Марина Маркова неожиданно для многих ворвалась в мировой волейбол. Два года назад о ней почти никто не знал, поскольку она не выступала профессионально. В 2019 году после матчей за молодежную команду «Ленинградки» девушка отправилась учиться в США. Выиграв три сезона за Сиракузский университет и один сезон за Флориду, Маркова подписала контракт с турецким клубом «Муратпаша», где сразу проявила себя бомбардиром (41 очко в дебютном матче). Под конец сезона ее пригласили в итальянскую «Новару», с которой Марина выиграла Кубок вызова ЕКВ.
После непродолжительного выступления в чемпионате Индонезии Маркова летом прошлого года перебралась в один из сильнейших клубов мира — «Вакыфбанк». В нем россиянка не только вошла в основной состав, но и стала одним из лидеров. Её вклад в очках был весомым при камбэке в ответном четвертьфинальном матче Лиги чемпионов против «Фенербахче», а также она стала самым результативным игроком всех трех матчей финальной серии чемпионата Турции против того же «Фенера».
В 24 года Марина впервые получила приглашение в состав национальной команды России на сбор и товарищеский матч против Сербии. Ранее распространялись слухи о возможном переходе волейболистки в турецкую сборную. Перед матчем Маркова дала большое интервью «СЭ».
На сборах команды появляются англицизмы. Нужно менять язык.
Это уже не первая твоя заявка в сборную, но первый приезд в команду. Как это произошло?
— Звонила мне Константин Анатольевич Ушаков, главный тренер женской сборной России. Прим. «СЭ»Он интересовался моим самочувствием, прошедшим сезоном и мнением о сборной. Я ответила, что всегда за. Была вызвана ещё в прошлом году, но из-за недостатка отдыха после чемпионата Индонезии отказалась. Договорились об общении.
Не думали о том, чтобы раньше отправиться в отпуск?
Мне выделили две недели после завершения «Финала четырех» Лиги чемпионов. В связи с этим я прибыла позднее.
Получила ли ты новые впечатления в составе сборной?
— Пока нет. Это логично, ведь официальных соревнований у нас сейчас не проводили. Будет матч с Сербией. Может быть, новые ощущения придут перед игрой или во время неё. Интересно играть в одной команде с девушками, против которых я выступала прошлом сезоне. От этого немного другие чувства.
— Семь лет прошло с момента твоего пребывания в команде, где говорили по-русски. На сборах национальной команды не употребляются английские или турецкие слова?
Иногда это случается, особенно в быстротечных ситуациях, например, во время страховки. Хватит внимания. Нужно сменить фокус. Это потребует некоторого времени.
Как реагируют игроки, особенно выступающие в российском чемпионате?
Это всё очень скоротечно. Вряд ли кто-нибудь это заметит.
— Как тебе сама атмосфера в сборной?
Впечатления положительные. Девочки приветливые, подружилась со многими. С кем-то знакома лучше, с кем-то встретилась впервые. Все дружелюбные, нет конфликтов. Конечно, тренировались всего неделю. Но в принципе всё соответствует ожиданиям.
— Что ждешь от матча с Сербией?
— Нужно найти систему игры, ведь команда достаточно молодая. Кроме того, жду настроя от игроков. То есть не просто сыграть, а показать: если вернемся, то только за победой.
— Волнуешься перед дебютом?
— Не слишком переживаю. Уже встречалась с девочками из сборной Сербии: Куртагич, Узелац.
— Не раз слышал от спортсменов-легионеров, приезжающих в сборную, что помимо родных и близких больше всего скучают по еде. Поэтому кайфуют в Новогорске от котлет и салатов. Есть ли у тебя такой момент, особенно после жизни в США?
Да, конечно. Я бы сказала, что американская еда немного отличается от нашей. Понятно, что есть необычные блюда. Например, ямс — это влажный салат из хлеба. Или считается обычным поливать индейку клюквенным сиропом. Поэтому, когда приезжаю домой, всегда называю маме список блюд. Это почти наша семейная традиция. Борщ, блины, плов за границей трудно достать. Конечно, везде можно найти русские рестораны, но туда я не каждый день могу добраться.
— А из турецкой еды что сейчас предпочитаешь?
Мне очень нравится лахмаджун: лаваш с тонким слоем мяса и зеленью, можно добавить ещё начинку. Также люблю кюнефе — обжаренное тесто со сыром внутри. В общем, нашла свои предпочтения в турецкой кухне. Понятно, что по вкусу мне, это не значит, что другие плохие, просто больше люблю эти.
Считалось, что после окончания университета начнется профессиональная карьера.
— В родном городе Вы начали свою карьеру. Почему после «Ленинградок» переход в основную команду не состоялся?
В одиннадцатом классе на сборах в Монино тренер Леонид Елин, работающий с командой волейбола американского университета, обратил на меня внимание. Предложили играть и учиться в США. По тогдашним обстоятельствам это было самым верным решением.
Ведь у нас сложился такой тренд: если занимаешься профессиональным спортом, получить хорошее образование становится сложно. Большинству атлетов приходится учиться на тренеров или профессии, связанные со спортом. Уровень студенческого волейбола в Америке приблизительно соответствует уровню нашей молодежки. Мой выбор основывался на двух важных моментах: образовании и волейболе.
— Если бы ты осталась в молодежке «Ленинградки», скорее всего, через год выступала бы в основной команде. Вместо этого путь к профессиональному волейболу занял четыре года.
— Возможно.
— По тренер Леониду Елину из Узбекистана. Что его заставило вас принять его предложение?
Считаю, что его русскоязычный статус сыграл главную роль в решении моих родителей о моем переезде в Америку. Мне тогда исполнилось семнадцать, знания английского у меня были недостаточны. А с тренером родители могли бы общаться и получать через него сведения обо мне. Это их успокоило.
Уезжая, думала ли ты о продолжении спортивной карьеры после университета, или рассматривала другую профессию, не связанную с волейболом?
С самого начала было ясно, что после университета буду играть профессионально. Но образование было важно. Профессиональные спортсмены предрасположены к травмам. Для этого нужен план Б. Но этот план Б состоял не в том, чтобы уйти из спорта и работать по образованию после окончания университета, а работать после завершения волейбольной карьеры.
Было трудно уходить? Когда я смотрел твои турецкие интервью, мне показалось, что голос дрожит, когда ты говоришь о родителях и Петербурге.
По-моему, показалось. Живу отдельно от семьи седьмой год, поэтому привыкла. Было сложно не в первый, а во второй год обучения в США. Когда приехала, все было новым и захватывающим. Во втором семестре начался стресс, скучала по дому и родным. Обратила внимание, что так же чувствовали себя и другие девочки-иностранки из нашей команды. Но то, что я не была единственной иностранкой, помогло мне. Помимо меня в команде играли ещё две девочки из Питера, одну из которых знаю с 12 лет — Полину Шеманову. Также были волейболистки с Украины, Узбекистана, Греции и Израиля. Это сообщество помогло с переходом.
— Как складывались дела с языком перед отъездом? До этого ты публиковала в социальных сетях хоть и короткие записи, но на английском языке.
Я писала на английском потому, что это было популярно, при этом использовала переводчик онлайн. В школе у меня всегда была четверка по английскому языку, но этого оказалось недостаточно, чтобы переехать или посетить англоязычную страну. Когда решила учиться в США, мы начали работать с репетитором пять дней в неделю. Подготовка к экзаменам продолжалась почти год. Нужно было сдать IELTS на знание языка и SAT — для поступления в американские университеты. Я сдала экзамены, всё получилось. Но когда приехала в Америку, оказалось, что моих знаний недостаточно, чтобы свободно говорить. Только ко второму семестру я стала себя уверенно чувствовать, разговаривая по-английски.
Хорошо, что среди присутствовавших много девушек из Европы, чья речь нам более привычна, чем у американцев.
В нашей команде было много девушек, говорящих по-русски. К тому же тренер прекрасно говорил по-русски и мог объяснить непонятные моменты в волейболе. Но американки, приехавшие первокурсницами ко второму семестру, оказали наибольшее влияние на моё владение английским языком. Я сблизилась с ними. Они сказали мне: «Нам все равно, как ты говоришь, мы тебя продвинем и исправим ошибки». Так я раскрепостилась и улучшила свои языковые навыки. В первом семестре я не общалась с американками, так как боялась совершить ошибку. Это негативно сказалось на учебе.
— Как знания давались?
Я повезло: первый год учебы в американском университете проходил по примерно такому же плану, что и 10-11 классы у нас. Не было сложных профессиональных терминов, преподаватели объясняли достаточно понятно. Но всё равно были предметы, например «политическая наука», которые мне давались нелегко.
В процессе адаптации встречались еще какие-то трудности?
Привыкнуть к системе обучения было самым трудным. Она отличается от нашей: сами составляли курс, организовывали расписание и подбирали классы на семестр. Много административных правил. А вот с адаптацией в плане общения проблем не возникло. У нас была команда, где все друг друга поддерживали и помогали с учебой.
— Что ты изучала?
Три года я занималась изучением психологии. Кроме неё, требовались курсы по математике, физике и социальным наукам. Из-за этого у меня были такие предметы, как астрономия, которую выбрала для выполнения требований по физике, и психологическая статистика, чтобы удовлетворить требования по математике. Также я изучала итальянский язык два курса, но так как не применяла его, сейчас всё забыла.
— Как выглядел обычный день?
Всё зависело от сезона. В межсезонье тренировки проводились вечером, а учёба начиналась в девять утра. Так как расписание составляла сама, старалась предусмотреть больше свободного времени. Ставила 3-4 класса подряд с перерывами по 5-10 минут. Во время пандемии всё было наоборот: тренировки — утром, а затем с двенадцатого дня – учёба.
— Что привлекло к психологии? Были ли другие варианты?
— На самом деле планировала учиться на бизнес-менеджменте. Но так как начала учебу с января, а не в августе-сентябре, перевестись на этот курс не удалось. Как и все спортсмены, поступила на спортивный менеджмент — это самое простое и не требовало дополнительных экзаменов. В первый год обучения спортсмены проходят необходимые классы для перехода на другой факультет. У меня такой возможности не было. Но понравился один из других вариантов — начальная психология.
— Что нового узнали о себе?
Полагаю, пройденного обучения недостаточно, чтобы стать психотерапевтом. Нужно дополнительно учиться медицине и получать магистерскую степень. Тем не менее изучали классы, такие как детская психология и психология ментальных заболеваний. Считаю, что приобрела достаточное знание. Многое применяю в жизни, например, небольшие методики для успокоения или анализа своего поведения.
В спорте важность психологии огромна. Применяете ли эти знания во время тренировок и соревнований?
Может быть, так. Но это не очень заметно. Просто я делаю всё как раньше, это стало привычкой. Главное — понять себя: что нужно сделать, чтобы чувствовать себя уверенно; как справиться со стрессом. Думаю, стресс — самое трудное для игроков. Ты можешь быть хорош во всём, но если не умеешь с ним справляться, то играть на высоком уровне намного тяжелее.
Студентам-иностранцам в США запрещено спонсорство
Как быстро тебе удалось адаптироваться к американской университетской игре в волейбол по сравнению с тем, что было в молодёжном составе команды «Ленинградка»?
Адаптация прошла достаточно легко. Необходимо было понять волейбольные термины и приспособиться к быстрому их использованию. Американский волейбол существенно не отличался от нашего. У них есть собственные правила, отсутствующие в Европе.
— Например?
— Либеро может подавать. Или можно касаться мячом потолка — если касание было на нашей стороне, это не считалось аутом. Такие мелочи. Либеро там играет больше, чем в Европе. Потому что игрок этого амплуа заменяет центральных во время их подачи. Часто команды, когда видят, что центральный подает, используют этот момент, чтобы выиграть очко. Еще есть интересная позиция — дополнительный либеро, или defensive specialist. Специалист по защите. Он носит стандартную форму и заменяет игроков на задней линии. Так используют двух либеро одновременно.
— В Сиракьюзе главным спортом был баскетбол?
Да, университет знаменит баскетболом. На матчи приходило много болельщиков, а также люди следили за играми по телевидению. В разных американских фильмах часто упоминался сиракьюзский баскетбол. В нем мы даже увлекались больше, чем американским футболом, который является главным видом спорта для университетов. Например, во Флориде, где я провела последний год учебы.
— Где находился женский волейбольный клуб в Сиракузах?
Команда не особенно сильна. Система соревнований отличается от нашей большим количеством университетов и тремя дивизионами. Играли в первом, самом сильном. В каждом дивизионе около 300 команд, разделенных по регионам на конференции. Были в конференции ACC, которая входила в топ-5 самых сильных, и шли обычно пятыми-шестыми.
— Много болельщиков приходило на трибуны?
Часто приезжали детские волейбольные команды из города и области, а также друзья и спортсмены из других видов спорта. Не могу сказать, что было много зрителей. Самое большое количество болельщиков за три года — 700 человек, но на домашних матчах. Когда играли против других команд, то присутствовали большее число зрителей.
— В универе ты был знаменит? Как капитан команды, высокий, выделялся из толпы.
Приехав, я не была самой высокой в команде, но за три года переросла другую девочку. В команде не было личностей, которые были бы популярны. Сам волейбол не был популярен. Понятно, что в баскетболе появлялись звезды, которых знали даже вне университета, но их было немного.
Возможно, баскетболист в университете кого-то попросят сделать с ним селфи?
У нас, например, был сын тренера баскетбольной команды. Его могла видеть на упаковке быстрого завтрака. Когда в США разрешили студентам спонсорство, бренды часто приглашали студентов к сотрудничеству. Поэтому вне спорта можно было увидеть знакомые лица среди соклассовцев или девушек, против которых ты играла.
— А ты сама ни с кем не сотрудничала?
— Нет. Студентам-иностранцам запрещено спонсирование, потому что это нарушает правила нашей студенческой визы. Поэтому было обидно, когда я стала более популярной партнершей по команде, а у неё больше возможностей для дополнительного заработка.
В связи с возросшими ставками тренировки во Флориде обрели более интенсивный характер.
— Разрешалось ли вам, спортсменам, участвовать в вечеринках?
— Да. Контролировали это особо никто. Мы часто участвовали. Весело было, когда другие студенты-спортсмены устраивали вечеринки. Много народу — человек 40-50, и всех ты знал. Порой по таким моментам грущу.
— Где они проходили?
В кампусе, квартирах студентов и общежитиях спортсмены жили в одном из лучших общежитий — с собственными ванными комнатами и кухнями в квартирах. Игроки, жившие в более просторных квартирах или снимавшие собственные дома, часто устраивали вечеринки. Сиракьюз считается школой с наибольшим количеством мероприятий греческой жизни, то есть с множеством вечеринок и бурной внеучебной жизнью студентов. Несколько лет подряд университет занимал первое место по этому показателю. Если спортсмен не организовывал вечеринку, всегда имелись братства или сестринства, которые её проводили.
— Ты в сестринство не входила?
Запрещается участие, потому что это требует много времени, которое может быть недостаточно для спортсменов.
— Тебя наверняка звали Марко́вой, с ударением на «о». Не было ли это неприятно для тебя?
— Резало. К третьему году наши комментаторы в университете запомнили, как правильно. Помогало еще и то, что у некоторых девушек-иностранниц фамилии были сложнее. Как коверкали их имена, было намного смешнее. Например, игрок Элена Каракаси, а ее называли Карасаки. В случае с Полиной Шемановой они вообще сдавали под конец ее фамилии — Шемановова. Такое есть и сейчас, но я уже привыкла.
Похожее также случается и в Турции.
— Да, бывает, но не на домашней площадке.
— Вы почувствовали себя более открытой после нескольких лет жизни в Соединенных Штатах?
Вероятно, так. Трудно утверждать, что причиной стало исключительно проживание в Америке. Приехала я тогда, когда человек претерпевает изменения, становится взрослей.
— В роликах заметил, что ты подпрыгиваешь после удачных атак. В «Ленинградке» так могли плясать?
Не считаю, что так. Там я была одна из самых молодых. Были стресс и необходимость доказывать себя, расти. Теперь чувствую себя свободнее.
— Как тебя и Полину воспринимали остальные? Бывали ли в США неприятные ситуации из-за вашего российского гражданства?
— Если честно, нет. Наоборот, был небольшой энтузиазм. Особенно когда разговариваешь с американцами, которых встречаешь впервые.
Они сразу начинают сыпать стереотипами: «водка», «Путин» и матерные слова, которые знают. Но это было все в положительном ключе.
Разговаривал с русской спортсменкой по теннису, выступавшей за американский университет. Она говорила, что получала негативные замечания от тренера.
Наше руководство по тренировкам приехало из Узбекистана. В Флориде тренером стала американка, но такого же не встречала. Считаю, что все индивидуально и очень зависит от штата. В разных штатах разный склад ума.
В 2022 году были сложности с денежными переводами из-за прекращения работы российских карт?
У меня не было никаких проблем. Нам платили стипендии, которые перечисляли на американские карты, выданные всем иностранкам при приезде. В России я использовала только свои российские карты.
— Какова причина перехода в другой университет перед последним годом обучения?
Третий год учёбы в Сиракьюзе совпал с увольнением тренера и большим числом ушедших девочек. Тогда разрешили переход в другой университет без ограничений для спортсменки. До 2021 года, желая сменить вуз, приходилось отстаивать площадку целый год. Отмена этого правила привела к массовым переходам. Я советовалась с тренером и родителями и решила перевестись в университет Флориды. Он более известен за рубежом, имеет сильную волейбольную программу и богатую историю вида спорта. Это решение я приняла для подготовки к профессиональному волейболу.
Приятно ли девушке, родом из холодного Петербурга, живётся в тёплом штате Флорида?
Всё нормально. Понятное дело, что первые недели были сложными из-за переезда летом. Но я не жаловалась, потому что всегда было тепло. Сиракьюз — довольно холодный город, один из самых снежных в Америке. Переезд во Флориду не вызвал особых трудностей. Конечно, нужно было адаптироваться к жаре и влажности, но в каждом здании есть кондиционер. Летом просто перебегаешь из одного здания в другое. Зимой идеальные условия: ни холода, ни жары.
— Выходные проводили на пляже?
— Нет. Университет Флориды расположен посредине полуострова. До пляжа необходимо было ехать на машине, но машина у меня не была. Конечно, были выезды на пляж с подругами из команды, но в каждом втором доме во Флориде есть бассейн. Поэтому чаще проводили время у него. Я приехала, когда построили абсолютно новый студенческий спортивный центр со своим бассейном, где собирались спортсмены. Можно было лечь на шезлонг и делать уроки.
Когда стало понятно, что через год перейдешь в профессиональный спорт, более серьезно занялась волейболом?
Много времени я тратила и в Сиракьюзе. Но в программе тренировок и подготовки тренеров во Флориде мне очень помогли для развития. Тренировки во Флориде были намного жестче, так как ставки повысились. Флорида сильно помогла мне в плане физической и психологической подготовки.
— В социальных сетях видел видео, где в конце учёбы ты устраиваешь прощальную пресс-конференцию с тренером. Так всех завершают учебу в университете или для тебя сделали исключение?
В тот момент я была одной из двух выпускниц-волейболисток университета, поэтому на нас обращал больше внимания. Обычно на каждом курсе приходят 4-5 девочек в команду. Редко случалось, чтобы всего две выпускницы. Чем мне понравилось прощание в волейболе в университетах, тем, что там есть senior day — последняя домашняя игра сезона, где провожают выпускников. Это целая церемония. Зачастую на площадку приходишь со своей семьей. Конечно, у иностранки такой возможности не было, потому что родителям далеко ехать. Меня провожал тренер по ОФП, с которым я очень сблизилась за тот год. Мои родители смотрели церемонию по скайпу. Также тебе вручают игровую форму, оформленную в рамке. Я смогла получить её только в этом году, потому что рамка большая, не лезла в багаж, и ее пришлось отправлять по почте.
— Всё, что ты рассказала, затронуло меня до глубины души. Много ли слёз пролито?
Представляю, что да. Провела много времени в Америке. Возможно, туда больше не вернусь. В основном слезы из-за друзей. Многих может быть никогда в жизни не увижу, даже если вернусь в США. После окончания университета разъезжаются по городам. Собрать всех вместе невозможно.
Подписав контракт с «Вакыфбанком», не предполагала выступать в его составе.
— Ты говорила, что после окончания университета тебе поступали предложения от клубов из России, Кореи и Италии. Из России кто предлагал, и почему не решила пойти туда?
— Честно говоря, о российских вариантах уже ничего не помню. Было предложение поехать на корейский драфт, но поступили запросы из Италии и Турции. Выбор остановился на Турции. Причиной отказа от России стало желание больше играть за рубежом. Если бы вернулась сразу домой, это было бы прерванием международного волейбола. Опять пришлось бы перестраиваться на наш волейбол, что занимало время.
— Почему именно Турция?
Я составила команду, которая, может быть, не самая сильная, но в турецком чемпионате выступают многие звезды. Хотелось бы играть с ними, повышать свой уровень.
В Италии, говорят, с этим всё хорошо?
— Да. Но по деньгам лучше в Турции.
Жизнь в Анталье и её отличие от жизни в Стамбуле сейчас, какая запомнилась?
В Анталье тише. Два города туристические, но в Анталье поток туристов зависит от времени года. Зимой нам часто нечем было заняться, выбирали между спа-центром и торговым центром. В Стамбуле больше возможностей. В Анталье мы фактически являлись единственной профессиональной командой. Футбольный клуб был, но на другом конце города, поэтому пересекались редко. В Стамбуле больше спортсменов, друзья, против которых играешь, можно встретить. Город более оживлен весь год. В Анталье хорошо летом или осенью, когда поток туристов спадает, но всё равно тепло, и можно ходить на пляж.
В Стамбуле можно, например, после игры увидеться с Ариной Федоровцевой и вместе выпить кофе?
— Да. Мне нравится, что Стамбул более оживленный. Большая часть жизни прошла в Питере, поэтому предпочитаю большие города. В Стамбуле нравится то, что общаешься не только со своей командой, живя в изоляции, но и с девочками из команд-соперниц.
— После сезона в «Муратпаше» у тебя была итальянская «Новара», а потом непродолжительный период в чемпионате Индонезии. Как появился азиатский вариант? Влияла ли на это игра твоей подруги Полины Шемановой там?
Когда поступило приглашение в Индонезию, я уже подписала контракт с «Вакыфбанком». Сборная не выступала нигде, поэтому поехала туда поддерживать форму летом и не сидеть дома четыре месяца без волейбола. Обсудила этот вариант с тренером Джованни Гвидетти, он согласился с идеей. Решение пришло к концу прошлого сезона.
— Полезной в итоге оказалась эта поездка?
Думаю, да. Не жалею о путешествии. Опыт игры в азиатском волейболе пригодится, поскольку он отличается от нашего. Помимо Полины, противостояла еще и Ирине Воронковой, выступавшей за другую команду.
— С прошлого сезона вы выступаете за одну из ведущих команд турецкого первенства. Изменилось ли ваше положение в команде?
Подписывая контракт с «Вакыфбанком», я не рассчитывала играть в составе. Это ведь большой клуб, выступающий в европейской Лиге чемпионов, с высокими требованиями. Предполагала, что первый год будет для меня обучающим, и не считала, что буду много выходить на площадку. Не ожидала такого развития событий. В первой и второй части сезона была большая разница. До Нового года нужно было доказывать своё место в составе, а после — демонстрировать лидерские возможности, чтобы команда могла на меня положиться и я их не подвела.
— Как это повлияло на прогресс? Ведь переход произошёл не в обычном возрасте 17-18 лет, когда многие совершают подобные поступки, а в 23 года.
Я называю себя поздним листочком. Всю юность мне говорили о моём потенциале, но до сих пор не ощущаю, что достигла его. Не считаю это своим пределом. Работа с тренером Гвидетти способствует развитию, а также важно беречь ответственность за свои дела.
— То есть ты к ответственности еще привыкаешь?
— Да, чувствую себя более уверенно, чем в начале сезона.
— «Вакыфбанк» не считался фаворитом в ответном матче четвертьфинала Лиги чемпионов против «Фенербахче». И, пожалуй, в финальной серии чемпионата Турции. Почему же выиграли?
Выигрыш золотого сета в четвертьфинале Лиги чемпионов, вероятно, подстегнул команду. Победа укрепила психологию футболистов. К концу сезона большинство игроков достигло своего наивысшего уровня игры. Острое соперничество между «Фенербахче» и «Вакыфбанком» также благоприятно сказывается на результатах в соревновательных матчах.
— Что привело к возвращению сил в Лиге чемпионов? «Фенербахче» был очень близок к попаданию в финальную часть, а вам нужно было выиграть четыре сета подряд.
По правде сказать, я не знаю. Это было неожиданностью даже для нашей команды. В первой игре четвертьфинала проиграли 0:3 на своей площадке. Перед ответной игрой состоялось продолжительное собрание психологического плана. Много говорили о стрессе. Лозунг «Вакыфбанка»: «Давление — это то, что мы заслужили». Думаю, сыграло именно давление или даже отсутствие его. Для фаворитов выиграть сложнее, так как ты многое теряешь. Это помогает снять стресс с подсознания. После этого матча игра стала лучше, потому что улучшился моральный настрой команды.
— После первого гола противника в ответной игре четвертьфинала ты сама верила в возвращение в игру?
Второй сет был не совсем лёгким для нас. Когда мы выиграли его, переиграв соперниц 28:26, я обратила внимание на страсть в глазах моих партнёрок по команде и стала больше верить как в себя, так и в них. Все были настроены на победу и желали её с большой силой.
Ты сделала значительный вклад в победы над «Фенером» и во втором матче четвертьфинала Лиги чемпионов, а также в финальной серии чемпионата Турции. Ты была главной снайпершей в этих матчах.
Да. Понятно, что в играх было много стресса. Но этот стресс был подавлен тем, что мы легко прошли в полуфинале «Эдзаджибаши», с которым проиграли две недели назад. Эта победная полоса помогла и психологически, и физически.
— Чемпионат Турции — это твоя главная победа до сегодняшнего дня?
— Абсолютно верно. Ранее столь же важным был успех против «Новары» в Кубке ЕКВ. Но победу в Турции оцениваю как более существенный успех.
Я никогда не стремилась представлять другую страну.
— На играх полуфинала и финала чемпионата Турции были твои родители. Что это для тебя значало?
Эта часть психологии у меня получилась. Не нужно было нервничать из-за того, как показать себя родителям. Это были первые матчи за почти девять лет моей волейбольной карьеры, которые они увидели лично. Обычно они смотрят все мои игры онлайн и знают, как я играю. Мне нечего им доказывать. Я играла в свою игру. Конечно, была очень счастлива, так как чувствовала поддержку семьи.
— Что они сказали после завоеванного чемпионства?
Были очень горды и говорили, что я заслужила этого. Счастливы за всех девочек нашей команды, переживали за каждую. Как уже сказано, смотрят все наши игры и принимают девчонок за своих.
— Всегда помогали тебе в волейболе?
Моя семья очень эмоциональная — во время игр кричат так же громко, как и болельщики на футболе. С самого начала поддерживали мою спортивную деятельность. В семье был выбор между волейболом и баскетболом. Волейбол не всегда был приоритетным видом спорта, особенно в школьные годы. Образование стояло на первом месте. До девятого класса я даже не думала о профессиональной карьере волейболистки. Только когда начала выступать за молодежку «Ленинградки», мы поняли возможности этого мира и мою способность играть на высоком уровне, тогда стали рассматривать профессиональную карьеру.
— Давайте уже немного расскажем о Стамбуле. Тебя много замечают в этом городе?
— Да. Турки любят волейбол. Популярность этого вида спорта в стране после футбола и баскетбола лишь третья. Но это не уменьшает число болельщиков. Люди, интересующиеся волейболом, меня легко узнают из-за роста и рыжих волос. На улице просят фото. Преимущественно подходят маленькие девочки, занимающиеся волейболом на любительском уровне.
— Мужчины как себя ведут?
Бывает, что взрослые просят фотографию, но реже, чем дети. В разных странах люди всегда обращали внимание на мой рост. В Турции уже не спрашивают, не баскетболистка ли я, как это было в Америке, а сразу догадываются, что занимаюсь волейболом.
— В Турции много девушек с рыжими волосами. Не принимают тебя за турецкую?
Я стараюсь казаться местной, например, когда сажусь в такси, но никто не обращается ко мне, как будто ждет, что я турецкая.
— В таксометре ведешь себя как местный житель, чтобы заплатить меньше?
Говорю лишь простые слова: «Здравствуйте!», «Да, мне туда», «Спасибо! Хорошего вечера». В остальное время еду в молчании.
Каким образом владеешь турецким языком?
— Не очень много. Освоила простые фразы: «доброе утро», «спасибо», «очень жарко». А также некоторые волейбольные термины. Но этого мало, чтобы строить длинные предложения.
Тренер называл тебя в одном ряду с китайской волейболисткой Чжу Тин. Какие ещё сравнения тебе доводилось слышать? У тебя есть какой-нибудь образец для подражания?
Мене сравнивают с Чжу из-за схожих комплекции и стиля игры.
Мне это приятно, ведь Тин — игрок мирового уровня с прекрасной карьерой.
С раннего детства моим кумиром был Гамов.
Не чувствуешь себя знаменитостью мирового масштаба?
Пока ещё нет. Играю профессионально всего год. Не было шансов выступать на крупных сценах и в значимых турнирах. Сейчас был финал четырёх Лиги чемпионов. К сожалению, соревнования завершились для нас неудачно. Поэтому пока не считаю себя звездой мирового уровня.
В Турции тебе дали прозвище Хюррем Султан, как у жены султана Сулеймана Великолепного. Откуда это прозвище?
В Турции любят давать игрокам прозвища. Меня назвали Хюррем Султан, к чему отношусь положительно. Прозвище появилось во время моего приезда в Анталью. Один репортер об этом написал, а другие подхватили. С одной стороны, приятно, с другой — смешно. Единственное сходство с Хюррем Султан — это то, что мы обе рыжие и обе славянки. Хюррем Султан — огромная личность в истории Турции. Не думаю, что на том же уровне.
Вы бывали в Стамбуле и видели мавзолей Хюррем Султан?
Не пришлось ещё. Не успела изучить весь Стамбул. Сезон был напряжённым, плотным. Те выходные проводила дома, восстанавливаясь. Планирую исправить это и посетить больше достопримечательностей Стамбула. Даже стыдно, что в городе с такой историей мало чего успела посмотреть.
— После перехода в «Вакыфбанк» ходят слухи о твоем желании играть за сборную Турции. Что скажешь об этом?
— Весело было. Не вижу причин для этого. Никогда не хотела представлять другую страну. В голове всегда была Россия. Даже с учетом того, что сейчас мы не участвуем в международных соревнованиях. Надеюсь, что это изменится. Но сменить гражданство мне даже в голову не приходило.
Можно ли утверждать, что твое нынешнее пребывание в команде полностью опровергло этот слух?
— Думаю, да.
— Каковы планы после игры против Сербии? Куда отправишься отдыхать?
Нет еще дат для сборов. Предполагаю, что начнут в начале августа. Поэтому у меня впервые за долгое время будет большой отпуск. В Америке не было возможности приехать домой из-за проблем с визой. Сейчас хочу провести время с семьей и планирую приехать в Стамбул на тренировки, как бы это смешно ни звучало. Всё-таки нужно поддерживать физическую форму. И хочу посмотреть Лигу наций, которая пройдет в Стамбуле в конце июня.
— Будут ли изменения в твоей команде в следующем сезоне? Останешься в «Вакыфбанке»?
— Да.
Какова же задача нового сезона?
Желаю подтвердить чемпионство в Турции и выиграть Лигу чемпионов. Думаю, что в прошлом сезоне из-за нехватки опыта, по крайней мере, лично моего, мы не смогли себя проявить в Лиге чемпионов. Теперь хочу провести эти соревнования на более высоком уровне. К нам переходит Тиана Бошкович (известная сербская диагональная). Прим. «СЭ»Эмоции от нового сезона очень позитивные, это добавляет мотивации. Хочу прокачать умения по реализации атак.