Кирилл Зангалис – спортивный журналист, специалист в области баскетбола и шахмат, в настоящее время он управляет делами Сергея Карякина и занимает должность пиар-директора Федерации шахмат России. Издательство «СЭ» с согласия автора публикует отрывки из его книги «Незвездные встречи со звездными людьми». В этом материале Зангалис рассказывает об олимпийском чемпионе Сеула-1988, включенном в Зал славы баскетбола, литовской легенде Шарунасе Марчюленисе.
Место под солнцем
Среди четырех выдающихся литовских баскетболистов – Сабониса, Куртинайтиса, Хомичуса и Марчюленис – именно последний наиболее заметно заявил о себе на мировой арене. Для молодого игрока пробиться в состав сборной СССР при таком уровне конкуренции оказалось непростой задачей. Шарунаса с распростертыми объятиями никто не ждал. Ему приходилось завоевывать свое место, преодолевая препятствия. Физически сильный Марчюленис, однако, не действовал агрессивно. И когда на тренировках старшие игроки, Хома, Сабас или Курт, оказывали на него давление, он никогда не отвечал им, а старался забросить еще один точный трехочковый – в этом ему не было равных на всей планете Земля.
Как же произошла моя встреча с Шарунасом? Я благодарен стечению обстоятельств, которое привело меня в большой баскетбол, а затем и в федерацию. На официальных мероприятиях нередко можно увидеть самых необычных людей, которыми раньше с восхищением наблюдал по телевизору. Все началось с празднования дня рождения Александра Гомельского (январь 2003 года). Известный тренер пригласил на игру с мадридским «Реалом» своих подопечных: Марчюлениса, Куртинайтиса, Хомичюса… Зрители были поражены таким скоплением звезд; на паркете УСК ЦСКА выступали настоящие баскетбольные легенды! Тогда возникла мысль — если бы этих ветеранов допустили бы в российскую суперлигу, они, несомненно, дошли бы до плей-офф и поборолись бы за призовые места.
На послематчевом банкете я с волнением приблизился к Шарунасу и попросил его уделить мне несколько минут для интервью. В тот момент мои колени дрожали, как будто я готовился к первому поцелую.
— Не переживай, парень, не волнуйся! — похлопал меня по плечу Шарас. — Обращайся ко мне на «ты», я отлично понимаю, что мы для тебя как знаменитости. Но на самом деле мы обычные ребята, которые неплохо играют в баскетбол. Да и это было давно. Давай выпьем по 50 грамм холодной водки. Разговор пойдет намного лучше!
— Знаете, — продолжает Марчюленис, — я тоже сначала испытывал опасения перед выдающимися спортсменами. Вы полагаете, что мы сразу же были настолько сплоченными? Нет, каждый стремился найти свое место. И если бы мы не одержали победу в Сеуле, не было бы всех этих рассказов о крепкой дружбе. Эта победа существенно сблизила нас. Проиграй мы в полуфинале, мы бы никогда не собирались каждый год, как это происходит сейчас. А сколько разногласий было! Я однажды даже по-настоящему подрался с Сабонисом. Он был очень острожен на слова, и меня просто спровоцировали его подколы. Ну и вызвал я его поговорить с ним по-мужски в туалет. У меня не было других способов прекратить все эти шуточки. Но толком нам не позволили подраться. Быстро разняли, и после этого никаких проблем не возникало. Тот же Курт очень строго спрашивал с каждого во время тренировок, но так же требователен был и во время игр, поэтому ему в ответ никто ничего не мог предъявить.
В этом заключалась вся суть Марчюленис. Он неизменно стремился к намеченному, при этом проявляя воспитанность и дипломатичность. Но в ситуациях, когда отступление становилось единственным выходом, лучше было не перечить ему.
— Шарунас, как вам удавалось сдерживать «национальный вопрос» в конце 1980-х, когда страна оказалась на пороге распада, а национальные вопросы приобрели особую остроту? В той сборной было четверо литовцев, латыш и эстонец. И, как бы это ни звучало странно и пафосно, вы действительно были единой командой. На площадке наблюдалось очень четкое взаимодействие.
— Да, всякое случалось, — улыбается Марчюленис, — но в этом есть огромный вклад Папы, как мы его называли, Александра Яковлевича Гомельского. Ему удалось найти этот «ключ» к людям. Он находил подход к каждому, знал, как вдохновить каждого. Это был настоящий коллектив, объединенный общей целью. Что касается национализма — я не понимаю, что это такое. Нас учили совсем иначе. И я уважал страну, в которой родился, и за честь играть за которую.
Шарунас был поддержан в своих словах и бывшим генеральным директором «Химок» Виктором Бычковым, который также работал судьей на соревнованиях Союза судей.
— Я хочу подчеркнуть, что ни один из этих четырех человек никогда не высказывался негативно о СССР, — отмечает Виктор Алексеевич. — Поверь мне, Кирилл, я не один раз находился с ними в самых разных ситуациях. Даже в состоянии опьянения или во время важных переговоров я не слышал от Сабаса, Марчелы, Курта или Хомы ни одного плохого слова. Никто не стремится представить Советский Союз в идеальном свете, но то, что их воспитали достойно и они умели видеть хорошее, — это неоспоримый факт. Именно поэтому я уважаю их не только за спортивные достижения, но и за их выдающиеся человеческие качества.
Отец настолько сильно повлиял на нас, что мы были готовы к решительным действиям против США
В последний раз я встретился с Шарунасом в Вильнюсе в августе 2006 года. Мы поговорили после игры между сборными России и Литвы. Мы находились в одном из ресторанов, принадлежащем успешному бизнесмену Марчюленису. За три года, прошедшие с нашей последней встречи, он практически не изменился, хотя, возможно, стал еще более открытым и душевным. Когда кто-то принес гитару, Шарас произвел на меня глубокое впечатление.
— «С чего начинается Родина? С картинки в твоем букваре», — тихо напел Шарас. Его проникновенное исполнение известной песни из советского фильма «Щит и Меч» вызвало у меня мурашки. А ведь утверждают, что жители Прибалтики не стремились связывать себя ни с чем, что связано с Советским Союзом.
— Я нередко исполняю советские шлягеры, — Шарунас осушает вторую кружку пива. — В них есть особенное тепло и ощущение ностальгии. И слова, надо сказать, прекрасны! Когда мы с друзьями собираемся отпраздновать годовщину победы в Сеуле, мы неизменно поем старые песни, наполненные глубоким смыслом…
Мы просидели почти до самого утра. Сколько песен было спето, сколько выпито, и сколько эмоций остались у меня после этой встречи… Не мог я не спросить известного литовца о его самой важной победе – о той самой олимпийской золотой медали, завоеванной в Сеуле.
— Перед стартом турнира все участники чувствовали значительное психологическое напряжение. Мы очень долго готовились к этим соревнованиям и не могли позволить себе провалиться. И вот, в первом же матче мы проиграли Югославии. В раздевалке царил шок. Нас постигло настоящее потрясение. В целом, тот турнир оказался для нас непростым. В качестве примера можно вспомнить крайне сложный четвертьфинал с Пуэрто-Рико.
Безусловно, полуфинальный матч с командой из США выделялся. У нашей команды было два дня отдыха. Неоднократно за это время мы сталкивались с американцами, которые, казалось, не замечали нашего присутствия. Они вышагивали с высокомерным видом, словно боги, и это вызывало раздражение. Однако, признаюсь, мы испытывали опасения. В этой ситуации свое слово взял Гомельский. В течение этих двух дней он несколько раз беседовал с каждым из нас. Его речи были примерно одинаковыми: «Вы – лучшие! Чего вы опасаетесь?! Кто они вообще такие?!» В конечном итоге он так «вдохновил» нас, что мы были готовы одержать убедительную победу над командой США.
Мы начали разминку. К нам подошли американцы и заявили, что занимаются на этой половине, а нам следует уйти. Сейчас уже не припомню, как все должно было быть по правилам, но нам удалось отстоять свою площадку. И это уже можно было считать небольшой победой. Затем началась игра. Мы очень опасались прессинга, и Папа дал указание Сабонису всегда начинать атаку последним и, в случае прессинга, создавать заслон. А потом добавил: «Ни в коем случае не позволяйте им забивать сверху, иначе у них появятся крылья. Делайте что хотите, даже если придется действовать жестко, но не давайте им забивать!» И это действительно помогло.
Нас переполняла радость от этой победы, однако она оказалась недолгой. Впереди нас ждал финал с Югославией. В ходе игры мы отставали, но сумели переломить ход событий. Затем наступило время для всеобщей радости.
— Слухи ходят о том, что вы с друзьями провели три дня в безудержном веселье, празднуя получение золота.
— Процесс этот занял немало времени. Отмечать умеем. (Улыбается.) Мы и задержались в Сеуле еще на три дня, поскольку раньше не было авиарейсов. Все это время в квартире, где мы проживали, продолжались застолья. У нас отдыхали борцы, штангисты, легкоатлеты… Однажды я захожу к себе, открываю дверь — а там штангисты уже с полными рюмками. Я говорю: «Прошу прощения, я ошибся». Закрываю дверь, смотрю на нее и понимаю, что это моя квартира. Снова возвращаюсь, а штангисты продолжают веселиться: «Шарик, присоединяйся!»
Он стал первым советским баскетболистом, отправившимся в НБА, где быстро завоевал статус звезды и провел там восемь успешных сезонов. Благодаря его вкладу сборная Литвы завоевала медали на Олимпийских играх в Барселоне и Атланте. Ему удалось добиться значительных успехов не только в спорте, но и в деловой сфере. Однако, по моему мнению, самая главная победа Марчюлениса заключается в его глубоком понимании того, что такое Родина…
