессор факультета теоретической физики МИФИ, руководил судейским корпусом СССР в футболе.

— Мы помним.

Судить футбол было проще. Поэтому Спирин всегда удачно выступал. Отработал матч, был прочь день-два. Скрыть это невозможно, в спортивной газете фамилия арбитра публиковалась. Леша возвращался — и наш ректор, страшный болельщик «Спартака», сразу его вызывал. Усаживал напротив: «Рассказывай, как там». Прекрасно!

— Вам было сложнее?

В баскетболе всё иначе. Кошмарная система туров!

В одном городе множество команд проводило соревнования несколько дней.

Должно быть, полную неделю пришлось выпрашивать у работы. Хорошо, что зав кафедры относилась благосклонно к моим отклонениям. Потом сменили туры на обычный график, стало легче.

— Нелюбимые игроки у вас были?

Володя Горин играл в ленинградском «Спартаке». Человек интеллигентный, мягкий, добрый, всем нравился. А у нас отношения никак не складывались! Видит меня — просто пена идет! Как фолы пробивать — говорит мне не самые приятные вещи. Мячик ему подаешь, и такое вот слышишь. Причем никто мне не верил. Удивились: «С Гориным? Быть не может. Это золотой человек».

— Почему так?

— Ты всем мешаешь!

— Как и любой судья.

— Да. Сейчас зовут выступать перед молодыми судьями. Говорю им: «Ребята, это путь непростой! Как бы вы ни судили, благодарности не ждите!».

— С кем еще было сложно?

— Играл с Базаревичем. В принципе, не умел проигрывать. Выходил умирать и убивать. Но судьи таких игроков знают. Единственный способ минимизировать конфликты — работать не по методике. Кто-то твою ошибку проглотит, а кто-то никогда.

— Базаревич вроде не грязный игрок.

— Настолько заряжен на борьбу, что подойти к нему страшно. Не церемонится и с судьями.

— А звезды «Жальгириса»?

— С ними всегда были прекрасные отношения. Как-то по моей вине «Жальгирис» проиграл в Тбилиси. Йовайша защищался, я момент не видел. Но чувствовал — без фола в том эпизоде не справился бы. Свистнул!

Грузины забили гол — и одержали победу. После этого кто-то из «Жальгириса» подошёл: «Слушай, ты не учёл — у Йовайши очень быстрые руки. Он не фолил, мяч выбил чисто…»

— Как же вы прохлопали?

— Посмотрите — десять огромных мужчин кружатся на такой скорости! Вы не всегда успеваете позицию занять! Вот тогда срабатывает ваш опыт сотен подобных ситуаций. Так я и свистнул. Литовцы не обиделись.

— Как Сабонис себя вел по отношению к судьям?

Хорошо. Не было напряженных моментов. Сабонис на площадке — царь и бог! С ростом 220 сантиметров умел всё. У Володи Ткаченко тоже рост 220 сантиметров, но он зависимый игрок. А Сабас мог выйти и сделать что угодно сам. Только один баскетболист того поколения приближался к нему по таланту.

— Это кто же?

— Саша Волков. Тихоненко — уникальный игрок. Умный, резкий. В ЦСКА и «Жальгирисе» звёзд хватало. Кто-то провалился, а другие вытянули. А Валерка сделал имя в Алма-Ате! В команде, которая вышла из первой лиги!

— Один тащил?

— Вдвоем — с Юрой Жуканенко. Тот СКА боялись все.

Белов

Встречались ли вы с великим Сергеем Беловым на площадке?

Чаще общался с ним в качестве наставника ЦСКА и главы Федерации русчного бокса. Трудный человек, никого не воспринимал всерьез.

— Даже не здоровался с вами?

— Мог приветствия сделать. А мог, как будто мимо стены пройти. Спросил специально — как у него в период игры с товарищами по команде взаимоотношения были?

Гомельский утверждал, что Белов даже тогда не приветствовал никого. Волк-одиночка.

— Именно так, волк-одиночка! Из игроков в баскетбол с Беловым нашел общий язык только Саша Болошев.

— Почему?

— Без конфликтов! С Болошевым в «Химках» много лет трудились вместе. Говорил — с Беловым никто в номере жить не желал. Добавлял: «А меня к нему загоняли. Мне всё равно, кто сосед будет. Сегодня Белов встанет, поздоровается. Потом два дня меня игнорирует. Я думаю — ну и пусть…» А другие от этого страдали.

Чем занимался Белов, возглавляя федерацию баскетбола?

— И вот я вам скажу как всё было. Став президентом, первое, что сделал — добился того, чтобы его кабинет перенесли подальше от РФБ. Сотрудники все на первом этаже сидели — а его то ли на третьем, то ли на четвертом floor располагали.

— Дистанцировался?

Да. Ему не хотелось общаться с кем-либо. Как тренер — супер! Со сборной дважды брал серебро на чемпионате мира, «Урал-Грейт» вывел на топ-уровень. Если в Перми на Кущенко вся организационная работа, то команда — это только Белов.

О Болошеве, олимпийском чемпионе Мюнхена, сказали: на площадке человек никого не щадил, а в жизни — очень мягкий, добрый.

Саша прост и рос в Электрогорске, близ Москве. К футболу «Динамо» попал не по плану.

— Как?

Евгений Гомельский поехал тренировать перспективных молодых игроков, включая Болошева, по динамовской линии в Волгоград. Потом Гомельского пригласили в «Динамо», а Сашку забрали в Москву. В целом звал четверых из Волгограда. Но старший брат оказался начеку.

— Александр Яковлевич?

— Да. У него в ЦСКА футболистов на две конюшни — но допустить такого усиления конкурента не мог. Поэтому в «Динамо» перешли Болошев и Никитин, а Блика с Сидякиным отправили в ЦСКА служить в армию. Лишь через два года Евгений Яковлевич отбил их у брата.

— ЦСКА в Блике и Сидякине не нуждался?

— Да вот так… Были! Когда собрались все четверо в «Динамо», начались славные матчи с ЦСКА. С рубками от ножа. На эти встречи попасть было нереально!

Гомельский

Как у вас с Александром Яковлевичем были взаимоотношения?

— Разнится. Был интересный случай. Вильнюс. Последний тур. С первого дня судил ленинградский «Спартак» против киевского СКА. В зале внезапно появился Александр Яковлевич. Садится и смотрит. Матч завершился, Киев побеждает. Феликс Лозовский, руководитель судейского корпуса, собирает: «Отличное начало, молодцы. Здорово отработали. Особенно ты, Бычок».

До следующей игры время есть, говорю: «Фил, пойдем выпьем кофе на втором этаже». Садимся в буфете. Лозовский что-то рассказывает, я слушаю. Вдруг из-за угла голос Гомельского: «Фил, ты? Иди сюда!» Через несколько секунд доносится: «Чтобы Бычкова больше близко не было!».

— Вот это выверт.

Все понимали, что отношения между Кондрашиным и Гомельским были испорчены. Непонятно, почему кто-то решил поддержать Владимира Петровича. «Спартак» потерпел поражение. Виной всему – Бычков!

— Каков.

— Феликс уже публично озвучил оценки. Одна из них меня просто шокировала. Лозовский возвращается, лицо у него напряженное, и у меня тоже настроение не самое лучшее. Говорит: «Что делать?». Я понимаю: если сейчас меня похоронят — в следующем сезоне с рейтингом будет проблема. С трудом выдавливаю: «Гомельский есть Гомельский…»

— Задвинули вас?

— Судьи узнали о реакции Александра Яковлевича — и обратились к Лозовскому: «Феликс, у тебя нет права бросать парня под колеса!». — «Как быть?». — «С таким умом как у тебя — найди выход».

— Выкрутился?

У нас бригада из пяти человек. Два раза в день игры. Кто-то всегда отдыхает. Лозовский говорит мне: «Понимай правильно, оценку снижу немного, но всё равно оставлю хорошей. Завтра играть не будешь, судить не будешь». Я весь в дерьме, простите за выражение.

— Обтекаете, так сказать.

Довольно понятно, что карьера идёт на спад. Ничего не предвещало такой ситуации. Спасает приятель — Тофик Гасанов из Баку. Сказал Лозовскому: «Живот болит, судить не могу. Хочешь-не хочешь — ставь Бычка…» Феликс покраснел и мне: «Ладно! Последний матч. Ленинграда нет. Гомельский не придет. Работай!»

— Как прошло?

— Первая четверть — заходит Гомельский!

— Вы его видите?

Конечно. Потрудился я и размышлял: какое будет продолжение застолья? С Феликсом одним рейсом ночью улетаем из Вильнюса в Москву. На взлетной полосе стоим — внезапно появляется Александр Яковлевич!

— Вот напасть.

В самолете сидим напряжённые. Гомельский где-то в первом салоне. Гляжу — собрался в туалет. Подходит к нам: «Ну что, Фил? Вы все-таки бандиты! Обманули меня!» А я борзенький немножко. Отвечаю: «Александр Яковлевич, мы в МИФИ приглашаем великих людей, перед студентами выступить. Придете?» Тот хохотнул: «Да-а, непросто вас убивать…» и пошел дальше.

— В МИФИ-то заглянул?

— Нет, конечно. Понял, что это пустые слова, чтобы отвлечь. После встречи — всё нормально.

Родионов

Был ли у вас хороший контакт с Владимиром Родионовым, владельцем «Автодора»?

— Про это можно пару книжек написать!

Начнём с двух абзацев, по крайней мере.

Володя увлекался идеей провести сборную России по Олимпийскому стадиону.

— В качестве главного тренера?

Желательно. Впрочем, ему всё равно было. Можно и руководителем. После распада Советского Союза и возникновения чемпионата России Родионов стал президентом лиги. А команда у него всегда была хорошая. Как-то приезжаю на битву двух лидеров: «Автодор» принимает московское «Динамо». Игра была крайне тяжелая. Ну и неидеальная в плане арбитража.

— Получается, с вашей стороны?

Так получилось, что никто никому не оказывал помощи, хотя имелись отдельные моменты, которые можно было бы использовать для возражений. Матч завершился победой «Динамо». Мы направились в комнату судьи.

— «Так называемую»?

— Здание старое, в Саратове. Судьи могли только в гостинице умыться! Вдруг Родионов ворвался ругательствами: «Зачем мне это нужно — возглавлять лигу?! Даже свисток в мою пользу не даёте!»

В другой раз я ошибся с датой и отправился судить «Автодор» на день раньше. В 90-е в этом городе ничего такого не было, чтобы хотелось провести лишние сутки. Зима, холодина, ночной рейс. Дремлю. Вдруг меня трогают за плечо. Какой-то мужчина нависает: «Вас просят пройти в хвост». Лицо такое, что спорить не станешь. Иду. Вижу — сидит Родионов.

— куда летишь? — спрашивает. — Судить твой «Автодор», — отвечает. — С ума сошел? Игра послезавтра! Так, в гостиницу тебя никто не поселит. Но я дам команду, чтобы разместили. А выйдем — ничему не удивляйся.

— Любопытно.

Володя вступил на новую ступень жизни, решив баллотироваться в губернаторы Саратовской области. Прилетев, Родионов поднялся и к нему присоединились два мужчины, составлявших его охрану. Спустившись, мы увидели у трапа три черных «Мерседеса» без номеров. Отъезжаем колонной. Народ поражён.

— Не вышло из Владимира Евстафьевича губернатора.

— В этом бою ему досталось. Возможно, лучше бы ему этого не происходило.

Гришаев

— Что самое удивительное прозвучало с игрока на площадке?

— Я уже заканчивал карьеру, лишний вес был. Потел довольно обильно. С каким-то парнем закусился по ходу игры. Потом этот штрафные пробивал. Протягиваю ему мяч — а он смотрит так на мой живот, усмехается: «Неплохо бы сейчас пивка хлопнуть, да?»

— Согласен, не плохо. Самый нечистый баскетболист из всех, которых ты помнишь?

Серега Гришаев – вроде хороший игрок, но подлость была ему присуща. Была история в Минске. Гришаев выступал за «Спартак», с высоким Толей Якубенко постоянно цеплялись друг друга. И вот всё полыхнуло.

— Каким образом?

Быстро отскок, прорыв. Мы с другим судьёй помчались туда, нарушив правило: за твоей спиной никто не должен оставаться. Там зависли Гришаев и Якубенко. Вдруг по реакции зала ощутил — что-то произошло!

— Подрались?

— Я вижу, как мимо меня бежит Гришаев, а Якубенко лежит с побитым лицом. Всё в крови. Мне кажется, что Серега его избил. И я решаю прекратить разведданные наблюдение. Хотя нет никакой уверенности.

— Оказались правы?

Да. Узнал: локтем в лицо на скорости. Гришаев ничего не возражал. Но для судьи гадать — это ужасно. А если не реагировать, то для команд ты уже никого не представляешь. Вот и играй в рулетку.

— Было ли оплошность, которой нельзя было простить себя?

Из своих свистков я запомнил один, многому он меня научил.

— Что за история?

В Киеве «Строитель» встречался с «Спартаком». Игра проходила очень равномерно, судьёй был Миша Григорьев. В последней атаке гости не смогли забить, борьба развернулась под щитом… Я заметил, что киевский игрок Кожелянко выставил локоть. Это самый опасный случай для судей!

— Локоть?

— Нет! То, что никто не видит, кроме тебя. С свистком скамейка «Строителя» взрывается. Зрители тоже. «Спартак» получает мяч — и решает игру в свою пользу. На одно очко. Я весь полет до дома донимал Григорьева: «Миш, ну ты-то разглядел?» — «Нет». Ему правда было далеко.

— И чему вас это научило?

Решил: больше такие ошибки пропускать не буду. В конце — только ясные!

Договорняк

Какой самый поразительный матч 80-х, по твоему мнению? Когда «Строитель» завоевал золотые медали? Кто был арбитром этого матча?

В игре сошлись два хоккеиста: Григорьев и Давыдов. Матч завершился победой команды «Строитель», которая стала чемпионом уже после окончания игры поздним вечером.

— С миллионом подтекстов.

«Строитель» одерживает победу — становится чемпионом. Если побеждает «Жальгирис» — еще один матч в Каунасе. Счет 87:87, последние доли секунды, Волков бросает с центральной линии — мяч залетает! Начинается потасовка.

— Кончилось ли время?

В результате выстрела сирены до или после? Телевидение функционирует, все в замешательстве, разбираются. Принимают решение не засчитывать мяч.

— Что изменилось к ночи?

«Строитель» убеждает всех в своей правоте. Вспомнил, как делали раскадровку в ночном выпуске новостей…

Развитие событий приближает Советский Союз к завершению. В Киеве аргументы достигли такой точки: «Нам украли победу, Волков не поедет в сборную СССР!». К утру новая информация: решение меняют. Мяч брошен вовремя, 90:87, «Строитель» объявляется чемпионом.

А в началеследующего сезонаМы с Бернатсом едем судить матч в Донецк. «Шахтер» играет со «Строителем». В зале тесно, места не хватает даже яблоку. Тренер киевлян — Витя Беженар. Человек необычный, из ничего мог выдумать что-нибудь интересное.

— Вы о чем?

— Осуществлять влияние на ход игры. Уровень специалистов выше такого нет. Мы полагаем — будет ожесточенное сражение! Но всё складывается по-другому.

— А как?

— Блажь, благодать. На скамейках никто не прыгает. Тренеры молчат. «Шахтер», тренировавшийся Сашей Власовым, одерживает победу. Мы с Марисом решили: ну точно договорились. Каждому по победе.

— Два матча игралось?

Да. На следующий день снова спокойствие и мир. Все улыбаются. Игра очко в очко, но никто не торопится. Остается минуты три. Беженар словно проснулся! Как тигр заметался возле скамейки, взял минутный перерыв!

— Мы догадываемся, какие мысли его посетили.

— Прилетел к нам: «Ребята, сделайте что-нибудь!». Я ответил: «Витя, мы можем тебе только технический дать за такое поведение…» Тут меня осенило: «Договорились, что ли?!» — «Да! А теперь он меня трахнул!».

— В смысле — обманул?

— Ну да!

— Чем кончилось?

— Киев вроде одержал победу. Однако Беженер и Власов после этого долгое время не общались. Сашка, безусловно, красавец. Выиграл первый матч и подумал: зачем мне отдавать? Покатит — так и вторую зацепим!

— Владимир Гомельский, трудившийся в 1986 году на киевской спартакиаде, говорил о судьях, которые напивались. Не были трезвыми вообще. С помощью «Каберне» гоняли радиацию, как раз рванул Чернобыль. Вам случалось поддатым выходить на площадку?

— Я обычный человек, любивший выпить. Не стесняюсь в этом признаваться. Но перед матчем? Нет никогда! А после — пожалуйста.

— Трезвенники среди арбитров были?

Только Миша Давыдов воздерживался от питья. Все остальные напивались. Это было нормальным явлением. В те времена на сборах собирались тренеры, судьи, все вместе подталкивали… Сейчас скажут: «Ах, какая нехорошая привычка!» Но так вот жили.

В Кишиневе, приехав на Кубок СССР, жара. Стук в дверь, на пороге Федор Матковский — судья местный: «Один вопрос — роза или бильярд?». Мы сонно едва глаза продрали: «Ну… Бильярд!». Исчезает. Снова засыпаем.

Проснувшись, обнаружили на столе огромную бутылку белого сухого вина. Игра продолжалась, к бутылке тянулись, но удержались.

Беспредел

— Через много лет вы возглавили клуб. Было легко определять, когда судья был неверен, или же совершил ошибку?

— Разумеется!

— Самый вопиющий случай с «Химками»?

— Сезон 2005/06 команда завершила матчами против московского «Динамо», завоевав бронзу. Следующие шесть лет проходили в постоянных поражениях от ЦСКА в финалах.

— Золото взять могли?

— Нет, у ЦСКА была замечательная команда. Самая сильная в истории клуба. Холден, Хряпа, Папалукас, Шишкаускас, Смодиш, Воронцевич, Курбанов…

— Приятно вспомнить.

Я горжусь этими серебряными медалями, полученными мной во время руководства «Химок». Тогда команда завоевала три трофея: Кубок России, Кубок ВТБ и Кубок Европы. Победа над «Валенсией» в финале — настоящий подвиг!

— Прямо «подвиг»?

— Даже больше. А зачем я всё это рассказываю? Российским судьям дали немного отстраниться — стали приглашать зарубежных специалистов. И даже хвастались: «Нас судит лучшая европейская бригада!».

Клубом ЦСКА нечаянно удалось выиграть нашу игру в одной из матчей. Продолжаем борьбу, четвертый матч пройдет в Химках. Приезжает итальянский судья Факкини. С первых минут он начал судить нас строго.

— Ваша реакция?

Я в таких ситуациях не сдерживался. Многие судей знал и понимал, когда грубо нарушение. Вот тут просто из-за безобразия рассердился!

Идет второй тайм — итальянец забил, победить уже нельзя. Все это видят. Судьи под руководством Факкини уходят на перерыв — мы с Скариоло… Прим. «СЭ») кидаемся на них!

— Врезали?

Не успели. Убежали в раздевалку. Миша Григорьев, комиссар, передал: «Три уважаемых арбитра говорят, что, если Бычков останется в зале, продолжать игру не будут». Перерыв затягивается. Думаю: да хрен с вами!

— Ушли?

В раздевалке остался кто-то. Военные побеждают, им вручают золотые медали. Некоторые из ЦСКА говорят в камеру: «Надо уметь проигрывать!». Хотелось бы ответить: «А вы знаете, что надо уметь выигрывать?!»

По прибытии администратора утром к Факкини для поездки в аэропорт, арбитра в гостинице уже не оказалось. По словам персонала, вечером он сдал номер. Вероятно, забрали другие люди. Так и улетел в Рим. Злобное выражение лица я запомнил на всю жизнь. Повторяю, я не святой! В мире профессионального спорта святых нет, никогда не было и не будет. Но есть рамки. Которые Факкини нарушил.

Банкиры

Какое из ваших достижений, как генерального директора, вы считаете самым значительным?

Победа в Кубке Европы 2012 года досталась нам после невероятных трудностей. После пройденного пути у нас просто не было права проиграть. В 2009 году в Турине у нас был великолепный шанс, но не получилось. Проигранная четвертая десятиминутка финала с «Летувос Ритас» — одна из главных заноз в моем сердце. Ничто не предвещало наше поражение.

— Тренерское поражение?

Конечно! У нас было огромное преимущество — и в игре, и по составу. Когда счёт был «+13», ребята уже думали о победе. Было видно — чуть расслабились. Скариоло этого не заметил. А литовцы боролись как герои. И после глупого фола Лямпе перевернули игру. Мы к такому повороту не были готовы. В итоге упустили не только кубок, но и путёвку в Евролигу.

Что сделал польский центровой из Химок?

В финале промахнулся из-под щита в ситуации, где забьет любой юниор. Мяч улетел в другую сторону, Лямпе нарушил правила — пятый грубый фол… Потеряли шесть голов. Ужас!

Проходят три года. Дают нам «Финал четырех» Кубка Европы, что требует обеспечения банковскими гарантиями.

— Неужели с деньгами возникли вопросы?

Если бы возникли сложности, мы бы просто не пошли туда. Всё уже было организовано, спонсор наш серьезный — «Промсвязьбанк». За два дня до старта прилетают команды, руководители Евролиги, журналисты… И вдруг непонятка!

— С чем?

В это же время «Промсвязьбанк» согласился на спонсорство футбольного ЦСКА, видимо, получив предложение, от которого нельзя было отказаться. Совмещать две корзины не захотели и внезапно вопрос о банковских гарантиях стал актуальным.

В 11.45 состоится пресс-конференция с участием Жорди Бертомеу, президента Евролиги. Мы узнали, что «Промсвязьбанк» готов сотрудничать с нами. Ранее не могли решить, как поступить. Возникало ощущение предстоящего грандиозного позора.

— Сами банкиры до последнего размышляли?

Да. Однако в клубе президентом был Алексей Бодунков, министр имущественных отношений Московской области. Его полномочия позволяли принимать подобные решения. Также немаловажную роль сыграл губернатор Борис Громов.

— Без ведома банков вы действуете как?

— Повеситься. Честно вам говорю!

— Да бросьте.

— Что же я мог сказать Бертомеу? « так сложилось, прошу прощения — отправляйтесь домой»? Мне было бы трудно это произнести.

— Какой момент в финале с «Валенсией» был самым волнительным?

Первый раз испытал чувство полной победы. Больше не куда стремиться. Зайдя в раздевалку, Сергей и Моня облили меня шампанским… Ещё помню, посмотрел на себя — медали нет!

— Но была?

Конечно. К кому-то прикасались, целовами — и награда была порвана.

— Так и сгинула?

— Думал, сгинет. Но принесли.

Громов

— Вы бы были уволены, если бы тогда не победили в турнире?

— Я сам бы ушел! Конечно же! Через год всё равно оставил клуб.

— Почему?

В 2012 году, после триумфа в Кубке Европы, Громов покинул пост губернатора. В Доме правительства Московской области состоялся прием. Присутствовали все руководители министерств, регионов… Торжественная церемония прощания.

Куртинайтис и я присутствовали на приеме. Вечер подходит к концу, Борис Всеволодович прощается со всеми. Увидев нас: «Ну что? Есть проблемы?» Я отвечаю — всегда есть. Громов улыбается: «Тогда жду вас у себя 2 мая…»

— Как прошла последняя встреча?

Прибываем к зданию правительства. Рядом с кабинетом Громовской обычно толпа. Каждый получает указание: «У вас пять минут, у вас — десять…» А здесь спокойная обстановка, никого нет, все кабинеты открыты. Сам Борис Всеволодович выглядывает в приемную: «О, заходите!»

— Долго просидели?

— Полтора часа. Невероятная вещь. Такая человеческая беседа… Сказал: «Не волнуйтесь. Есть договоренности. Все подмосковные команды сохранить не получится, но вы в списке тех, кто будет жить так же, как при мне». Вручил нам с Куртом какие-то подарки.

— Что было дальше?

Бюджет клуба неопределённый, и перед игроками остались долги. Начинается новый сезон, а я даже не знаю с кем обсуждать вопросы, к кому обращаться. Всё изменилось! Месяц бессонных ночей, ни в один кабинет попасть не удаётся.

— Воробьев стал губернатором?

— Нет, Шойгу. А Галлямов — министром спорта Подмосковья. К нему обращаюсь. Объясняю: через три дня вылет в Барселону на жеребьевку Евролиги. Нужно банковское обеспечение. В противном случае «Химкам» придется отказаться от участия. Будет позор, не клуба — а области, РФБ и всей страны.

— Что министр?

— Смеется: «В Люберцах отличная команда — «Триумф». Финансирование её стоит нам в два раза меньше, чем твоих «Химок». Поддерживать будем «Триумф», а что тебе нужно от нас?».

— Нашли что ответить?

— Кивнул: «Ты прав. «Триумф» содержать намного дешевле. Но попадет ли он когда-нибудь в Евролигу? Не факт. А мы уже там…» — «Убедил. Попробую помочь». За десять часов до вылета в аэропорт звонок министра: «Все в порядке. Лети!»

В футбольном сезоне 2012/13 футбольный клуб «Химки» получил нового президента.

В клубе полгода царила неразбериха, было реально близко к закрытию. Справились ребята из администрации Московской области при губернаторе Воробьеве. Подтянули спонсоров — «Мособлгаз» и «Металлоинвест» Усманова. В «Химках» наступил коммунизм.

— Даже так?

Прежняя работа занимала 70 процентов моего времени как генерального директора — приходилось постоянно исправлять ошибки. Финансы были в упадке. Здесь же всё организовано: нет просрочек, зарплата и премии выплачиваются ежедневно. Отличное положение вещей! Очень жаль, что мне не довелось работать в таких условиях.

— Разве?

В январе 2013 года Голубков, возглавлявший «Мособлгаз», стал президентом «Химок». Меня назначили его советником. Зарплата осталась прежней. Но я уже знал: сезон закончится — и уйду. Ни иллюзий, ни обид не было. Просто я не подходил новой структуре. Такая история в спорте часто повторяется.

Скариоло

— В Химках у вас были разные тренеры. Какой из них был самым непростым?

— С ни одним тренером мне не было так тяжело, как со Скариолом. Сначала рассматривали и других кандидатов. 2008 год, «Химки» в баскетбольном мире уже котировались, желающих возглавить команду хватало. Имею в виду иностранцев. Не хочу называть фамилии, но в Испании с Бодунковым встречались очень известными специалистами. Со знаком качества. И все они чисто по-человечески показались мне симпатичнее Скариола.

— Почему же выбрали взбалмошного итальянца?

В отличие от остальных присутствующих, интеллигентных джентльменов, Серджо явился на встречу с большой папкой. Открыв её, мы увидели множество листов. Это было подробное досье на каждого баскетболиста «Химок». В нём содержались игровая характеристика и вывод о потенциальной полезности каждого в дальнейшем.

— Уровень!

Остолбенение охватило нас. Оставшись в одиночестве, Бодунков задал вопрос: «Что думаешь?». «С Скариоло мне хотелось бы работать меньше всего. Но оснований не взять его у меня нет». «Тогда работай с ним», — послышалось в ответ. Так Серджо появился в нашей жизни.

С испанской сборной ему покорились чемпионат мира, четыре европейских первенства и олимпийское серебро.

Да, тренер высшего класса. Только очень эмоциональный, как любой итальянец. Часто ссорились. В межсезонье, когда по телефону обсуждали трансферы, вообще в нецензурной лексике ругались друг на друга.

— Высокие отношения.

Предположим, звонит Скариоло: «Мне нужны Кабесас и Лопес». Игроки сборной Испании. Отвечаю: «Давай кого-нибудь одного. Бюджет не резиновый, у нас ещё Паласио на контракте». Тот сразу в крик: «Нет! Делай что хочешь, но в «Химках» должны быть оба!» Вот и начинается. Вопли, визги, мат-перемат…

— На каком языке?

— Я говорил на русском языке. Ещё на итальянском. А общаться нам приходилось по-английски.

— Весело.

— Скариоло этими испанцами мне всю плешь проел. Кричал как потерпевший: «Вези! Срочно! Без них команды не будет!» Ладно, кое-как избавились от Паласио, Лопеса с Кабесасом взяли.

— Дорогие?

— Миллион долларов ежегодно каждому. В Лопесе сомневаюсь. Парень выступал в НБА, но травмы частые, роста маловато.

— Это сколько?

В результате — полное совпадение! По игровым и личностным характеристикам. С Кабесасом всё иначе: отдачей не проявляет, в коллектив не устроился. Жена его тоже странная.

— В каком, простите, смысле?

Она — эффектная брюнетка, но очень необычная, капризная дама. В Москве с первого же вечера заявила, что её ограбили в гостинице. Пригласили полицию, начали разбираться. К счастью, теперь везде камеры видеонаблюдения. Что же выяснилось?

— Что?

— Соврала!

— Зачем?

Не представляю. Думаю, неплохое начало… Промучились сезон с ней и её мужем, а летом Скариоло заявляет: «Кабесас не нужен. На сборы его не берём». Игрок в трансе, у жены истерика, агенты давят: «Что происходит? У Карлоса ещё год контракта!» Надо разрывать, выплачивать огромную неустойку. Вот тогда с Серджо у меня возник первый настоящий конфликт.

— На тему?

— Прежде чем подписать испанцев, я его спросил: «А если не заиграют? Кто будет отвечать?» — «Я! Это мои игроки. Если что-то пойдет не так, без претензий и компенсации выйдут из контракта. Обещаю». Когда через год напомнил Серджо о тех словах, он вяло кивнул. И исчез.

— Как?

— Затянул время и сказал: «Виктор, ты же понимаешь, я еще тренер сборной Испании. В ней играет Кабесас. Выставить его из клуба нельзя, будет скандал. Извини, я не прав, но так сложилось». Договориться с игроком о неустойке пришлось самим. В конце концов выплатили ему две трети от общей суммы контракта.

Увольнение

— Подумайте, как часто вам хотелось отозвать назначение Скариоло…

Неправда! Ни разу не жалею. Человек очень сложный. Безумно вспыльчивый. Но за два года для становления «Химок» сделал то же, что Ивкович и Мессина для ЦСКА, а Блатт — для сборной России. Сам своим присутствием Скариоло открыл нам дорогу в Евролигу.

— Вы серьезно?

В Евролиге ЦСКА всегда имела место, зачем им ещё одна команда из России? «Химки»? Подмосковный городок с маленьким залом. Нам приходилось немного обманывать, показывая количество мест на трибунах. Чувство было: тебя не ждут — а надо войти и поцеловаться.

— Как формулируете.

В помещение вошли и поняли, какой праздник: Евролига. К тебе приезжают «Реал», «Барселона», «Олимпиакос»! Это стало реальностью благодаря Скариоло. Его приглашение сыграло «Химкам» в плюс с точки зрения имиджа, и дали зеленый свет.

Кроме того, он способствовал раскрытию потенциала Мозгова, который при Кемзуре предпочитал оставаться в тени и размышлять о возможной смене клуба. В целом, Серджо заслуживает похвалы.

— В отличие от Кемзуры и Куртинайтиса.

— Да!

— Ну и как это объяснить?

— Не забывайте, у ЦСКА тогда была выдающаяся команда. Могли одолеть её в одном матче — но не в серии до трех побед. Со временем понял, что у Скариоло ещё возник психологический барьер под названием «фактор Мессины».

— Расшифруйте.

Серджо желал его победить. Неважно, кто бы был на месте Этторе: Ивкович, Иванович, Обрадович или Блатт — всё равно было бы решаемо. Только Мессина всегда оказывался ему преградой. Скариоло стремился не только выиграть трофей. Ему важно было доказать, что именно он в Италии — лучший тренер. А не Мессина со своим ЦСКА. Именно это и создавало помеху.

— Как увольняли Скариоло?

Мы не вошли в топ-16 Евролиги, а поражение от ЦСКА стало последней каплей. Когда Серджо объявил о расставании, то поднял руки: «Хорошо, я профессионал. Отдайте все по контракту, и я уеду. Либо увидимся в Европейском суде». Это было в декабре 2010-го, договор у Скариоло еще на полтора года.

— Серьезные деньги на кону.

— Не то слово! Категорически отказывался идти навстречу клубу. Наши юристы нашли лазейку. В контракте Скариоло не было прописано, что он может тренировать сборную Испании параллельно. Ему сказали: «Хотите в Европейский суд? Пожалуйста. Тогда мы поднимем вопрос о вашей зарплате в сборной. Вы кое-что потеряете». Серджо — умный человек, сразу все понял. Вскоре пришел его агент: «Мы уважаем «Химки», давайте искать компромисс…»

— Сколько получал Скариоло?

— Около миллиона долларов в год.

Какой тренер в России получал больший доход?

— Разве что Мессина.

Мозгов

— Что послужило причиной того, что Кемзура спрятал Мозгова?

Кястутис — сторонник системы Блатта, где чистые «пятые» номера не важны. До работы в «Химок» трудился в петербургском «Динамо» и «Бенеттоне» помощником Дэвида, у них общая игровая философия. Оба не любили работать с центровыми.

Тимофей тогда был лишь зачатком, давал обещания, но ничего больше. В Санкт-Петербурге на предсезонном турнире произошел спор между ними.

— Из-за чего?

— В финале мы выиграли у «Жальгириса». Тимофей был очень недоволен, что снова провел на площадке минимум времени. Сразу пошел в душ. Через некоторое время Кемзура позвал команду на награждение. Тимофей ответил: «Кто играет, тот пусть и идет. А я в душе постою».

— Дерзко.

Я нахожусь в зале. Администратор с выпученными глазами кричит: «Мозгов с Кемзурой поссорились». Бегу в раздевалку. Там Кястутис разрывается и метается: «Всё! Либо я, либо Мозгов!» Шлепает дверью. А чуть раньше друзья Тимохи — Смыгин и Губанов, не попавшие в основу «Химок», уехали в Сургут. В аренду. Мозгов решил последовать за ними.

— От этого и поссорился с Кемзурой? Хотел ли причину найти?

Возможно. Я ясно дал понять, что в Сургут он не поедет. Необходимо помириться с тренером. Мозгов извинился, но трещина в отношениях оставалась. При Скариоли парень колебался между дублем и основным составом. Серджо сразу оценил парня и начал ему доверять.

— Мозгов раскрылся на сто процентов?

— Достиг двести! В карьере сделал больше, чем мог. Говорю не только о чемпионском перстне НБА, но и о рекордном контракте с «Лейкерс» на шестьдесят четыре миллиона долларов. Кстати, наш клуб благодаря Мозгову прилично заработал.

В источниках сообщалось, что «Нью-Йорк Никс» заплатили 500 тысяч долларов за трансфер Мозгова.

— Нет-нет, почти два миллиона! Тимофей с «Химками» имел действующий контракт, который пришлось расторгнуть. Сам игрок и представители добились того, чтобы «Химки» получили эту фантастическую сумму. За это огромная благодарность. Ни один российский клуб не видел таких денег от НБА. Максимум — 500 тысяч.

Куртинайтис

— После отставки Скариоло, почему был приглашен Куртинайтис?

После отстранения Серджо исполняющим обязанности назначили Олега Мелещенко. Однако прогресса в игре не наблюдалось. Без боя проиграли ЦСКА, ранее потерпев поражение от УНИКСа. Руководство пребывало в ярости.

Бодунков позвонил мне. Сказал сухо: «Что будем делать?» — «Менять тренера». — «Кто вместо Мелещенко?» — «У меня есть достойная кандидатура — Римас Куртинайтис». «Действуй», — ответил президент клуба и положил трубку.

Знаю Курта с его игр за «Жальгирис», когда я судил. Потом в финале Кубка Европы в Турине его «Ритас» переиграл мой клуб. До «Химок» не работал в больших клубах, но в нём не сомневался. Когда позвонил ему, услышал: «Извини, поговорить сейчас не могу. Я в театре».

— В Вильнюсе?

В Риге он уже перешёл в ВЭФ. Примерно в полночь позвонил, разговаривали около трёх часов. Первое, что сказал: «Спасибо за приглашение, но сейчас я тренер ВЭФ. Люди сюда поверили, не могу их кинуть». Я уточнил: «Скажи главное — ты готов принять «Химки»?» — «Да. Но сначала мне нужно корректно расстаться с клубом». После этих слов Курта ещё сильнее зауважал. Достойно вышел из ситуации, и в Риге ему не стали чинить препятствий.

— В чем Куртинайтис по-тренерски силен?

О баскетболе всё знает. Мотиватор, может сплотить команду, заставить игроков бороться до последнего вздоха. Вот пример. У нас был очередной кризис, постоянные задержки зарплаты. Громче всех выражал недовольство американец Кит Лэнгфорд, которого приглашали греческие клубы. Куртинайтис, придя в «Химки», сразу пообщался с командой. Позже я узнал, как это было.

— Ну и как?

— Пояснил: «Меня интересует баскетбол, победа. Уверен, руководство решим финансовые вопросы. Если кого-то что-то не устраивает — говорите прямо сейчас, вас отпустят. С остальными начинаем работать. И больше никаких разговоров о деньгах!»

— Команда прониклась?

Да! За ним пошли все, включая Лэнгфорда. Но для такого слова необходимы не только характер и харизма Куртинайтиса, но и авторитет, по крайней мере игровой. Кемзура, например, не мог ударить кулаком по столу и сказать: «Мне всё равно, что вы думаете. За мной!» А Курт — величайший баскетболист, олимпийский чемпион, в 35 лет играл за «Реал».

— Куртинайтис — дорогой тренер?

В Литве и Латвии заработок составлял около ста тысяч долларов ежегодно. В клубе «Химки» ему предлагали в три раза больше за первый сезон. Я приглашал Курта напрямую, без посредников. При предложении продления контракта услышал: «Витя, мы друзья, но у меня есть агент — Обрад Фимич, с ним и решай вопросы».

Завтрак явился в офисе Фимич. Не церемонясь начал: «Римаса теперь берут все – и турки, и греки… » Я прервал: «Сколько просишь?». «850 тысяч в год».

— Ничего себе.

Я был шокирован как суммой, так и тем, что меня прижали руками. Остаётся только выполнять условия продленного контракта.

Дельфино

— Говорят, Лэнгфорд получал в «Химках» полтора с половиной миллиона долларов ежегодно.

— Ну что вы! Гораздо меньше. При мне самыми высокооплачиваемыми игроками клуба были Хорхе Гарбахоса и Карлос Дельфино. В сезоне 2008/09 оба получали приблизительно три миллиона долларов в год.

— По тем временам — космос.

— Да и по сегодняшним временам таких зарплат нет ни у кого в Лиге ВТБ. Тогда мы стремились к ценникам ЦСКА, на которые ориентировались и звёзды уровня Гарбахосы с Дельфино. За меньшие деньги в «Химки» бы не поехали.

Кто из игроков ЦСКА зарабатывал по три миллиона в год: Папалукас или Холден?

— Много. Лучше расскажу, как подписывали с Гарбахосом. С Дельфино всё гладко прошло, а вот здесь пережили.

Хорхе с командой Испании тренировался в крошечном городке перед Олимпиадой. Сразу предупредили: игрокам запрещено выходить за пределы отеля. Через агента договорились встретиться в лобби. Условия контракта уже согласованы, нужно только подпись. Все займет не более пяти минут. Прилетаем и выясняется — лобби недоступно.

— Почему?

Многолюдно. Если кто-нибудь из тренеров узнает, что Гарбахос в разгар подготовки к самому важному турниру решает личные вопросы, будет неприятно. А на следующий день команда переезжает в другое место, садится на карантин, и к игрокам никого не пустят. Но для чего существуют запреты? Чтобы их обходить! Говорю агенту: «Утром заберемся к Хорхе. Когда он завтракать пойдет».

— Получилось?

Ресторан располагался на первом этаже, а мы оказались на нулевом. Там пустой банкетный зал, всё погружено в тьму. В свете фонарика телефона Гарбахоз подписал контракт.

— Почему Дельфино в «Химках» не феерил?

Карлос — самый талантливый баскетболист, игравший в «Химках» за все эти годы. Бросок его фантастический: попадал откуда угодно. Его пригласили в расцвете сил. 26 лет, четыре сезона в НБА и олимпийское золото со сборной Аргентины за плечами. Вместе с Кемзурой не сложилось.

— Дельфино — капризный?

— Нет! Молодой человек прекрасный. Во всем виноват тренер. С Кемзурой у нас прекрасно прошел прошлый сезон.
Впервые выиграли Кубок России, а в чемпионате заняли второе место. После чего наше руководство заявило: «Всё!».

— То есть?

Команда решила побороться за золото, пригласив известных игроков. Кемзура к такому повороту событий оказался не готов. Ему было удобно работать с игроками другого уровня, такими, как финн Теему Раннико и американец Майк Уилкинсон, которых легко вписывал в свои схемы. А затем появились Дельфино, Гарбахос, Паласио… Он не знал, как их использовать.

— Растерялся?

— Да. С Дельфино рассорились быстро. Пытался примирить — бесполезно. В ноябре Карлос пришел ко мне и сказал: «Пожалуйста, отпустите. Компенсации не нужно. Хочу уйти, потому что в «Химках» не чувствую себя счастливым».

— И это при таком контракте?!

— Два года еще! Мы разговаривали часами. Дельфин вздыхал: «Когда шел в “Химки”, думал, что буду лидером, вокруг которого строится игра. У Кемзуры совсем другое видение. Вставляет в общую схему. Это не устраивает меня, злит партнеров, которые получают в три раза меньше, и раздражает самого тренера».

Я сказал: «Давайте так. Трансферное окно в Европе закрывается в феврале. Если до 15 января мне не удастся помирить вас, я отпущу тебя». Но уже в декабре Кемзура окончательно ушел и покинул «Химки».

— Аргентинец и при Скариоло не блистал.

Дельфино — человек с чувствительной душой, требующий бережного подхода. Ссоры с Кемзурой негативно повлияли на него. Серджо постепенно помог Карлосу восстановиться, и перед отъездом в отпуск он сказал Виктору: «В следующем сезоне вы увидите настоящего Дельфино!»

К этому моменту клуб столкнулся с тяжелейшим финансовым кризисом. Суммы, обещанные спонсорами, не оправдались. Необходимо было оперативно сократить выплаты игрокам.

В интервью вы сказали, что контракты Дельфино и Гарбахосы чуть не довели «Химки» до банкротства.

— Если бы оба настаивали на выплате всего полагающегося, клуб мог бы попасть в трудное положение. Но спортсмены при расторжении контрактов проявили благосклонность и не предъявляли чрезмерных требований. Дельфино запросил три оклада, а Гарбахос вообще ушел без компенсации.

Юинг

— Наистраннейший легионер, побывавший в ваших «Химках»?

— Американец Клэй Такер. Лентяй, раздолбай и неряха. Когда вылетел в Америку, хозяйка квартиры, которую для него арендовал клуб, пришла. Открыла дверь и удивилась: горы мусора, весь балкон завален скорлупой от яиц. Такер почему-то только туда ее сбрасывал. Еще был у нас американский защитник Дэниэл Юинг…

— Родственник легендарного Патрика?

Однофамилец — рост 186 сантиметров, быстрый. В «Химках» отличился уже на второй день. На предсезонном турнире в Неаполе в матче с местной командой поругался с соперником. Дразнили друг друга, обоих удалили до конца игры. Юинг пошел вдоль трибуны, забитой болельщиками. Те засвистели, и он им показал средний палец.

— Опрометчиво.

Неаполитанцы — народ горячий. Но от такой наглости несколько секунд оцепенели. Юингу этого хватило, чтобы спокойно уйти в раздевалку. А дальше в сторону нашей скамейки полетели монеты, зажигалки, пластиковые бутылки и все, что было у фанатов под рукой.

Дэниэл вызвал два боя прямо во время матчей чемпионата. Сначала – с Хансеном из московского «Динамо», потом – с Вишневски из «Урал-Грейта». В конце сезона американца попрощались. Годы спустя в интервью у него спросили: «Чем запомнился период в «Химках»?». Юинг ответил: «Победой в Кубке России. Перед финалом с ЦСКА наш босс зашёл в раздевалку и объявил такие премиальные, что хотелось всех порвать!». Боссом был я, ха-ха.

— Сколько же вы объявили?

— 250 тысяч долларов — всем участникам команды. В финале мы не только победили, но и разгромили ЦСКА со счётом 85:67! Это наш первый приз.

— Много баскетболистов видели. Какие самые большие незадействованные таланты, по вашему мнению?

Вася Заворуев — пример того, как быстро всё может измениться. В юниорской сборной был лучшим игроком, каждый матч выкладывал по 25-30 очков. В шестнадцать лет подписал контракт с ЦСКА, Мессина выпускал его в матчах Евролиги. Появилась надежда на новую звезду баскетбола. Но потом… всё исчезло.

— А из химкинских ребят?

В 2006 году состоялся финал юношеского чемпионата Европы: Россия против Испании. В российской сборной играли шесть человек из «Химок», а у соперника был пятнадцатилетний Рики Рубио. На этом турнире он превзошел всех, забивая по сорока очкам в матче. В полуфинале с Хорватией Рубио сделал квадрупл-дабл.

— Вот это да! А в финале?

Трипл-дабл. Пятьдесят один очко, двадцать четыре подбора и двенадцать передач. Но главное не в цифрах, а в конце матча. При равном счете Бабунашвили из «Химок» забивает трюк. Четыре секунды до конца. Вместо прессинга наши убегают на свою половину праздновать. Что делает Рубио? Получает мяч посреди площадки, бросает молниеносно — и попадает!

— Овертайм?

Наши находятся в шоке, испанцы уверенно ведут игру и хладнокровно добиваются своей цели. Жалко пропущено серебро, но ещё больше жалко ребят, которые не смогли раскрыться на высоком уровне. В то же время Рубио стал звездой.

Фридзон

— Вы полагаете, что Мозгов преувеличил свою роль в двадцать раз? А Фридзон?

— Вау, если у Тимохи двести очков, то у Виталика — тысяча! Вся карьера ему прошла с одной почкой.

— Потерял при каких обстоятельствах?

— Не знаю об этом. Событие произошло раньше матча с «Химоками», но игра не помешала. Фридзон на поле словно бульдог! Всегда сражается до конца, не щадит ни себя, ни соперников.

Жизнь складывается у него непросто. Родился в Клинцах Брянской области, рано потерял мать. После этого переехал в Тольятти, выступал в третьей лиге. В 19 лет я взял его в «Химки». И возникла проблема.

— Какая?

Сначала он оказался в «Химки-2». Руководил этой командой Александр Харченков, а лидером являлся его сын Никита, прямой соперник Виталика. Младший Харченков проводил на площадке по 30 минут, Фридзон — 10.

В такой ситуации кто-то мог бы загрустить, но не Виталий. Боец и пахарь, он отвоевывал себе место под солнцем. Дальше плей-офф с «Динамо» из Петербурга. В нашей первой команде эпидемия травм. Выездной матч, горим без шансов. Елевич от безысходности выпускает Фридзона. Тот с угла начинает закладывать трюльники. Один, второй… Набирает 17 очков! С того момента Виталий — твердый игрок основы и едет со сборной на чемпионат Европы в Белград.

— Нелегко ли было столько лет владеть им в «Химках»?

Мы парня не обижали, дважды продлевали контракт на лучших условиях. А в мае 2010-го узнал, что Фридзон активно общается с ЦСКА. Спросил прямо: «Сколько тебе там предлагают?» — «Лимон».

— Миллион долларов в год?

— Да. Он уточнил: «Вы же не потянете?». До этого в «Химках» получал 700 тысяч долларов. Говорю: «Дай мне десять дней, с ЦСКА пока ничего не подписывай». Иду на самый верх и выбиваю для Фридзона миллион. Контракт на два года.

Завтра прилетел в Париж на «Финал четырех» Евролиги. Встретил Андрея Ватутина, сели попить кофе. Говорит: «Виктор Алексеевич, у нас нормальные отношения, не хочу, чтобы вы узнали последним. Фридзон переходит в ЦСКА». — «Нет, Андрей, он остается в «Химках». Вчера продлили». У Ватутина глаза округлились, чуть чашка из рук не выпала: «Не может быть!».

В летнем сезоне 2013 года Фридзон перешёл в ЦСКА.

В «Химках» сменилось руководство. На первой встрече с ним я сказал: «У Фридзона заканчивается контракт. Это символ клуба, ему девять лет верой и правдой служил. Виталий принесет еще много пользы, такими игроками не стоит разбрасываться».

Аникеева

— В том году вы покинули «Химки». Уже тогда были готовы к переходу в РФБ?

— Честно? Нет. Представлял — всё, впереди тихие пенсионные будни. Вдруг звонок. Юля Аникеева, президент федерации: «Хочу с вами встретиться». Договорились — в кафе на Ленинском. В два часа ночи.

— Романтично.

— Никакой романтики. Завтра я улетал в Испанию, а Юля накануне поздно вечером возвращалась из Литвы. Когда предложил отложить разговор на пару недель, ответила: «Нет-нет, дело срочное. Подробности при встрече».

— Что услышали?

— «Скоро в федерации появится новая управленческая система. Советуют меня назначить вас на должность спортивного директора РФБ».

— Сюрприз?

— Еще какой! Знакомы-то были шапочно. Ответил: «Юля, я с тобой раньше не работал, но лет мне уже немало, опыта хватает. Раз иду в твою команду, давай на берегу расставим точки над i. Первое. Я тебе все, что думаю, впрямую говорю. Второе. Между мной и тобой никаких промежуточных звеньев». Аникеева кивнула: «Хорошо».

С её стороны было абсолютное доверие, даже простила людей, важных для РФБ, с которыми у меня возник конфликт. Но некоторых Аникеева не смогла удалить. Через полтора года я понял, что для всех будет лучше, если напишу заявление. Это сделал вовремя.

— А то бы присели, как Дмитрий Домани?

— Нет. В отличие от него я был уже тертым калачом. Не подписывал документов и вообще не участвовал в финансовых вопросах. А Дима просто попал в сложную ситуацию, из которой не смог выбраться. Думаю, он ни в чем не виноват. Самый несправедливо осужденный человек. Кстати, в момент моего ухода Домани и Аникееву еще не обвиняли во всем, все было спокойно. Накат начался позже.

— Главная ошибка Юлии Сергеевны?

Она не осознавала полноты территории, на которую заступала. Аникеева же — мастер спорта международного класса по академической гребле. В баскетболе опыта не имела и ринулась в него без подготовки. Совершила несколько стратегических ошибок.

— А конкретнее?

— Как мягко сказать… Она попыталась наладить финансовые взаимоотношения с Лигой ВТБ. РФБ первоначально передала право проведения чемпионата безвозмездно.

Но РФБ,Как любая общественная организация, живет на взносах клубов. За участие в чемпионате, лицензирование игроков, тренеров и так далее. Кому понравится, когда из бюджета вынимают деньги самых богатых команд? Если бы Аникеева не пошла против ветра, ей наверняка предложили альтернативные варианты компенсации. К сожалению, Юля этого не понимала. И на неё сразу обрушилось то, что никак не предполагала. А дальше подковерная борьба с предсказуемым финалом.

Суд признал Аникееву виновной в краже 44 миллионов рублей и назначил ей четыре с половиной года лишения свободы.

В настоящее время стремятся опорочить Юлю. Моё мнение несогласное с большинством: Аникеева — человек с высоким происхождением. Ей предоставили эту роль, ещё до игры в баскетбол она появилась из ниоткуда. Ясно, кто-то её продвигал, а потом оставил без внимания.

— Сегодня с «Химками» вас что-то связывает?

Остаются лишь воспоминания. Жаль, что судьба свела наши пути разными дорогами. Клуб стал для меня настоящим домом. Однако жизнь идёт своим чередом. Желаю «Химкам» скорейшего обретения мощного спонсора и возвращения в Лигу ВТБ.