Представляем вашему вниманию эксклюзивное интервью с бывшим партнером по тренировкам Хабиба Нурмагомедова и Ислама Махачева Кайлом Дрисколлом (14-4).

В своем выступлении американский спортсмен поделился информацией о большом количестве проведенных поединков ов спаррингов с дагестанскими чемпионами UFC, как эти раунды проходили, сравнил Хабиба и Ислама по многим параметрам, дал нам инсайд о том, смог ли Хабиб хоть раз финишировать Ислама или залежать его, а также вспомнил мрачную атмосферу в лагере Хабиба перед боем против Макгрегора.

***

— Как и когда вы попали в AKA?

— Впервые я побывал там в 2016 году. Именно в период с 2016 по 2022 год я находился в AKA. Я искал подходящий зал, рассматривал возможность сотрудничества с Jackson Wink и Team Elevation в Колорадо. Затем мой давний товарищ Кайл Кратчмер, с которым мы когда-то занимались борьбой, сообщил мне о своем переходе в AKA, и я присоединился к нему. Мы вместе арендовали квартиру в Сан-Хосе и начали работать над воплощением своей мечты.

Я отчетливо помню свой первый день в АКА, это был понедельник. В АКА в понедельник, среду и пятницу неизменно проходят спарринги. В эти дни ребята, у которы х бои, идут в клетку спарринговать, и если ты с ними в одной весовой, ты должен им помогать. А меня никто не знал, и тренер Хав говорит мне: «Вот Томас, иди поработай с ним». Томас — кикбоксер из Франции, сейчас он стал тренером в АКА. И кикбоксинг у него на таком потрясном уровне, он где-то шесть раз довел мне панч в печень. (Смеется.) Это был один из тех моментов, которые можно охарактеризовать как: «Добро пожаловать в АКА».

«У Хабиба пульс не превысил 80 ударов в минуту после пяти раундов спарринга с новыми соперниками»

— Что вообще за человек Хавьер Мендес?

— Когда я впервые оказался в АКА, там уже была продвинутая версия Хава. Он напоминал Гэндальфа, возможно, вы знакомы с этим персонажем – это пожилой, мудрый человек. Он не был многословен, обычно ты обращался к нему после спарринга, и он давал всего несколько слов, но они попадали точно в цель. Если ты следовал этому совету, следующий раунд проходил совершенно иначе. Я помню, у меня были спарринги, которые я считал лучшими в моей жизни. Но я обращался к Хаву, и он не был доволен мной. Например, я не наносил удары правой рукой достаточно четко, она была слишком расслаблена. Или я не двигал головой, или не был достаточно расслаблен — для него умение быть расслабленным в бою очень важно.

Он обладает глубокой мудростью, и его присутствие оказывает сильное воздействие. Его наблюдательность и внимательность к деталям не имеют аналогов. Мы оба увлекаемся шахматами, и он часто использует шахматную терминологию в своих советах: «Твоя борьба – это как ход ферзем, ты должен использовать его возможности». Главное достоинство Хава заключается в его способности раскрывать потенциал каждого человека и мотивировать его на достижение лучших результатов. Он уделяет значительное внимание психологии и постоянно побуждает выходить за пределы привычной зоны комфорта.

Бывали ситуации, когда я был абсолютно уверен в отсутствии спаррингов в определенный день недели. Но затем я оказывался в зале, и выяснялось, что у меня запланированы раунды с Хабибом или другим бойцом. Джош Томсон рассказывал нам, что это был еще старый стиль работы Хава. Он говорил: «Ребята, это старая школа Хава, а мы работали с более молодым, опасным и агрессивным Хавом». Однажды я тренировался с Джошом в его зале во время локдауна, когда из-за пандемии были закрыты все спортивные объекты, включая АКА. Джош заставлял меня бегать спринты в гору и, казалось, забывал обо мне. Говорит: «Эй, сколько ты уже пробежал?» А я едва держался. (Смеется.) Из его рассказов о молодом Хаве я понял, что именно на мне были применены те самые методы. (Смеется.) Однако со временем Хав выбрал более мудрый подход, воспитав множество чемпионов. Теперь он не использует прежнюю тактику, предполагавшую изматывание бойца. (Смеется.)

— Вы упоминали, что ваша заветная цель — выступать в UFC . Возможно, стоило обратиться к Хабибу с просьбой о помощи в устройстве туда?

— Я пытался обсудить этот вопрос с Даниэлем Кормье, но в США отсутствует та культура поддержки и взаимопомощи, которая свойственна России. Тем не менее, Ди Си оказал мне огромную помощь, очень много сделал. Я был бы не против, если бы он использовал свои связи и помог мне попасть в UFC. (Смеется.) Обращаться за помощью к Хабибу я не намерен, поскольку есть определенные границы, которые я не хочу нарушать. Я лично наблюдал, сколько людей пытаются получить что-то от Хабиба. У нас с ним сложились прекрасные отношения, я всегда приходил на помощь, участвовал во многих его тренировочных лагерях, отдавал себя полностью: боролся, спарринговал, занимался грэпплингом. Но я не хочу быть тем, кто попросит: «Помоги мне получить какую-то пользу». Я хочу попасть в UFC естественным путем, своими усилиями.

— Вы упомянули, что Даниэль Кормье оказал на вас значительную поддержку. Не могли бы вы привести пример?

— Он предоставил мне множество возможностей. Когда я впервые оказался здесь, у него уже существовала детская борцовская секция. Занятия проводились с шести до восьми вечера, посещало много детей, родители с детьми от шести до семи лет преодолевали трехчасовые поездки, чтобы отвезти их туда, а затем возвращались домой ночью. Ди Си взял меня на работу тренером и дал возможность тренировать детей. Когда он готовился к бою с Волканом Оздемиром, он пригласил меня в свой тренировочный лагерь. Во время поединка со Стипе Миочичем он собрал целую команду: Камачо, шеф-повара Инлэрио, Тайлера Минтона, Руди Круза, Розенда Санчеса — всех этих ребят, и я находился рядом с ними, два-три раза в день, принимал участие во всей этой работе. Это могли быть тренировки с отбиванием ударов, занятия на эйрбайке или силовые упражнения. Я питался блюдами, приготовленными его шеф-поваром. Просто возможность находиться рядом, наблюдать за всем происходящим и перенимать опыт – это бесценно. Он готовился к бою со Стипе в течение 10-12 недель и позволял мне быть рядом, заботясь обо всех, кто с ним. Он собирал нас на командные обеды, например. Таким образом, он делился своей энергией и демонстрировал, каково это – быть элитным бойцом. Он и Хабиб, по сути, дали мне формулу успеха. И все это на личном примере, и все эти наработки я использую сейчас, хотя больше не работаю в АКА.

Ди Си задавал невероятно высокий темп работы на тренировках, который сложно было перещегодать. Я, тем не менее, стремился догнать его, соответствовать этому темпу. Вспоминаю наши знаменитые тренировки на эйрбайке – это было настоящее испытание. Я поглядывал на показатели Ди Си на мониторе, видел, что его пульс был 80 ударов в минуту, а мой – 68. И я пытался довести его до 80. Но поддерживать такую интенсивность на протяжении 45 минут, как это делал он, – это было непросто. Он, очевидно, обладает выдающимися кардиоспособностями.

— Я находился рядом с Кормье, Веласкезом и Хабибом. Кто из них обладает наиболее выдающейся выносливостью?

— Хабиба. Вспоминаю моменты, когда у него был кэмп, и нас, пятерых парней – меня, Адама Пикколотти, Ислама Мамедова, Томаса и Мохаммеда – он на каждом раунде подбирал нового напарника, и я не уверен, что его пульс поднимался выше 80 ударов. (Смеется.)

— Вы когда-нибудь замечали, чтобы он выглядел действительно уставшим?

— Да, это правда. Он, как и все, был подвержен человеческим слабостям, и имел свою изюминку — он не завершал тренировку, пока не доводил себя до определенного уровня. После тренировок он выполнял общефизическую подготовку: пятиминутную планку и каждые тридцать секунд по пять отжиманий. Затем следовала трехминутная планка в положении сидя, упираясь в стену, и десять выпрыгиваний. Когда я впервые попал в АКА, эти спортсмены казались мне непобедимыми, но, поработав с ними, я убедился, что они тоже люди. У них бывают не самые лучшие дни, они могут перетренироваться, они могут проигрывать спарринги, они чувствуют усталость в поединках. Поэтому да, Хабиб – человек, он испытывает усталость, но умело маскирует это, особенно во время соревнований.

— Было ли у вас больше ста раундов спаррингов с Хабибом или меньше?

— Еще. Еще. (Смеется.) И вы удивитесь, сколько поединков я проиграл? Ни один. (Смеется.) У меня были хорошие моменты. Но Хабиб – это Хабиб, ты остановил одну попытку тейкдауна, он поправил шлем – и снова оказываешься перед ним. Повторная попытка тейкдауна, ты снова защищаешься, пытаешься уклониться, но он находит тебя и оказывает давление. Если оценивать весь раунд, то даже сложно определить, проигрывал ли он их вообще. Наибольшую нагрузку на него оказывал Ислам Махачев. Но они все равно как-то сдерживали друг друга. Работали интенсивно, но осторожно.

— Из американцев кто ему давал наибольший отпор?

— Из американцев… Слушайте… Пытаюсь вспомнить.

— Может быть, Джон Фитч?

— Да, Джон Фитч. Да, это так. Я стараюсь вспомнить, через этот зал прошло очень много парней, их сменяли. У меня были довольно хорошие бои с ним.

«В ходе спаррингов с Хабибом мой счет составляет 0-150 по раундам»

— Если оценивать приблизительно, то соотношение очков в ваших раундах против Хабиба можно определить как 150-0 в его пользу?

— Я не уверен, что выиграл у него какой-либо раунд полностью. Это было очень непросто. Даже когда мне удавалось зайти ему в одну ногу, я старался закрутить и повалить его, но он , если даже упирался в пол, тут же возвращался на ноги. Потом сам шел в атаку и переводил меня. Плюс в то время я дрался в 145 фунтах, был немного меньше его. Я помню, когда пришли все эти огромные легковесы из России: Ислам Махачев, Ислам Мамедов, Гаджи. Они дерутся в легком весе, но вне кэмпа весят 88 кг, Хабиб иногда был 90 кг, Ислам Махачев — 90-93 кг. Я смотрел на этих ребят и думал : блин, я наверное, маленький, мне надо согнать в полулегкий. И тогда я начал очень много гонять, чтобы сделать 145 фунтов.

Да, я точно переводил Хабиба. Перевести его одной ногой крайне затруднительно, поскольку у него очень надежная защита от такого приема. Наши стили отличаются, мы , американцы, атакуем ноги, а у этих ребят много тейкдаунов через корпус. Поэтому , когда я брал Хабиба за ноги, я всегда опасался, что он перехватит меня через корпус и переведет. Поэтому если у меня что и проходило против него, то за счет тайминга. Он сильно прессинговал, я пытался выждать момент, как он бросит удар , и проходил ему в две ноги. А удержать Хабиба на земле… я вообще не знаю, удавалось ли это когда-нибудь кому-нибудь. Для меня просто удачный проход в две ноги уже был победой. И он все равно тут же подскакивал. Тут две разные ментальности. Если я переводил Хабиба, то ликовал: «О мой Бог, я перевел его». А он думал: «Три минуты до конца раунда, я сломаю этого парня». И он прижимал меня к сетке и начинал работать. Мои лучшие моменты были, когда я подлавливал его в центре октагона. А так… он методично выматывал тебя, переводил, садился тебе на ноги, а когда ты еще в шингардах, тебе просто никак не выбраться.

— Хабиб быстрый?

— Он контролирует ход схватки. Я бы не назвал его исключительно быстрым. Ислам демонстрирует большую скорость, в особенности в боксерской стойке и при нанесении ударов ногами. Однако Хабиб отличается неумолимостью и стабильностью. Пять минут без передышки, а когда ты хочешь сделать передышку, тебе летит джеб-джеб-кросс. Бьешь в ответ, идет проход. Безусловно, мы можем сказать, что наш общий счет по раундам — 150-0 – счет в его пользу. Но то, что он делал со мной , потом, когда я спарринговал с ребятами пониже уровнем, чем Хабиб, я делал то же самое с ними. Я понял, что-то, чем он меня размазывал, ломал, я могу взять это себе на вооружение. Я бросал джеб-джеб-кросс, оппонент хотел вложиться в сильный удар, и тут был мой момент для прохода. Я копировал все, что делал Хабиб.

— Насколько сложно противостоять удару Хабиба коленом или апперкотом? Бывало ли, что кому-то удавалось сделать это на тренировке?

— Нет, в таком случае его будет легче перевести. Когда вы действуете подобным образом, ваши шансы оказаться на земле выше, чем если бы вы просто отражали атаку. Особенно если пытаться блокировать удары коленом — тут он просто снесет вас. Апперкот… это так непросто. Он ведь не просто проходит, он делает много обманок, меняет уровни, низко садится, накрывает левым боковым и только потом идет в проход. В чем он мастер — это в том, чтобы вынудить тебя высоко поднять блок, а потом пройти в колени. Ложный проход, левый боковой, правый кросс, ложный проход, снова левый боковой — и вот теперь проход. А если ты все это понимаешь и начинаешь просто закручивать от него в сторону, уходить, ты устаешь, а он преследует тебя, показывает вот это движение головой вверх, бросает тебе взгляд в глаза — и тут же снова проходит.

Он искусно манипулирует дистанцией, чтобы ты стремился к более выгодной позиции, а сам он оставался на более безопасном расстоянии. Именно таким приемом он и одолел Конора – обманным движением и последующим оверхендом. Я сам убедился в эффективности этой тактики . (Смеется.) Учитывая мощный грэпплинг Хабиба, его боксерские навыки часто недооценивают. Он является большим поклонником бокса, регулярно его смотрит и применяет увиденное на практике. При этом он обладает сокрушительной силой удара, не стараясь при этом привносить в них дополнительную энергию – он просто обладает внушительной физической мощью.

«Хабиб никогда не уступал Махачеву в борьбе и не оказывал на него сверху»

— Предлагаю вам небольшую викторину. Я буду сопоставлять Хабиба Нурмагомедова и Ислама Махачева по определенным характеристикам, а вы будете высказывать, кто из них превосходит другого.

— Давайте.

— Кто бьет сильнее — Хабиб или Ислам?

— Ислам. Если рассматривать все, кики… У Ислама одни из самых строгих наказаний, которые я когда-либо испытывал. Кто бьет сильнее… Я все равно назову Ислама.

— У Ислама Махачева более жесткий стиль борьбы, чем у Люка Рокхолда?

— У Люка [жестче].

— Кто физически сильнее — Хабиб или Ислам?

— Хабиб.

— У кого лучше кардио?

— У Хабиба.

— У кого крепче подбородок?

— У Хабиба. (Смеется.) Мне неприятно, если мои действия могут вызвать вопросы или осложнения, связанные с исламом, поскольку я уважаю эту религию!

— Кто сильнее ментально?

— По моему мнению, это представители одной породы. Это одна и та же порода. Чтобы одержать победу, вам необходимо уничтожить их. Уничтожить или погасить свет.

— Кто предоставляет более действенные рекомендации для бойцов?

— Хабиб. Хотя… Сложно сказать, непросто. После каждого спарринга мы присаживались на кушетку, и Хабиб давал указания: «Вот это у тебя получилось хорошо, но в следующий раз тебе нужно поработать над этим и этим». Ислам же предпочитает после тренировок экспериментировать, демонстрировать что-то новое. Я не знаю… Сложно определиться.

— У кого лучше чувство юмора?

— У Ислама, сто процентов. (Смеется.) Если ты действительно знаешь Ислама, не для показухи, вне телекамер… он один из самых веселых парней, которых я знаю. Вы знакомы с понятием «рост»? Вот он высмеивает всех, ставит на посмешище. Он с чувством юмора, жизнерадостный, публикует видео со своим котом, видео, как он катается на мотоцикле. Он очень комичный. А Хабиб такой сдержанный, он занимается спортом, а когда тренировка окончена, на этом в е. Ислам же… Наиболее колоритными личностями в команде являются Ислам и Усман.

— А Абубакар?

— О, Абубакар! Верно, тогда Абубакар занимает первое место, Ислам и Усман разделяют второе.

— Когда вы осознали, что Ислам Махачев обладает уникальными качествами?

— Я видел его в АКА, к тому времени он уже выступал в UFC. Наблюдая за его спарринги с Хабибом, за их борьбу в партере, стало очевидно, что он обладает таким же высоким уровнем, он был невероятным бойцом.

— Как Хабибу удавалось находить подход к контратакующему стилю Ислама, который был заметен в его поединках с Оливейрой и Волкановски?

— Хабиб оказывал на него давление, однако Ислам демонстрирует исключительное мастерство в управлении дистанцией и и киках… Хабибу не хватило бы только желания, чтобы справиться с соперником, ему потребовались усилия для каждого тейкдауна. Раунды получились напряженными, ни один из бойцов не смог одержать явное преимущество, борьба шла в плотной схватке, инициатива постоянно переходила от одного к другому. Наблюдать за этим было очень интересно.

— Вы когда-нибудь наблюдали, как Хабиб одержал победу над Исламом болевым приемом?

— Нет. Нет.

— А чтобы удерживал его на земле 4-5 минут?

— Нет. Я не наблюдал подобного. Их раунды отличались высокой интенсивностью.

— За счет каких факторов возникали у Ислама периоды успеха?

— Благодаря умению комбинировать различные техники, он обладает широким арсеналом. Одним из его наиболее эффективных приемов являются удары коленями, а клинч у него выполнен на высочайшем уровне. Он входит в число наиболее разносторонних бойцов, с которыми мне доводилось работать. С этим коварным левшой непросто взаимодействовать, его незаметный удар с левой и мощный левый кик заставляют быть начеку. При сокращении дистанции он переходит в клинч и наносит удар коленом, уровень его клинча поистине впечатляет. Его захваты и подсечки достойны восхищения, это проявляет его мастерство в джиу-джитсу. Совместные тренировки, объединяющие бойцов с различными сильными сторонами, представляли собой настоящий шедевр.

— С Исламом вы когда-нибудь выигрывали раунд?

— Нет. (Смеется.) Я старался. Однако именно те спарринги помогли мне понять, на каких позициях я нахожусь в своей карьере сегодня. Я близок к выходу в UFC, искренне верю, что мой следующий бой состоится в этой организации, и мне уже поступают предложения о выступлениях на коротком уведомлении. Достиг бы я нынешнего положения, если бы тогда отказался от возможности сразиться с этими бойцами и принять поражения? Я убедился в своей стойкости и способности показывать хорошие результаты в поединках с ними, учитывая, что тогда это были бойцы совершенно разного уровня.

— Кого труднее перевести — Хабиба или Ислама?

— Это весьма непростая задача. Требуется объединить три тейкдауна в один, чтобы хотя бы получить надежный захват. Если взять Хабиба, у него такие мощные бедра, что кажется, будто ты прорываешься сквозь кирпичную стену. И тогда ты осознаешь, сколько сил потребуется, а он все равно будет у тебя перед носом и перевернет тебя сам. А если говорить об Исламе, его контрборьба находится на невероятном уровне. Когда я пытался прохода ему в ноги, он настолько преуспел в зацепах и подсечках. Попытки перевода давали ему возможность применять все эти приемы против меня. У них совершенно разные стили, и с каждым из них очень трудно справиться.

— Хабиба реально запустить суплексом?

— Никто не возьмется за это. (Смеется.) Сомневаюсь, что и сам справлюсь. Без малейших надежд.

«Ислам и Усман начали спарринг, который перерос в состязание, после чего Ислам сделал Усману массаж плеча. Я видел мало кто был бы настолько бескорыстен»

— Усман Нурмагомедов что за боец?

— По моему мнению, Усман в конечном итоге превзойдет других Нурмагомедовых. Умар, безусловно, обладает выдающимся талантом, однако Усман, кажется, объединил в себе все положительные качества людей, которые были рядом с ним с самого детства. Принимая во внимание его юный возраст и уровень развития в каждой области , — это вызывает восхищение. Он обладает такой гибкостью, и Умар — они оба самые гибкие люди, которых я когда-либо встречал, если говорить о киках. Усман очень высокий и длинный, поэтому его непросто перевести. Это, несомненно, особый талант. Все эти ребята — они, безусловно, особенные. Тут , в Америке, многие бойцы еще где-то работали, кто-то там профессионально играл в футбол, а все, что знают и все, чем занимались когда-либо эти ребята , — это поединки. У них есть своего рода врожденное понимание боя — они знают, когда нужно ускоряться, а когда нужно выжидать. Я помню, когда я спарринговал с Исламом, Гаджи или другим Исламом, раздавался крик: «Давай! Давай! Давай!» [кричит по-русски] — и я думал: «Ох, что-то должно случиться» . (Смеется.)

Когда спарринг завершен, они проявляют исключительно дружелюбное поведение. Я получил ценные знания как во время тренировочных поединков, так и вне их. В частности, Ислам Махачев и Усман провели трехраундовый ую спарринг-войну. А потом они идут в красную комнату, и Ислам делает Усману массаж плеча, потому что травмировал его. Я встречал очень мало людей, проявляющих такую бескорыстность. Я люблю Америку, и у американцев есть ценные уроки, но эти люди – образец альтруизма. В Америке люди поддерживают стремление к успеху, но часто не желают, чтобы он превосходил их собственные достижения. А представители дагестанского сообщества отличаются искренностью в этом отношении, они искренне желают успеха всем своим соплеменникам.

Первое, что привлекло мое внимание в Хабибе , — когда он заходил в зал (неважно, кто ты — любитель или никогда не дрался), он подходил и пожимал всем руку, абсолютно каждому человеку. Вообще неважно, кто ты. Он подходил к каждому : хей, хей, хей. И люди смотрели на это вытаращив глаза. У любителей был такой момент ослепления встречей со звездой. И вот эти парни [дагестанцы] не поддаются звездной болезни, отбрасывают все ненужное, они любят спорт, любят, когда их члены по команде добиваются успеха, даже больше, чем они сами. У меня особое место в сердце для этих ребят.

— Хабиб когда-нибудь приглашал вас домой?

— Они арендовали дом через Airbnb в Сан-Хосе, довольно просторный, и часто приглашали меня к себе. Однажды Ислам Махачев, готовясь к поединку с Бобби Грином, а я — к бою с Джорджем Хардвиком, предложил мне поехать в Дагестан. «Приезжай к нам в Дагестан, мы все организуем, тебе не о чем будет беспокоиться» . (Смеется.) Я обязательно приму это приглашение, будь то на следующей неделе или в будущем году. Возможно, мы покатаемся с Исламом на его мотоциклах, ведь он устраивает подобные рискованные гонки в горах . (Смеется.)

— Я однажды говорил, что впервые в карьере увидел бойца, который в течение пятнадцати минут доминировал в борьбе в партере —груше. Сами пробовали такую тренировку?

— Теперь я ни один кэмп не заканчиваю без такой работы. Хабиб не просто бил слегка по этой груше, тыкал — он молотил ее изо всех сил. Знаете, боксеры работают на груше, они где-то доводят легкие удары, просто касания, и потом выходят на силовой панч. А Хабиб закреплялся в какой-то позиции и просто начинал молотить страшно. Там в зале цементные стены, он строился для ракетбола, большой зал. И от этих ударов стоял такой грохот… Ты мог быть на другом конце зала, у входной двери, а он далеко внутри, и ты все равно слышал: «Бум! Бум! Бум!»

В конечном итоге Хабиб привёл всех к определённому уровню работы. Это стало заметно, когда я сражался с Джеймсом Линчем, пусть к тому бою я не готовился в AKA. Я в кэмпе работал три раунда по пять минут на ГНП-груше, и в бою, когда я поймал Джейми с правой, я обвязал его ногами и начал молотить, не стал выходить на сабмишен. Моя работа на ГНП-груше дала свои плоды, я был уверен, что могу включить спринтерский темп и не устать. А если бы я не сделал такой работы, я мог бы не решиться так работать в такой позиции, боясь вымахаться. Я бы бил реже или устал бы. Я приложил немало усилий для работы с ГНП-грушей и, в конечном итоге, справился с ней.

«В кэмпе царила гнетущая атмосфера. Хабиб стремился уничтожить этого человека»

— Зачастую Хабиб демонстрировал в тренировочном зале прием треугольника из маунт-позиции, которым он удержал Джастина Гэтжи?

— Да, действительно. Ему нравится этот прием. Выполнение сабмишена не из легких, однако Хабиб настолько истощает противников, что может распоряжаться ими по своему усмотрению. Это его любимый сабмишен, он нередко даже перед началом тренировки брал Гаджи, неожиданно подходил к нему сзади, валил его и накидывал треугольник . (Смеется.) Выбраться из этой ситуации крайне сложно, она действует как змея, обвивающая жертву, и становится ясно, что освободиться не удастся. Она ощущается как что-то массивное и внушительное, с очень сильным захватом.

Попытаться не уступать Хабибу в тренировочном зале, когда он, к примеру, работает на эйрбайке, – это одно. Здесь можно выложиться на максимум и догнать его по темпу. Однако совершенно другое дело – использовать в реальном бою все свои лучшие навыки , — чтобы воссоздать подход Хабиба, необходимо не позволять сопернику даже на секунду передохнуть, постоянно быть вовлеченным в бой, поддерживать высокую интенсивность. Поэтому сложнее всего повторить за Хабибом его способность применять в клетке то, над чем ты работал.

— У Хабиба и Ислама Махачева монструозные мышцы спины. Вы видели еще у кого-нибудь вживую такие спины?

— Да, они, блин, гориллы. (Смеется.) Я наблюдал схожие мышечные структуры и у Джордана Барроуза. Джош Томсон однажды справедливо отметил, что у спортсменов из Дагестана есть значительное преимущество, обусловленное жизнью в высокогорных районах. Это оказывает влияние на их физиологические показатели и всю «физике». В Америке не встретишь подобных высотных условий. В Денвере можно найти отметку в 2500 метров над уровнем моря, однако, насколько мне известно, в Дагестане есть возможность тренироваться на высоте 3600-4300 метров. Это значительное преимущество, которое часто упускают из виду. Все эти спортсмены из Дагестана — просто другая порода.

— Кейн Веласкез вновь присоединился к АКА и занял должность тренера. Сохранил ли он свою прежнюю скорость и ловкость?

— Да, он до сих пор способен надеть перчатки и провести спарринг в красной комнате, сломить дух соперника. Что касается выносливости, то и сегодня он не чувствует усталости. Откровенно говоря, у него одна из самых мощных энергий, которую я когда-либо ощущал от человека в зале. В настоящее время он серьезно занялся тренерской деятельностью, и те требования, которые он предъявляет бойцам , — он просто уничтожал нас этими предметами. Внешне он вызывает одновременно и страх, и симпатию. Похож на огромного плюшевого медведя.

— Я был одним из ключевых спарринг-партнеров Хабиба во время его подготовки к поединку с Конором Макгрегором. Какова была общая атмосфера в тренировочном зале в тот период?

— Напряжение ощущалось очень сильно, атмосфера в этом тренировочном лагере отличалась от других, она казалась какой-то гнетущей. Хабиб не стремился выйти на ринг и одержать победу в спортивном противостоянии, он хотел уничтожить соперника. Именно так это воспринималось со стороны. Присутствовало огромное внимание, ежедневно в зале работали представители ESPN, Embedded, различные телевизионные каналы. Я никогда в жизни не видел человека настолько сосредоточенного, чем был Хабиб в том лагере. Я находился рядом с ним на каждой тренировке, и я отчетливо чувствовал, что он не потерпит поражения, в этом не могло быть никаких сомнений. Я даже допускал, что в бою может быть нанесен удар с левой, он может оказаться в нокдауне, но я был уверен, что он все равно не проиграет. Вся его работа в тренировочном лагере убедила в этом окружающих. Никто не допускал мысли о поражении, не было никаких факторов, которые могли бы повлиять на исход, и даже не возникало мыслей об этом. Это были очень напряженные 12 недель.

— Как вы обращались к Конору в неофициальной обстановке? Даниэль Кормье упомянул, что Хабиб никогда не называл ирландского бойца по имени во время тренировок.

— Неформальное прозвище, которое использовалось в те годы, — «цыпленок», от слова «chicken». Однако я, откровенно говоря, не могу вспомнить, чтобы он хоть раз произносил его. Возможно, он мог назвать его «этот парень». Тренер Хав обращался к Конору по имени, говорил: «Хей, у Конора есть вот это», но этот тренер Хав был главным человеком. Но из команды наверняка никто не мог произнести полное имя Хабибу — «Конор Макгрегор» (смеется), только «цыпленок», «ирландский цыпленок». Это был очень напряженный период.

— До конца года остается четыре месяца, какая главная цель до наступления 2024-го?

— Я стремлюсь к дебютному бою в UFC, это моя приоритетная задача. Неизвестно, смогу ли я попасть туда через бой с претендентами в сентябре-октябре или сразу. Две недели назад представители UFC предложили мне бой с Джейком Мэттьюзом, и я согласился. Я готов ко всему, что они предложат, будь то короткое уведомление или что-то другое. Моя главная цель – дебют в UFC, и я не думаю ни о чем большем, для меня существует только эта реальность. Я планирую дебютировать в UFC до конца года.